ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава I. Религиозные представления Ф.М. Достоевского и его творчество
Глава II. «Преступление и наказание» Ф.М. Достоевского в свете христианской этики.

• Предыстория романа «Преступление и наказание»
• Вызревание и смысл теории Раскольникова
• Духовное воскресение Родиона Раскольникова

Глава III. «Трудное искусство» (Проблемы изучения романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание»)

• Творческая биография Ф.М. Достоевского
• История создания романа
• Общая характеристика романа
• Тема «Маленького человека» в трактовке Достоевского
• Хозяева жизни в изображении Достоевского
• Социальные и философские причины индивидуалистического бунта Раскольникова
• Художественная функция образа Сони Мармеладовой в раскрытии идейного содержания романа
• Своеобразие гуманизма Достоевского
• Художественное своеобразие романа
• «Преступление и наказание» в русской критике
• Актуальность творчества Ф.М. Достоевского

Приложение В методическую копилку словесника

• Темы сочинений
• Планы семинарских занятий
• Урок-суд
• Литературная игра по роману «Преступление и наказание» Достоевского
• Рецензия

ББК 83.3 (2 Рос = Рус) 1я 7 П735

Пятилетию Хакасского государственного университета им. Н.Ф. Катанова посвящается.

Рекомендовано Министерством образования Республики Хакасия в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений, учителей и учащихся общеобразовательных школ.

Печатается по рекомендации Учебно-методического совета и по решению Редакционно-издательского совета Хакасского государственного университета им. Н.Ф. Катанова.

Рецензенты: А.Л. Кошелева, профессор, зав.кафедрой литературы Хакасского государственного университета им. Н.Ф. Катанова, Заслуженный учитель Республики Хакасия; Л.П. Снипич, зав. кабинетом литературы Хакасского института повышения квалификации и переподготовки работников образования.

(C) Э.А. Абельтин, В.И. Литвинова

П 735 «Преступление и наказание» Ф.М. Достоевского в контексте современного изучения классики. Учебное пособие. — Абакан: Издательство Хакасского государственного университета им Н.Ф. Катанова, 1999. — 160с. Илл.

Данное пособие имеет теоретико-методический характер. В первых двух главах рассматриваются основополагающие принципы мировоззрения Ф.М. Достоевского, основанные на его православных представлениях.

В третьей главе дан конкретный материал и методические рекомендации для изучения творчества писателя в школе в соответствии с действующими программами. Предлагаются варианты планирования, методические разработки уроков по изучению романа «Преступление и наказание» и другой методический материал.

Книга предназначена студентам высших учебных заведений, учителям школ, учащимся.

ISBN 5-7810-0094-1

(c) Хакасский государственный университет им. Н.Ф. Катанова, 1999

Глава I. Религиозные представления Ф.М. Достоевского и его творчество

Изучая литературу, мы в первую очередь испытываем мощное духовное воздействие философии писателя, его представлений о человеке, мироустройстве, о добре и зле в их разных обличьях и модификациях, его размышлений о настоящем и будущем человечества. В конечном итоге речь идет о мировоззрении художника. Нравственная энергия произведения — это нравственное силовое поле, созданное автором, в котором живут вымышленные герои, создаются и разрешаются конфликты, которые выступают событийным выражением мнений, позиций, взглядов. Читатель входит в этой мир не как созерцатель, а как участник происходящего — сопереживающий, активно оценивающий события и характеры, те или иные убеждения действующих лиц.

Но все это происходит в том мире, где властвует мощная и основополагающая мысль автора, его оценивающая нравственность.

Для Ф.М. Достоевского — это нравственность христианская, православная. Нет нужды доказывать, что Достоевский — христианский писатель и духовный потенциал его произведений определяется поисками у человека «образа и подобия божия», страстным разоблачением всего уводящего от Света, от Христа. Христианская мораль — это тот огонь в творениях гениального писателя, который греет доброе в человеке и обжигает злое.

Отсюда вытекает практический вывод в отношении анализа произведений Достоевского — без уяснения именно религиозных представлений писателя невозможно объективно оценивать его произведения. В первой главе книги сделана попытка выявить стержневые христианские, православные идеи, которые больше всего волновали Достоевского и стали духовной основой его творчества.

Вторая задача, которая определяет содержание первой главы — рассмотреть как можно больше научных исследовании, посвященных рассматриваемой теме, дать их анализ применительно к современному состоянию нашего литературоведения, выявить главное, что может пригодиться филологу. Большой хронологический разброс научных публикаций о религиозных идеях в творчестве Достоевского, их разноречивость, сложность самих проблем христианской этики, которые в них рассматриваются, вызвали необходимость установления определенных ориентиров в использовании этого объемного научного материала. Отсюда — частое цитирование, возможно превышающее привычные регламенты.

Безусловно, предлагаемый материал не дает полной картины религиозных переживаний Достоевского, у пособия другая задача — анализ художественных текстов писателя на уровне христианской основы его мировоззрения.

Вторая глава посвящена конкретному анализу романа «Преступление и наказание» с учетом всего вышесказанного.

Христианская идея пронизывает «Преступление и наказание», «воскресение» Родиона Раскольникова происходит на пути к Богу.

Библейские образы в романе — не средство художественного воссоздания действительности, а факторы духовной жизни героев и именно так надо их рассматривать.

Для самого Достоевского христианская (православная) мораль — основа его авторской позиции, контролирующей и оценивающей происходящее в произведении,

Учитывается и полемическая направленность романа «Преступление и наказание», связанная с необходимостью разоблачения социалистическо-атеистических идей, в частности, Н.Г. Чернышевского.

* * *

Начиная со второй половины XIX века резко усиливается идеологическое и нравственное противостояние в российском обществе. Если кратко определить суть конфликта — это столкновение христианской православной этики, которая имела многовековые традиции в России, и новых радикальных идей, во многом привнесенных извне и имеющих в той или иной степени социалистическую окраску.

Интенсивная пропаганда атеизма и социалистического насилия разночинцами во главе с Чернышевским приводила к созданию новой религии, которая представляла собой чудовищную попытку создания веры без Бога и церкви без Христа. Формировался культ Человекобога. К чему это привело — показывает история нашего многострадального народа.

Но следует четко понимать, что литература и XIX-го века и более позднего времени была литературой христианской в своей основной массе. Следовательно — антисоциалистической.

Идеями христианства питалось творчество многих выдающихся писателей. Библейскими образами пронизаны произведения Л. Толстого, в частности. Но особое место занимает в этом ряду Ф.М. Достоевский, у которого идея самоценности человеческой личности неизбежно приводила к проблеме Бога, к необходимости противопоставить мировому злу нравственные законы христианства.

Христианские традиции развиваются в творчестве Булгакова, Мандельштама, Ахматовой, Пастернака, Айтматова и других.

Нельзя понять философию жизни этих писателей, их эстетики без знания Библии. Трудно объяснить тем, кто не знаком с ней, например, стихотворение О. Мандельштама об «Иосифе, проданном в Египет». Без знания Библии многое не осмысливается и не может вызвать сопереживания в произведениях М. Булгакова «Мастер и Маргарита», Ч. Айтматова «Плаха» и т.д.

Христианская проблематика в творчестве выдающихся писателей — не самоцель и не художественные средства — это нравственная основа их произведений, это и есть общечеловеческая мораль в ее философском, этическом и событийно-антропоморфизированном выражении.

* * *

Ф.М. Достоевский верил в человека и человечество только потому, что он верил в БОГОчеловечество, в БОГОчеловека — в Христа и Церковь.

Как считает B.C. Соловьев, — «дело в том, что нравственное состояние человечества и всех духовных существ вообще вовсе не зависит от того, живут они здесь, на земле, или нет, а напротив, самое состояние земли и ее отношение к невидимому миру определяется нравственным состоянием духовных существ. И та всемирная гармония, о которой пророчествовал Ф.Достоевский, вовсе не утилитарное благоденствие людей на теперешней земле, а именно начало той новой земли, в которой правда живет. И наступление этой всемирной гармонии… произойдет вовсе не путем мирного прогресса, а в муках и болезнях нового рождения, как это описывается в Апокалипсисе — любимой книге Достоевского в его последние годы… И только потом, за этими болезнями и муками, торжество и слава, и радость».¹

Действительность, окружающую его мир, Достоевский воспринимал как некие пророчества из Апокалипсиса, которые уже стали или станут реальностью.

Кризисы буржуазной цивилизации, сопряженные с появлением социалистических идей, писатель постоянно соотносил с апокалиптическими прогнозами, а образы из Библии переносил в видения своих героев. Раскольникову («Преступление и наказание») казалось во время болезни, «будто весь мир осужден в жертву какой-то страшной, неслыханной и невиданной моровой язве, идущей из глубины Азии на Европу… Появились какие-то новые трихины, существа микроскопические, вселявшиеся в тела людей. Но эти существа были духи, одаренные умом и волей. Люди, принявшие их в себя, становились тотчас же бесноватыми и сумасшедшими».²

Сравним и с Апокалипсисом, где говорится, что в конце времен появится на земле армия Аввадона, которая будет мучить людей, и мучение будет подобно мучению от скорпиона, когда он ужалит человека. «Скорпион» появляется и в сне Ипполита («Идиот»).

Ипполит рассказывает, что ОНО было вроде скорпиона, но не скорпион, а гаже и гораздо ужаснее, и, кажется, именно тем, что таких животных в природе нет, и что оно нарочно в него явилось, и что в этом самом заключается будто бы какая-то тайна.

Предсказания и интерпретации библейских текстов Достоевский вводит в свои произведения для того, чтобы предупредить человечество: оно стоит на пороге глобальной катастрофы, Страшного суда, конца света, и виной этому культ насилия и наживы.

В книге Петра Вайля и Александра Гениса «Родная речь» читаем о «высшей справедливости по Достоевскому — прерогативе только одного суда: Страшного, который наступит в конце времен, тогда, когда будет изжита вся неправда. Тень Страшного суда полностью изменит реальность в романах Достоевского. Каждая мысль, каждый поступок в нашей земной жизни отражаются в другой, вечной жизни».

Далее авторы размышляют: «В представлении Достоевского, в его бескомпромиссной проповеди вечной жизни, писатель сливается воедино с Богом, как Бог слился с человеком во Христе. Чтобы постичь эту истину, человеку Достоевского надо пройти через мучения разъятого мира, через искушение бесчисленных двойников, дойти до последних ступеней падения и выйти с другой стороны — к другой, высшей морали, выйти к Страшному суду, где не будет проклятых — одни прощенные».³

Болезнью мира, бесноватостью считал писатель пропаганду ненависти, нетерпимости и зла во имя добра. Вспомним его эпиграф к роману «Бесы» (слова из Евангелия от Луки): «Тут же на горе паслось стадо свиней; и бесы просили Его, чтобы позволил им войти в них. Он позволил им. Бесы, вышедшие из человека, вошли в свиней; и бросилось стадо с крутизны в озеро, и потонуло. Пастухи, видя происшедшее, побежали и рассказали в городе и селениях. И вышли видеть происшедшее; и пришедши к Иисусу, нашли человека, из которого вышли бесы, сидящего у ног Иисуса, одетого и в здравом уме; и ужаснулись. Видевшие же рассказали им, как исцелился бесноватый».

Герой «Бесов» Степан Трофимович Верховенский, переосмысливая этот евангельский эпизод, приходит к выводу: «Это точь-в-точь наша Россия. Эти бесы, выходящие из больного и входящие в свиней, -это все язвы, все миазмы, вся нечистота, все бесы и все бесенята, накопившиеся в великом и милом нашем больном, в нашей России за века».⁴

В «Преступлении и наказании», «Бесах» Достоевским предсказаны важные общественные явления, которые не замедлили обнаружиться; вместе с тем эти явления осуждены во имя высшей религиозной истины и указан лучший исход для общественного движения в принятии этой самой истины.

Осуждая искания самовольной, отвлеченной правды, порождающей только преступления, Достоевский противопоставляет им народный идеал основанный на вере Христовой. Возвращение к этой вере есть общий исход и для Раскольникова, и для всего одержимого бесами общества.

Требуя от уединившейся личности возвращения к народу, Достоевский имел в виду прежде всего возвращение к той истинной вере, которая еще хранится в народе. В том общественном идеале братства или всеобщей солидарности главным было его религиозно-нравственное, а не национальное содержание. Уже в «Бесах» есть резкая насмешка над теми людьми, которые поклоняются народу только за то, что он народ, и ценят православие лишь как атрибут русской народности.

Интересно рассуждает В.С.Соловьев, имея в виду Родиона Раскольникова и других героев Достоевского, стремившихся к «реальному делу» для народа: «Пока темная основа нашей природы, злая в своем исключительном эгоизме и безумная в своем стремлении осуществить этот эгоизм… пока эта темная основа у нас налицо… до тех пор невозможно для нас никакое дело, и вопрос что делать не имеет разумного смысла…»

И далее мы читаем: «Истинное дело возможно только, если и в человеке, и в природе есть положительные и свободные силы света и добра; но без Бога ни человек, ни природа таких сил не имеют. Отделение от Божества, т.е. от полноты Добра, есть зло, и, действуя на основании этого зла, мы можем делать только дурное дело».⁵

Необходимо и возможно, считает Достоевский, исцеление от зла. Достоевский сложил в себе этот символ веры. В 1854 году, выйдя с каторги, он написал Н.Д. Фонвизиной, что если б ему доказали, что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа, то ему «лучше хотелось бы оставаться со Христом, нежели с истиной». Писатель предпочитает остаться со Христом и в том случае, если вдруг сама истина не совпадет с идеалом красоты. Это своего рода «бунт»: остаться с человечностью и добром, если истина по каким-то причинам окажется античеловечной и недоброй.⁶

Религия и народ для Достоевского неразрывно связаны, и он сам связан с ними. Д.Мережковский обратил внимание на символический факт из детства писателя, нашедший отражение и в творчестве. Однажды, еще ребенком, будучи совсем один в ясный предосенний день на опушке леса, он услышал над собою, среди глубокой тишины, громкий крик: «Волк бежит!» — и вне себя от испуга, крича в голос, выбежал в поле, прямо на пашущего мужика Марея; разбежавшись, уцепился одной рукой за его соху, а другою за его рукав. Тот успокоил его: «Что ты, что ты?… Какой волк? Померещилось… Уж я тебя волку не дам… Христос с тобой!» — И мужик перекрестил мальчика с почти материнской улыбкой.

В этом воспоминании преобразована вся религиозная жизнь Достоевского. Маленький Федя вырос и сделался великим писателем. Вместе с Федей вырос и мужик Марей, и великий «народ -богоносец». Но таинственная связь между ними осталась неразрывною. С тех пор часто сльшал Достоевский страшный крик: «Волк бежит! Зверь идет! Антихрист идет!» — и каждый раз кидался к мужику Марею вне себя от испуга. И тот защищал его, успокаивал и крестил, это и было истинное крещение Достоевского — не в церкви, а в поле, не святой водой, а святой землею.

Эти рассуждения Д. Мережковского чрезвычайно показательны для уяснения глубинных религиозных представлений Ф. Достоевского. Для него христианство и крестьянство почти синонимичные слова. В народной среде коренится истинное православие, не оснащенное философскими мудрствованиями, а простое, жизненное и потому истинное. Д. Мережковский, правда, считает за ошибку такие рассуждения Ф. Достоевского, которые он приводит в своей статье: «Русский народ весь в православии. Более в нем и у него ничего нет, да и не надо, потому что православие — все. Православие — Церковь, а Церковь — увенчание здания и уже навеки. Кто не понимает православия, тот никогда и ничего не поймет в народе. Мало того: тот не может и любить русского народа». Заблуждение Мережковского в том, что Достоевский, якобы, принимает желаемое за действительное. Но рассуждения Достоевского о православии нельзя отделять от его главной мысли о том, что русский народ — это «народ — богоносец», который как раз и несет истинного Бога в будущее и всем народам.

В «Дневнике» за 1880 год Ф. Достоевский публикует свое выступление на заседании Общества любителей российской словесности о Пушкине, где есть удивительные слова: «…Будущие грядущие русские люди поймут уже все до единого, что стать настоящим русским и будет именно значить: стремиться внести примирения в европейские противоречия уже окончательно, указать исход европейской тоске в своей русской душе, всечеловечной и воссоединяющей, вместить в нее с братскою любовию всех наших братьев, а в конце концов, может быть, и изречь окончательное слово великой, общей гармонии, братского окончательного согласия всех племен по Христову евангельскому закону».⁷

* * *

Говоря о религиозных убеждениях Достоевского, нельзя не рассмотреть вопроса об отношении его к христианской идее бессмертия человека. У Достоевского мало прямых высказываний на эту тему, но она является основополагающей, наполненной высшего смысла почти во всех его главных произведениях — «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и т.д. Достоевский страстно боролся против идеи, возникшей в сороковые годы прошлого столетия (Л. Фейербах), суть которой в том, что осознание человеком своей сплошной смертности должно резко повысить его стремление радоваться земной жизни, усилить любовь к ближнему и привести к гармонии и настоящему раю на земле. Невозможно объективно рассматривать его произведения без учета всего этого. Например, Настасья Филипповна («Идиот») в таком случае будет погублена князем Мышкиным, а не спасена для вечной жизни. Так, кстати, и трактовалось убийство ее Рогожиным в старые марксистско-ленинские времена. К слову, идея полной смерти человека на земле, а через это утверждение его стремления построить земной рай, оказала большое влияние на Маркса.

По Достоевскому же отрицание бытия Божия и бессмертия приводит к озверению и осатанению человека, к человекобожеству⁸ и в конечном итоге к самоистреблению (Кириллов «Бесы», Свидригайлов «Преступление и наказание»). Следует здесь привести полностью единственное масштабное высказывание Ф.М. Достоевского на эту тему, сделанное в «Дневнике писателя» за 1876 год: «Статья моя «Приговор» касается основной и самой высшей идеи человеческого бытия — необходимости и неизбежности убеждения в бессмертии души человеческой, что без веры в свою душу и ее бессмертие бытие человека неестественно, немыслимо и невыносимо…»

И далее Достоевский проводит глубочайшую мысль о том, что любовь к человечеству невозможна для человека, оснащенного лишь рациональным восприятием мира, без божественного чувства общности бессмертных душ: «…Я даже утверждаю и осмеливаюсь высказать, что любовь к человечеству вообще — есть, как идея, одна из самых непостижимых идей для человеческого ума. Именно как идея. Ее может оправдать лишь одно чувство. Но чувство то возможно лишь при совместном убеждении в бессмертии души человеческой: ибо все остальные высшие идеи только из нее одной и вытекают».

В следующей части высказывания великого мыслителя присутствует удивительная диалектика бессмертия, где каждое слово драгоценно по своей надчеловеческой логике, связывающей воедино земное и небесное, объясняющей самоценность краткой земной жизни даже перед лицом жизни вечной: «…В результате ясно, что самоубийство, при потере идеи о бессмертии, становится совершенною и неизбежною даже необходимостью для всякого человека, чуть-чуть поднявшегося в своем развитии над скотами. Напротив, бессмертие, обещая вечную жизнь, тем крепче связывает человека с землей. Тут, казалось бы, даже противоречие: если жизни так много, т.е. кроме земной и бессмертная, то для чего бы так дорожить земною-то жизнью? А выходит именно напротив, ибо только с верою в свое бессмертие человек постигает всю разумную цель свою на земле…

Отсюда… и нравоучение моей октябрьской статьи: » Если убеждение в бессмертии так необходимо для бытия человеческого, то, стало быть, оно и есть нормальное состояние человечества, а коли так, то и самое бессмертие души человеческой существует несомненно«⁹.

Только нравственная энергия Бога может очеловечить человека, сделать его не просто человеком мыслящим, но человеком любящим. Отрицание Бога, по Достоевскому, приводит не к раю на земле, а к настоящему аду в душе, к неизбежной идее «вседозволенности». Возникает «право на преступление». Это — центральная мысль Ивана Карамазова из романа «Братья Карамазовы». Именно это усвоил фактический убийца Федора Павловича Карамазова Смердяков, говоря Ивану: «Это вы вправду меня учили-с, ибо много вы мне тогда этого говорили: ибо коли бога бесконечного нет, то и нет никакой добродетели, да и не надобно ее тогда вовсе. Это вы вправду. Так я и рассудил».¹⁰

И это при всем том, что Иван не атеист, он просто не принимает мира, созданного Богом. Но его внутреннее раздвоение — уже ад. Иван переживает явление черта, который проводит его же идеи: «Раз человечество отречется поголовно от Бога… то само собою… падет все прежнее мировоззрение и, главное, вся прежняя нравственность… Люди совокупятся, чтобы взять от жизни все, что она может дать, но непременно для счастия и радости в одном только здешнем мире. Человек возвеличится духом божеской, титанической гордости, и явится человекобог. Ежечасно побеждая уже без границ природу волею своей и наукой, человек тем самым ежечасно будет ощущать наслаждение столь высокое, что оно заменит ему все прежние упования наслаждений небесных. Всякий узнает, что он смертей весь, без воскресения, и примет смерть гордо и спокойно, как Бог он из гордости поймет, что ему нечего роптать на то, что жизнь есть мгновение, и возлюбит брата своего уже безо всякой мзды. Любовь будет удовлетворять лишь мгновение жизни, но одно уже сознание ее мгновенности усилит огонь ее настолько, насколько прежде расплывалась она в упованиях на любовь загробную и бесконечную… ну и прочее, и прочее, в том же роде…»¹¹

Снова утопическая картина земного рая, основанного на отрицании Бога. Но не случайно эту версию Достоевский вложил в уста черта — тем самым он окончательно дискредитирует ее.

Достоевскому близки рассуждения старца Зосимы из романа, в частности о том, что бессмертие бессмертию рознь — важно его качество — ведь бессмертие может быть и в аду. «Отцы и учители, мыслю: «Что есть ад?» Рассуждаю так: «Страдание о том, что нельзя уже более любить»¹². Ад рассматривается как внутреннее одиночество, при неспособности любить. Даже самого себя. И пребывающий в аду терзается ненавистью к другим и к себе, и к Богу: «О, есть и во аде пребывшие гордыми и свирепыми, несмотря уже на знание бесспорное и на созерцание правды неотразимой: есть страшные, приобщившиеся сатане и гордому духу его всецело. Для тех ад уже добровольный и ненасытимый, те уже доброхотные мученики. Ибо сами прокляли себя, прокляв Бога и жизнь. Злобною гордостью своею питаются, как если бы голодный в пустыне кровь собственную свою сосать из своего же тела начал. Но ненасытимы вовеки веков и прощение отвергают. Бога, зовущего их, проклинают. Бога живаго без ненависти созерцать не могут и требуют, чтобы не было Бога жизни, чтоб уничтожил себя Бог и все создание свое. И будут гореть в огне гнева своего вечно, жаждать смерти и небытия. Но не получат смерти…»¹³

* * *

Продолжая, имеет смысл рассмотреть одну из главнейших проблем и миросозерцания, и творчества Ф.М.Достоевского — о сатанинском начале в человеке, что является основой зла в человеческом обществе. Сатанинское человечество — это, безусловно, безбожное человечество. Бердяев в своей книге «Миросозерцание Достоевского» удачно раскрыл и основные черты его, и близкие и отдаленные последствия: «Безбожное человечество должно прийти к жестокости, к истреблению друг друга, к превращению человека в простое средство. Но есть любовь к человеку в Боге. Она раскрывает и утверждает для вечной жизни лик каждого человека. Только это и есть истинная любовь, любовь христианская. Истинная любовь связана с бессмертием, она и есть ничто иное как утверждение бессмертия, вечной жизни… Настоящая любовь есть утверждение вечности.»¹⁴

Одно из простейших проявлений сатанинского начала в человеке — это ненависть к Богу, к его созданиям, в том числе и к себе самому. Но ненависть не может быть первичной и самоценной целью. Н. Лосский рассуждает на эту тему следующим образом: «…Ненависть всегда есть производное явление, обусловленное погоней за каким-нибудь личным благом; однако благо это может быть не физическим, а утонченным душевным. Даже отпадение Сатаны есть не первичное проявление его воли, а производное. По мнению отца церкви св. Григория Богослова, «первейший из небесных светов» утратил свет и славу «по гордости своей» и «захотев быть Богом, весь стал тьмою». И далее у Н. Лосского важная мысль о том, как можно ненавидеть Бога, признавая его совершенство: «Отсюда следует, что Сатана знает о совершенстве Бога. И понятно: абсолютная ценность всяким, кто усмотрел ее, (даже настолько, что позавидовал ей), не может быть не признана ценностью, но может быть отвергнута волею или, вернее, может стать предметом извращенного отношения к ней воли: сатана, вместо того, чтобы полюбить Бога больше себя, любит только идею божественности и хочет присвоить себе это достоинство, или, буде это невозможно, унизить Бога, чтобы удовлетворить своей первичной страсти — гордости. Он примирился бы с Господом, если бы Господь исполнил его требование, когда он, указывая на все царства вселенной, сказал: «Все это дам тебе, если падши поклонишься мне».¹⁵

У Достоевского подобные носители сатанизма — сложные натуры. Они могут прикрываться «божественными» качествами, выступать в роли созидателей, но созидать они будут не по Богу, а по-своему, и помимо и вопреки Богу. И уже отсюда их добро непременно обернется злом, Яркий пример — теория Шигалева из романа «Бесы». Он мечтал о разделении людей на две неравные группы, предоставив правящему меньшинству право превращения большинства в рабов, но в сытых и счастливых. А Родион Раскольников из «Преступления и наказания»? Кстати, это простейший путь — обольщение человека простейшими земными благами — достижениями науки, хлебом насущным, зрелищами и т.д. Достоевский как-то рассуждал в «Дневнике писателя» о передовых деятелях, которые говорили о всеобщем счастье, братстве, но когда перед ними оказалась буржуазия, то они о всеобщности счастья тут же забыли -счастье должно быть только пролетарское, а сто миллионов голов иных — обречены к истреблению.

Уникальный анализ подобного сатанизма содержится в «Легенде о Великом инквизиторе».

Главными признаками сатанизма, главными человеческими пороками Достоевский считает гордость и самолюбие. Эти качества оказывают наиболее глубокое влияние на все стороны душевной жизни. Даже мелкие столкновения гордой и самолюбивой натуры с внешним миром чрезвычайно чувствительны, не говоря уже о крупных. У Достоевского масса героев, «оскорбленных» социальным неравенством, зависимостью от других людей, обиженных индивидуально, например, поруганием любви и т. д. Все они озлобляются и превращаются в истязателей и самоистязателей — Грушенька, Катерина Ивановна, Ипполит, Подросток, Федор Павлович Карамазов, Фома Опискин и др. Сюда же в некоторой степени можно отнести и Настасью Филипповну до встречи с князем Мышкиным.

Поразительно, например, желание Грушеньки затащить к себе Алешу Карамазова и «сорвать с него ряску». С этой целью она дает Ракитину 25 рублей, чтобы тот привел к ней Алешу. Еще более причудливы и извращенны фантазии оскорбленного самолюбия Лизы Хохлаковой из «Братьев Карамазовых», которая заявляет любимому ею Алеше: «Вы в мужья не годитесь: я за вас выйду и вдруг дам вам записку, чтоб снести тому, которого полюблю после вас, вы возьмете и непременно отнесете, да еще ответ принесете. И сорок лет вам придет, и вы все так же будете мои записки носить…

— Я все хочу зажечь дом. Я воображаю, как это я подойду и зажгу потихоньку, непременно чтобы потихоньку. Они-то тушат, а он-то горит. А я знаю, да молчу…

— Вот у меня одна книга, я читала про какой-то где-то суд, и что жид четырехлетнему мальчику сначала все пальчики обрезал на обеих ручках, а потом распял на стене, прибил гвоздями и распял, а потом на суде сказал, что мальчик умер скоро, через четыре часа. Эка скоро! Говорит: стонал, все стонал, а тот стоял и на него любовался. Это хорошо!

— Хорошо?

— Хорошо. Я иногда думаю, что это я сама распяла. Он висит и стонет, а я сяду против него и буду ананасный компот есть. Я очень люблю ананасный компот. Вы любите?»¹⁶

Вряд ли можно найти что-нибудь более омерзительное. Не случайно христианская этика отстаивает необходимость смирения. Но и смирение смирению рознь. Оскорбленная гордость иногда бросается в другую разновидность сатанизма — самоуничижение.

Катерина Ивановна целует руку Грушеньке, штабс-капитан Снегирев предлагает Алеше Карамазову за то, что его сын Илюша укусил Алешу за палец, отрезать четыре собственных и т. д.

Однако — это «унижение паче гордости». Все это происходит не от добрых движений души, а от внутреннего зла, ненависти: «Четырех-то пальцев, я думаю, вам будет довольно-с, для утоления жажды мщения-с, пятого не потребуете?.. Он вдруг остановился и как бы задохся. Каждая черточка на его лице ходила и дергалась, глядел же с чрезвычайным вызовом. Он был как бы в исступлении.»¹⁷

К большому сожалению подобные сатанинские извращения по Достоевскому не остаются в сфере психологической, в сфере имманентного бытия — они внедряются во все сферы человеческой жизни и, что особенно опасно, в сферу социальных отношений. Желание делать «добро» не по Богу, а против него является глубинной подосновой реализации сатанизма в революционно-социалистической деятельности.

Интересны рассуждения Юрия Селезнева о попытках радетеля «общего дела» Петра Верховенского из романа «Бесы» использовать сатанизм Николая Ставрогина в готовившемся революционном перевороте.¹⁸

Ю. Селезнев справедливо замечает особый смысл в одном из определений Ставрогина, данном Петром Верховенским — «Премудрый змий». А это — одно из определений сатаны, искушавшего в раю первых людей. Если соотнести со «змеиным рядом» другое определение Ставрогина — «зверь» («прошло несколько месяцев, и вдруг зверь показал свои когти»), оно теряет свой бытовой привычный смысл, а соотносится с апокалиптическим зверем. Ю. Селезнев находит интересные параллели с библейскими высказываниями:

«…и поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему и кто может сразиться с ним?» (А Петр Верховенский говорит Ставрогину: «Нет на земле иного как вы!») «И даны были ему уста говорящие гордо.» («Вы красавец, гордый как бог»), «И дана была ему власть над всяким коленом и народом… И поклоняется ему все живущее на земле… чтоб убиваем был всякий, кто не будет поклоняться образу зверя» («Вы их победите, взглянете и победите… И застонет стоном земля… и взволнуется море, и рухнет балаган, и тогда подумаем, как бы поставить строение каменное…»).¹⁹

Ю. Селезнев видит главный признак сатанизма Ставрогина в том, что он утверждает себя, не созидая, но отрицая. И обращает внимание на такую деталь: в романе по отношению к этому герою используются эпитеты со смыслом отрицания: «бес-совестный», «без-нравственный», «без-умный», «бездушный».

Разрушению, отрицанию должны прежде всего по бакунинско-не-чаевскому «Катехизису» подвергаться духовные ценности. Достоевский знаком был и с «Катехизисом революционера», и с речами теоретиков анархизма. «Начали с того, — писал он Н.Н.Страхову, — что для достижених мира на земле нужно истребить христианскую веру. Большие государства уничтожить и поделать маленькие… И главное, огонь и меч, и после того, как все истребится, то тогда, по их мнению, и будет мир».²⁰

Достоевский брал философию, цели и методы «бесов» из реальной жизни, не выдумывал их. Конечно, Достоевского не интересовали конкретно Нечаев или Бакунин — он прежде всего исследовал разновидность сатанизма в определенном человеческом воплощении. И в романе мы видим настоящую иерархию «бесов», каждый из которых имел свою функцию и нишу в изображаемой демонической круговерти. Ставрогин — Человекобог, демиург бесовщины, Шигалев — теоретик и тактик, Петр Верховенский — организатор и практик. Но всех их объединяет энергия разрушения, культ «своеволия», выросший или выращиваемый в болоте безбожия, отрицания общечеловеческих нравственных ценностей.

Достоевский удивительно продуктивно использует в «Бесах» библейскую символику, образы Апокалипсиса. Именно от них он пророчески ведет анализ противостояния человеческих сознаний — богочеловеческого и сатанинского, предупреждает о грядущих возможностях смешения представлений о сути добра и зла, прекрасного и безобразного.

Иван Шатов совсем не случайно именно об этом спрашивает Ставрогина: «Правда ли, будто вы уверяли, что не знаете различия в красоте между какою-нибудь сладострастно-зверскою штукой и каким угодно подвигом, хотя бы даже жертвой жизнию для человечества? Правда ли, что вы в обоих полюсах нашли совпадение красоты, одинаковость наслаждения?»²¹ Абсолютно ясно, что вопрос Шатова был чисто риторическим — истина была ему хорошо известна.

Ставрогин в романе «Бесы» кончает жизнь самоубийством — он повесился после вроде бы серьезной попытки раскаяния. Отсутствующая в каноническом тексте произведения глава «У Тихона» (она была выброшена М.Н. Катковым при первой публикации «Бесов» в «Русском вестнике») содержит удивительно глубокие материалы к пониманию характера Ставрогина, объясняющие причины самоистребления героя. Ставрогин принес старцу Тихону свою покаянную исповедь, которую он намеревался опубликовать. Вот разговор Тихона со Ставрогиным после прочтения старцем «исповеди»: «- Я возражать вам и особенно упрашивать, чтоб оставили ваше намерение, и не мог бы. Мысль эта — великая мысль и полнее не может выразиться христианская мысль. Дальше подобного удивительного подвига, который вы замыслили, идти покаяние не может, если бы только…

— Если бы что?

— Если б это действительно было покаяние и действительно христианская мысль…» И далее Тихон объясняет свою позицию: «- Документ этот идет прямо из потребности сердца, смертельно уязвленного, — так я понимаю? — продолжал он с настойчивостью и необыкновенным жаром. -Да, сие есть покаяние и натуральная потребность его, вас поборовшая, и вы попали на великий путь, путь из неслыханных. Но вы как бы уже ненавидите (Выд. мною. — Э.А.) вперед всех тех, которые прочтут здесь описанное, и зовете их в бой. Не стыдясь признаться в преступлении, зачем стыдитесь вы покаяния? Пусть глядят на меня, говорите вы; ну, а вы сами, как будете глядеть на них? Иные места в вашем изложении усилены слогом; вы как бы любуетесь психологией вашею и хватаетесь за каждую мелочь, только бы удивить читателя бесчувственностью, которой в вас нет. Что же это как не горделивый вызов от виноватого к судье? … Меня ужаснула великая праздная сила, ушедшая нарочито в мерзость.»²²

Покаяние Ставрогина оказалось круто замешанным на сатанинской гордости, ненависть к себе присоединилась к ненависти и презрению к людям. В конце беседы Тихон предсказал Ставрогину тягчайший грех самоубийства.

Общепринятым является убеждение, что дьявол есть дух небытия. Это признает и Великий инквизитор в «Братьях Карамазовых». Он называет его еще и духом самоуничтожения. Гордый замысел дьявола и Человекобога мотивируется, конечно, не низменными причинами обеспечить себе божественную славу, а принимает облик благодеяния. Зло рядится в одежду добра — иначе невозможно. А отсюда необходимость лжи. Христос говорил о сатане: «Он человекоубийца от начала. Он всегда противился истине, потому что нет в нем истины. Он лжец и отец лжи» (Иоан., 8,44).

Далее обратимся к глубоким рассуждениям на эту тему философа Н. Лосского: «Такое существо по мере развития своей деятельности и опознания ее должно прийти к лицемерию и сознательной лжи. Но сознательная ложь есть признание своей слабости и превосходства противника; отсюда неизбежны величайшие страдания для гордого существа, природе которого соответствует открытое нападение, обнаруживающее воочию перед всеми его превосходство. Страдания от своей деятельности должны породить в нем в конце концов ненависть также и ко всем своим предприятиям, и даже к самому себе. (Выд. мною. — Э.А.). Если и такой конец не приведет его к раскаянию, то ненависть к Богу и миру Его должна возрасти до последних пределов вместе с сознанием тщеты всех попыток преодолеть Господа. Вся жизнь такого существа превращается в толчение воды в ступе, и потому страдания его ужасны своею пустотою, отсутствием в них жизни». И далее закономерным итогом выступает самоистребление: «Страдание, утратившее смысл, есть уныние, один из смертных грехов. Оно прямой путь к небытию. Существо, впавшее в уныние, обыкновенно, стремится покончить с собой путем повешения…»²³

В конечном итоге мы видим, что для Достоевского главным основополагающим моментом в бытии человеческом является взаимоотношение человека с Богом, а уже отсюда вытекают другие внутренние и внешние конфликты, превращающие жизнь большинства людей в ад на земле. Здесь важна для Достоевского одна трагическая дилемма — идет ли человек за Богом, постепенно превращаясь в богочеловека, или отходит от Него, пытается занять Его место в мире. Но чаще этот процесс оказывается имманентным и человек пытается стать Богом для себя, т.е. человекобогом.

В.С. Соловьев в своей «Третьей речи в память Достоевского» рассуждает таким образом: «С действительной и полной верой в Божество возвращается нам не только вера в человека, но и вера в природу. Мы знаем природу и материю, отделенную от Бога и извращенную в себе, но мы верим в ее искупление и ее соединение с божеством, ее превращение в Богоматерию, и посредником этого искупления и восстановления признаем истинного, совершенного человека т.е. Богочеловека в Его свободной воле и действии. Истинный, рожденный свыше человек нравственным подвигом самоотречения приводит живую силу Божию в омертвевшее тело природы и весь мир образует вселенское царство Божие… Человек, предоставленный самому себе и утверждающийся на своей безбожной основе, обличает свою внутреннюю неправду и доходит, как мы знаем, до убийства и самоубийства; а природа, отделенная от Духа Божия, является мертвым и бессмысленным механизмом без причины и цели…»²⁴

В. Соловьев рассматривает конфликт Бога и человека, богочеловека и человекобога как противостояние вселенского характера.

Однако не следует думать, что Достоевский делил своих героев на абсолютных «боголюдей» и «человекобогов». Вовсе не так. Это не совпало бы и с христианской концепцией человека, всегда состоящего из двух начал — добра и зла. Может варьироваться количественное и качественное присутствие того или другого начала в человеке, но сложность человеческой души всегда несомненна.

Возьмем конкретный пример — душевное состояние Ивана Карамазова — человекобога — в разные периоды его жизни. Перед убийством Федора Павловича Карамазова Смердяковым на Ивана действовали два мощных силовых поля — Алеша, истинный богочеловек и Смердяков, мерзостная пародия на человекобога, темная тень Иванова богоборчества. Иван Федорович после разговора с Алешей, идя домой, предчувствовал встречу во Смердяковым, интуитивно догадывался о его планах и ненавидел и презирал себя, однако не смог не остановиться и не заговорить с ним, не мог не поддаться какой-то злой энергии, исходившей от него, питавшейся смертоносной диалектикой самого Ивана. И теоретик, мыслитель оказывается на деле втянутым в планы убийства отца, которые четко продумал практик человекобожества, усвоивший из всей философии Ивана Федоровича самое простое и ему доступное: «Раз Бога нет — значит все дозволено».

И возникает вполне резонный вопрос: почему все понимавший Иван, вовсе не хотевший смерти отца, вдруг оказался союзником убийцы? Вот одна из версий объяснения этой ситуации, данная теоретиком искусства А.Л. Волынским: «Иван не может преодолеть эту гадюку, потому что он действительно загипнотизирован, дважды загипнотизирован — собственным сознанием, с его безумными химерами, и волею этого философствующего лакея, который тоже рожден от Карамазова и тоже имеет в себе силу карамазовской крови, карамазовского упорства. Иван в полном разладе с собою — в эту минуту более, чем когда бы то ни было: в нем так бессильно божеское начало, и так возвысил свой голос человекобог, который, при всех своих притязаниях, всегда бессилен, страшно бессилен. Это разлад богочеловека с человекобогом. (Выд. мною. — Э.А.) трагический разлад…»²⁵

Божеское начало в Иване Федоровиче не смогло в данном случае одержать победу над сатанинским воздействием потому, что его добрая воля была нейтрализована его ослепительным умом, обольщенным собственными теоретическими построениями. Иван Федорович отнюдь не был атеистом — он был богоборцем. В разговоре с Алешей он высказывает мысль, что он не Бога не принимает, а мира, им созданного.

Но рано или поздно божеское в душе Ивана Карамазова побеждает, хотя вообще трудно сказать определенно — было ли время, когда Человекобог в душе его чувствовал себя стопроцентно уверенно. Одна деталь -даже в самые страшные минуты своего падения Иван не расставался с Богом. Даже в разговоре с чертом он не позволял тому хоть словом коснуться Алеши. Человекобог в нем все-таки побеждает. Это — наиболее распространенная точка зрения.

Что касается Смердякова — здесь несколько иная ситуация. Привнесенное человекобожество в его душе нашло великолепную питательную среду в его ненависти к людям и в конечном итоге в атеизме. И закономерный исход — самоубийство.

Фигура Смердякова достаточно прояснена, но в отношении Ивана Карамазова все-таки остаются вопросы. В частности, с полным ли пониманием самого себя он утверждал, что не Бога отвергает, а мир, созданный им. Можно ли представить мир, веря в Бога, отсоединенным от своего творца, не связанным с ним. Логика в том, что отвергая божий мир, человек неизбежно отвергает и Бога. Идея мира вне Бога -это полный абсурд или изгнание Бога, что при наличии веры в реальность Бога совершенно невозможно. И далее: неприятие мира из-за страданий невинного ребенка вроде бы чрезвычайно логично. Но ведь это не отрицание «слезинки ребенка», а отрицание всего мира, населенного людьми. Отрицать этот мир — значит ненавидеть людей (взрослых). А ненависть, во-первых, не христианское чувство, во-вторых, подразумевает отсутствие любви, которая одна могла бы произрастить в душе прощение и привязанность к миру, созданному Богом. Любящая натура скорее себе в вину поставит увиденное страдание, чем проклянет мир. Итак, атеист Иван Федорович или нет — после высказанных двух точек зрения — вопрос остается окончательно нерешенным.

Еще сложнее у Достоевского генезис и проявление человекобожества у героя романа «Бесы» Кириллова.

Если гипотетически отрешиться от проблемы Бога, то Кириллов отличается от Ивана Карамазова отсутствием нравственных изъянов. Это человек высших духовных интересов с мощным интеллектом, чувством справедливости, отсутствием каких-либо проявлений ненависти, человек, готовый на самопожертвование ради людей. По мнению М.И. Туган — Барановского, Достоевский характером Кириллова дает аргументацию высказанной Кантом мысли о самоценности человеческой личности. Достоевский и в самом деле проводит настоящий антропологический эксперимент. Он ставит Кириллова в исключительную ситуацию — Кириллов не может жить без абсолютной ценности, но не верит в Бога. Стало быть без Бога не может быть внешних абсолютных (идеально совершенных) нравственных законов, доминантой которых является добро. Но раз этого всего нет, то единственной абсолютной ценностью должен стать человек, каждый человек на земле. И это сделает его счастливым: «Человек несчастлив потому, -говорит Кириллов,- что не знает, что он счастлив; только потому. Это все, все! Кто узнает, тотчас сейчас станет счастлив, сию минуту. Эта свекровь умрет, а девочка останется — все хорошо.»²⁶

Откуда возьмется это счастье? Из сознания своего человекобожества. Но возникает второй вопрос — а почему? Гипотетически можно предположить, что замкнутость человекобога на самом себе лишает его интенсивного реагирования на внешние раздражители, человекобог живет собственными ощущениями, не осложненными связями с внешним миром, не регламентируемыми общечеловеческими нравственными законами (божьими законами). Ставрогин спрашивает Кириллова: «А кто с голоду умрет, а кто обидит и обесчестит девочку — это хорошо?

— Хорошо. И кто размозжит голову за ребенка, и то хорошо; и кто не размозжит, и то хорошо. Все хорошо, все. Всем тем хорошо, кто знает, что все хорошо. Если б они знали, что им хорошо, то им было бы хорошо, но пока они не знают, что им хорошо, то им будет нехорошо.»²⁷

Человекобожество — это преодоление страха — перед болью, страданиями и, наконец, перед смертью. Страдание постороннего ребенка было страданием и для других добрых людей, но добра без Бога не бывает. Отсюда — нравственное своеволие, разомкнутость с внешним миром: каждый человекобог — сам себе цель. Кириллов уповает на то, что полная свобода человека от всех отягчающих его эмоций — страха перед страданиями и смертью — выступит двигателем его саморазвития в лучшую сторону: «Они нехороши, — начал он вдруг опять, — потому что не знают, что они хороши. Когда узнают, то не будут насиловать девочку. Надо им узнать, что они хороши, и все тотчас же станут хороши, все до единого.»²⁸

Попробуем выделить отдельно некоторые высказывания Кириллова из его разговора с Петром Верховенским, чтобы лучше понять логику последующего самоубийства:

«Бог необходим, а потому должен быть…»

«Но я знаю, что его нет и не может быть…»

«Неужели ты не понимаешь, что человеку с такими двумя мыслями нельзя оставаться в живых?..»

«Если Бог есть, то вся воля его, и из воли его я не могу. Если нет, то вся воля моя, и я обязан заявить своеволие. Пусть один, но сделаю…»

«Я обязан себя застрелить, потому что самый полный пункт моего своеволия — это убить себя самому… Безо всякой причины, а только для своеволия — один я…»

«Убить другого будет самым низким пунктом моего своеволия… Я хочу высший пункт и себя убью…»

Кириллов видит будущую жизнь человекобогов в счастье и без лжи, потому что «был прежний бог». Его самоубийство — это жертва первого человекобога, чтобы дать понять всем другим, что они — образ и подобие нового бога — Человекобога.

«- Понимаешь теперь, что все спасение для всех — всем доказать эту мысль. Кто докажет? Я! Я не понимаю, как мог до сих пор атеист знать, что нет бога, и не убить себя тотчас же? Сознать, что нет бога, и не сознать в тот же раз, что сам богом стал, есть нелепость, иначе непременно убьешь себя сам. Если сознаешь — ты царь и уже не убьешь себя сам, а будешь жить в самой главной славе. Но один тот, кто первый, (Выд. мною. — Э.А.) должен убить себя сам непременно, иначе кто же начнет и докажет? Это я убью себя сам непременно, чтобы начать и доказать. Я еще только бог поневоле и я несчастен, ибо обязан заявить своеволие. Все несчастны потому, что боятся заявить своеволие. Человек потому и был до сих пор так несчастен и беден, что боялся заявить самый главный пункт своеволия и своевольничал с краю, как школьник. Я ужасно несчастен, ибо ужасно боюсь. Страх есть проклятие человека… Но я заявлю своеволие, я обязан уверовать, что не верую. Я начну, и кончу, и дверь отворю. И спасу. Только это одно спасет всех людей и в следущем же поколении переродит физически; ибо в теперешнем физическом виде, сколько я думал, нельзя быть человеку без прежнего бога никак. Я три года искал атрибут божества моего и нашел: атрибут божества моего -Своеволие? Это все, чем я могу в главном пункте показать непокорность и новую страшную свободу мою. Ибо она очень страшна. Я убиваю себя, чтобы показать непокорность и новую страшную свободу мою.»²⁹

Возможно, Достоевский развивает идею Канта о самоценности человеческой личности, но мы видим, что для создателя «Бесов» все гораздо сложнее. Безусловно, Достоевский утверждал приоритетный смысл отдельного человека, «поштучного» создания Господа, но в том и есть суть, что это «поштучное» создание ценно не как результат, после сотворения отрывающийся от своего Творца, а только в единении с ним. И никак иначе?

Кириллов, отрываясь от Бога, отрывается от Божественной морали, основой которой является абсолютное добро, именно абсолютное во всех ипостасях человеческой жизни, не зависящее в своем качестве ни от человека, ни от мироустройства — вечное, неизменное, одухотворяющее и спасающее от озверения. Кириллов же делает попытку подменить Бога Человекобогом, но без нравственного фундамента, без абсолютной морали, идущей от Бога, но с человеческим своеволием. Отсюда бессмысленно говорить о самоценности человеческой личности, которая лишена Божественного света. В этом позитивная сторона отношения Достоевского к рассматриваемой проблеме. И эти мысли великолепно донесены писателем до читателя.

* * *

И все-таки следует учитывать, что объективное прочтение Достоевского, объективный анализ его морали, мировоззрения в целом (особенно в школе и вузе) в настоящее время продолжает натыкаться на существенные препятствия в виде нашей прежней литературоведческой науки, не замененной еще полностью «новым», более объективным литературоведением.

Какие только обвинения не выдвигались против Ф.М. Достоевского и его произведений. Приведу несколько примеров. Излюбленный прием — объединить автора и героя. Томас Манн рассуждал: «Мне кажется совершенно невозможно говорить о гении Достоевского, не произнося слова преступление… Нет сомнений, что подсознание и даже сознание этого художника-титана было постоянно отягчено тяжким чувством вины, преступности…»³⁰ Достоевский, конечно, испытывал чувство вины за страдания человеческие, за несовершенство мира, но не за свое творчество, как считает Манн.

По мнению Т. Манна, творчество Достоевского было связано с его болезнью, «святой болезнью» — эпилепсией, которая уходит в сексуальную сферу с мистическими извращениями. От Манна же идут и обвинения Достоевского в сатанизме его гениальности. Манн же пустил в обиход и другую утку — о духовной связи Достоевского и Ницше. Правда, Достоевского сравнивали и с Кафкой, и Джойсом, и с Прустом, и с Эйнштейном, и с Фрейдом. Роднили и с героями произведений великого писателя — Смердяковым, Свидригайловым, Иваном Карамазовым и т. д.

Кажется, именно Манн дал толчок к разухабистым оценкам Достоевского русскими, советскими да и постсоветскими литературоведами. Вот психологический портрет Достоевского, созданный Д. Мережковским:

«Самый необычный из всех типов русской интеллигенции — человек из подполья, — с губами, искривленными… вечною судорогою злости, с глазами, полными любви новой, еще неведомой миру… с тяжелым взором эпилептика, бывший петрашевец и каторжник, будущая противоестественная помесь реакционера с террористом, полубесноватый, полусвятой Федор Михайлович Достоевский.»³¹

В. Шкловский призывал: «Время понять Достоевского, разбить цепь, сковывающую живого Достоевского с отвергнутыми мертвецами.»³²

А.В. Луначарский говорил об «общественной негигиеничности» увлечения Достоевским.

В 30-е годы вновь бурно воскресла мысль Манна и других о родстве Достоевского и Ницше, которого стали считать предшественником фашизма, Раскольникова объявили Достоевским. Все это исходя из того мнения, что Ницше был духовным отцом фашизма. Я процитирую выступление В. Шкловского на Первом съезде писателей, в котором он сказал о Достоевском:»…Если бы сюда пришел Федор Михайлович, то мы могли бы его судить как наследники человечества, как люди, которые судят изменника, как люди, которые сегодня отвечают за будущее мира».³³

«Фашистскую тему» в оценках Достоевского можно продолжить — оказывается, гениальный писатель близок фашистам не только потому, что он кровный родственник Ницше, но и потому, что он славянофил. Критик А. Лежнев возлагает на Достоевского ответственность за события в Германии следующим образом: «Достоевский — славянофил». И мало того — все окружение его было славянофильским — здесь в качестве соратников выступают Аполлон Григорьев, Тютчев, Тургенев. Славянофильское древо продолжается Герценом, Блоком и т. д. И какая же связь с фашизмом? Цитирую Лежнева с его аргументацией: «Фашизм — предел, куда вросло бы славянофильство, если б оно сохранилось до наших дней.»³⁴ Вряд ли нужно комментировать такие злостные глупости. Вспоминается как кто-то из видных «нормальных» литераторов обсуждал с Луначарским, какую надпись сделать на памятнике Достоевскому, который собралось ставить советское правительство. Совет был очень верным: «Федору Достоевскому от благодарных бесов».

Сейчас, конечно, другое время, но рецидивы бессмысленных и неоправданных нападок на Достоевского случаются — до сих пор в ходу версия о «двойничестве» Достоевского, о нечеткости его мировоззренческих позиций, т. е. о сочетании веры и безверия.

Здесь стоило бы послушать самих религиозных деятелей. Такой случай представился в конце февраля 1998 года. В программе «Культура» выступал настоятель Иерусалимской церкви Гроба Господня (православная церковь) отец Антоний. Рассуждая о Достоевском, он без обиняков сказал, что в религиозных кругах его произведения приравниваются к «святоотеческим».

Стоит вспомнить здесь слова самого Ф. М. Достоевского, сказанные, вроде, по другому поводу, но уместные как заключение разговора об его отношении к Богу и народу: «У нас русский, отрицающий народность, есть непременно атеист или равнодушный. Обратно, всякий неверующий или равнодушный решительно не может понять и никогда не поймет ни русского народа, ни русской народности. Самый важный теперь вопрос: как заставить согласиться с этим нашу интеллигенцию? Попробуйте заговорить: или съедят, или сочтут за изменника. Но кому изменника?» Им — то есть чему-то носящемуся в воздухе и которому даже имя придумать трудно, потому что они сами не в состоянии придумать, как назвать себя? Или народу изменника? Нет, уж я лучше буду с народом: ибо от него только можно ждать чего-нибудь, а не от интеллигенции русской, народ отрицающей, и которая даже не интеллигентна… А первый признак неразрывного общения с народом есть уважение и любовь к тому, что народ всею целостию своей любит и уважает более и выше всего что есть в мире, — то есть своего бога и свою веру. (Выд. мною. — Э.А.)³⁵

Глава II. «Преступление и наказание» Ф.М. Достоевского в свете христианской этики Предыстория романа «Преступление и наказание»

«Преступление и наказание» сложилось у Достоевского из двух замыслов, движимых идеями художника. А идеи были подсказаны как всей социальной сферой, окружавшей писателя, так и личными его воспоминаниями и переживаниями.

Как об этом свидетельствуют журналистика и литература 1860-х годов, в пору ломки крепостнических порядков и капитализации отживающего дворянского уклада резко заколебалась общественная мораль: уголовные преступления, жажда наживы и денег, пьянство и циничный эгоизм — все это сопрягалось с прямыми атаками на традиционную православную мораль со стороны радикальных общественных сил.

Разночинская демократия во главе с Белинским, Чернышевским, Добролюбовым и многими другими внедряла в общественное сознание атеистические и социалистические идеи. В 1863 году был опубликован в «Современнике» роман Н.Г. Чернышевского «Что делать?», который содержал настоящую программу действий по ломке государственных устоев при помощи революционного насилия, по замене общечеловеческих нравственных ценностей (христианских) классовыми.

Достоевского глубоко тревожила проблема человеческой воли, посягающей на преступление, теоретическое оправдание чего он увидел в учении Чернышевского.

Таким образом, мы видим две сверхзадачи, которые побудили Достоевского к созданию своего самого совершенного произведения-моральный распад в обществе и наступление социалистическо-атеистических идей.

К июню 1865 года у Достоевского созрел план романа, который он назвал «Пьяненькие». Об этом он сообщил издателю А. Краевскому:

«Новый роман будет связан с теперешним вопросом о пьянстве».³⁶

Видимо, Достоевский решил сосредоточиться на судьбах членов семьи Мармеладовых и их окружении, но мысль о каком-либо центральном герое — «преступнике» еще не отложилась в сознании писателя. Однако тема «Пьяненьких», надо думать, быстро была им оценена как узковатая, лишенная не столько социальной, сколько философской остроты, — он ощутил сравнительную бедность своего замысла, его идеи.

В журнале «Время» часто публиковались сообщения об уголовных процессах на Западе. Именно Достоевским и был опубликован отчет об одном уголовном деле во Франции. Некий Пьер Ласенер — преступник, не брезгавший воровством и убивший в конце концов какую-то старуху, объявил себя в мемуарах, стихах и т. д. «идейным убийцей», «жертвой своего века». Отрешившись от всех нравственных «оков», преступник осуществил своеволие «человекобога», к которому призывали революционные демократы, движимые чувством классовой мести «угнетателям» народа. Достоевский, по мнению B.C. Соловьева, прекрасно усвоил к этому времени три основополагающих истины: «…Что отдельные лица, хотя бы и лучшие люди, не имеют права насиловать общество во имя своего личного превосходства; он понял также, что общественная правда не выдумывается отдельными умами, а коренится во всенародном чувстве, и, наконец, он понял, что эта правда имеет значение религиозное и необходимо связана с верой Христовой, с идеалом Христа».³⁷

Достоевский решительно проникается недоверием ко всем гипотезам о правах «сильных», «особенных» индивидуумов, якобы освобожденных от ответственности перед людьми за свои «чрезвычайные» «сверхчеловеческие» («человекобожеские») поступки. Вместе с тем, тип сильной личности все более и более уясняется им — как явление художественно внушительное, исключительное, но в то же время и реальное, вполне исторически выразившееся в теории социалистов и в практике социалистическо-террористических групп. Это та «фантастическая» личность, которая кажется ему реальнее всех реальностей, это великолепный образ для романа — реалистического «в высшем смысле». Достоевский был ослеплен блеском идеи соединить историю семьи Мармеладовых с историей «человекобога» — социалиста. Семья Мармеладовых должна стать той действительностью, на почве которой вырастает уродливая философия «сильной личности». Эта семья и все ее окружение могут предстать реалистическим фоном и убедительным объяснением дел и помыслов главного героя — преступника.

В творческих комбинациях писателя складывается сложный сюжетный массив, который включает в себя наболевшие вопросы современной морали, философии. О замысле романа Достоевский в сентябре 1865 года извещает редактора журнала «Русский вестник» М.Н. Каткова, сообщая ему в письме полный план задуманного произведения: «Действие современное, в нынешнем году. Молодой человек, исключенный из студентов университета, мещанин по происхождению, и живущий в крайней бедности, по легкомыслию, по шаткости в понятиях, поддавшись некоторым странным «недоконченным» идеям, которые носятся в воздухе, решился разом выйти из скверного своего положения. Он решился убить одну старуху, титулярную советницу, дающую деньги на проценты… Этот молодой человек задает себе вопросы: «Дня чего она живет? Полезна ли она хоть кому-нибудь?..» Эти вопросы, — продолжает Достоевский, — сбивают с толку молодого человека. Он решает убить ее, обобрать, с тем, чтобы сделать счастливою свою мать, живущую в уезде, избавить сестру, живущую в компаньонках у одних помещиков, от сластолюбивых притязаний главы этого помещичьего семейства, — притязаний, грозящих ей гибелью, докончить курс, ехать за границу и потом всю жизнь быть честным, твердым, неуклонным в исполнении «гуманного долга к человечеству», чем уже, конечно, «загладится» преступление… Почти месяц он проводит после того до окончательной катастрофы. Никаких на него подозрений нет и не может быть. Тут-то и развертывается весь психологический процесс преступления. Неразрешимые вопросы восстают перед убийцею, неподозреваемые и неожиданные чувства мучают его сердце. Божия правда, земной закон берет свое, и он кончает тем, что принужден сам на себя донести. Принужден, чтобы хотя погибнуть на каторге, но примкнуть опять к людям; чувство разомкнутости и разъединенности с человечеством, которое он ощутил тотчас же по совершении преступления, замучило его. Закон правды и человеческая природа взяли свое… Преступник сам решает принять муки, чтобы искупить свое дело…»³⁸

Мы видим, что в созревании и оформлении идеи романа участвовало много побудительных сил, таящихся в душе и мыслях художника. Но главная задача оформилась чрезвычайно четко — дать отпор заветам романа Чернышевского «Что делать?», развенчать тупиковую и аморальную социалистическую теорию, взяв ее проявление в самом крайнем варианте, в самом крайнем развитии, дальше которого уже нельзя идти. Это хорошо понял критик Н. Страхов, утверждавший, что главная цель романа — развенчать «несчастного нигилиста» (так Страхов назвал Раскольникова). Противовесом «беспочвенным» идеям Чернышевского-Раскольникова должна стать православная христианская идея, которая должна указать выход к Свету из теоретических тупиков главного героя.

Таким образом, перед Достоевским в 1865 году предстали два замысла, две идеи: один замысел — это мир «бедных людей», где настоящая жизнь, реальные трагедии, реальные страдания; другой замысел — «теория», надуманная лишь при помощи разума, оторванная от реальной жизни, от реальной морали, от «божеского» в человеке, теория, созданная в «расколе» (Раскольников) с людьми и потому чрезвычайно опасная, ибо где нет ни божеского, ни человеческого — там есть сатанинское.

Нужно отметить, что советское литературоведение напрочь отказывало теории Раскольникова в жизненности и саму фигуру Раскольникова объявляло надуманной. Здесь явно виден социально-партийный заказ — отвести «теорию» Родиона Раскольникова от идей социализма (иногда взгляды Раскольникова трактовались как мелкобуржуазные), а самого героя как можно дальше поставить от Чернышевского с его «особенным человеком».

Вызревание и смысл теории Раскольникова

Отправным моментом своеобразного «бунта» Родиона Раскольникова против существующего социального уклада и его морали было, безусловно, отрицание страданий человеческих, и здесь мы имеем в романе своеобразную квинтэссенцию этих страданий в изображении судьбы семьи чиновника Мармеладова. Но нельзя не заметить сразу, что само восприятие страданий у Мармеладова и Раскольникова отличается друг от друга. Дадим слово Мармеладову: «- Жалеть! зачем меня жалеть! — вдруг возопил Мармеладов… — Да! меня жалеть не за что! Меня распять надо, распять на кресте, а не жалеть! Но распни, судия, распни и, распяв, пожалей его!.. ибо не веселия жажду, а скорби и слез!.. Думаешь ли ты, продавец, что этот полуштоф твой мне в сласть пошел? Скорби, скорби искал я на дне его, скорби и слез, и вкусил, и обрел; а пожалеет нас тот, кто всех пожалел и кто всех и вся понимал, он единый, он и судия. При-идет в тот день и спросит: «А где дщерь, что мачехе злой и чахоточной, что детям чужим и малолетним себя предала? Где дщерь, что отца своего земного, пьяницу непотребного, не ужасаясь зверства его, пожалела?» И скажет: «Прииди! Я уже простил тебя раз… Простил тебя раз… Прощаются же и теперь грехи твои мнози, за то, что возлюбила много…» И простит мою Соню, простит, я уж знаю, что простит… И когда уже кончит над всеми, тогда возглаголет и нам: «Выходите, скажет, и вы! Выходите пьяненькие, выходите слабенькие, выходите соромники!» И мы выйдем все, не стыдясь, и станем. И скажет: «Свиньи вы! образа звериного и печати его; но приидите и вы!» И возглаголят премудрые, возглаголят разумные:

«Господи! почто сих приемлеши?» И скажет: «Потому их приемлю, премудрые, потому приемлю разумные, что ни единый из сих сам не считал себя достойным сего…»³⁹

В высказываниях Мармеладова мы не замечаем ни тени богоборчества. ни тени социального протеста — он всю вину берет на себя и себе подобных. Но здесь присутствует и другая сторона вопроса — облик свой и страдания своей семьи Мармеладов воспринимает как нечто неизбежное в его самобичевании, христианском раскаянии нет желания начать жизнь «по-божески», отсюда его смирение выступает только как желание прошения и не содержит в себе резервов самосовершенствования.

Не случайно исповедь спившегося чиновника вызывает у Раскольникова вначале презрение и мысль о том, что человек — подлец. Но далее возникает идея более глубокая: «- Ну а коли я соврал, — воскликнул он вдруг невольно, — коли действительно не подлец человек, весь вообще, весь род то есть человеческий, то значит, что остальное все — предрассудки, одни только страхи напущенные, и нет никаких преград, и так тому и следует быть!..»⁴⁰

О чем здесь речь? Если страдает человек без вины, раз он не подлец, то все внешнее по отношению к нему — что позволяет страдать и вызывает страдания — предрассудки. Социальные законы, мораль — предрассудки. И тогда Бог — тоже предрассудок. То есть человек — сам себе господин и ему все позволено.

То есть человек имеет право на нарушение внешнего закона как человеческого, так и божеского. В отличие от того же Мармеладова Раскольников начинает искать причину страданий человека не в нем самом, а во внешних силах. Как здесь не вспомнить рассуждения В.Г. Белинского о том, что он, не получив ТАМ вразумительного ответа на вопрос, почему страдает маленький человек, вернет билет в царство божие обратно, а сам стремглав бросится вниз.

Прежние размышления Раскольникова о «реальном деле», которое все не решаются совершить «из трусости», боязни «нового шага», начинают подкрепляться возрастанием в его теоретических построениях идеи самоценности человеческой личности.

Но в голове Раскольникова интенсивно работает мысль и о том, что не все люди страдают, страдает и унижается большинство, но определенная генерация «сильных» не страдает, а причиняет страдания. Обратимся к рассуждениям философа М.И. Туган-Барановского на эту тему. Исследователь считает постулирование людьми, подобными Раскольникову, идеи самоценности человеческой личности вне ее божественного самосознания теоретическим тупиком, подменой божественных нравственных законов человеческим своеволием. Формальное признание за всеми людьми права на самоценность оборачивается в социалистической теории правом на человекобожество для немногих: «Убеждение в неравноценности людей, — пишет Туган-Барановский, — есть основное убеждение Раскольникова в «Преступлении и наказании». Для него весь род человеческий делится на две неравные чести: большинство, толпу обыкновенных людей, являющихся сырым материалом истории, и немногочисленную кучку людей высшего духа, делающих историю и ведущих за собой человечество.»⁴¹

Интересно, что у «философа» смирения Мармеладова, мыслившего все же достаточно по-христиански, нет неравенства перед Богом — все одинаково заслуживают спасения.

Однако христианские нормы никак не вписываются в утверждавшуюся Раскольниковым «новую мораль». Разделение на страдающих и виновных в страданиях проводится Человекобогом без учета христианского права на спасение каждого грешника и Божий суд подменяется на земле судом озлобленного страданиями Человекобога.

Для Раскольникова настоящим толчком к реализации его идеи послужил услышанный им разговор студента и офицера в трактире: » — Позволь, — говорит студент своему собеседнику, — я тебе серьезный вопрос задать хочу… смотри: с одной стороны, глупая, бессмысленная, ничтожная, злая, больная старушонка, никому не нужная и, напротив, всем вредная, которая сама не знает, для чего живет…

— Слушай дальше. С другой стороны, молодые, свежие силы, пропадающие даром без поддержки, и это тысячами, и это всюду! Сто, тысячу добрых дел и начинаний, которые можно устроить и поправить на старухины деньги, обреченные в монастырь!» И далее настоящая апология зла как благого деяния для человечества: «Сотни, тысячи, может быть, существований, направленных на дорогу; десятки семейств, спасенных от нищеты, от разложения, от гибели, от разврата, от венерических больниц, — и все это на ее деньги. Убей ее и возьми ее деньги, с тем чтобы с их помощию посвятить потом себя на служение всему человечеству и общему делу: как ты думаешь, не загладится ли одно, крошечное преступленьице тысячами добрых дел? За одну жизнь — тысячи жизней, спасенных от гниения и разложения. Одна смерть и сто жизней взамен — да ведь тут арифметика! Да и что значит на общих весах жизнь этой чахоточной, глупой и злой старушонки? Не более как жизнь вши, таракана, да и того не стоит, потому что старушонка вредна. Она чужую жизнь заедает…»⁴²

Значит, убийство старухи — «не преступление». К такому выводу в своих размышлениях приходит Родион Раскольников.

Однако, в чем порочность теории Раскольникова? С утилитарной точки зрения он прав — разум всегда оправдает жертву ради всеобщего счастья. Но как понимать счастье? Оно не заключается в накоплении или перераспределении материальных благ, нравственные категории вообще не поддаются рационализированию.

М.И. Туган-Барановский предлагает именно под этим углом рассматривать трагедию Раскольникова: «…Он хотел логически обосновать, рационализировать нечто по самому своему существу не допускающее такого логического обоснования, рационализирования. Он хотел вполне рациональной морали и логическим путем пришел к ее полному отрицанию. Он искал логических доказательств нравственного закона — и не понимал, что нравственный закон не требует доказательств, не должен, не может быть доказан — ибо он получает свою верховную санкцию не извне, а из самого себя.»⁴³

Далее Туган-Барановский утверждает христианскую мысль о том, что преступление Родиона Раскольникова именно в нарушении нравственного закона, во временной победе разума над волей и совестью: «Почему личность всякого человека представляет собой святыню? Никакого логического основания для всего этого привести нельзя, как нельзя привести логического основания для всего того, что существует собственной своей силой, независимо от нашей воли. Факт тот, что наше нравственное сознание непобедимо утверждает нам святость человеческой личности; таков нравственный закон. Каково бы ни было происхождение этого закона, он столь же реально существует в нашей душе и не допускает своего нарушения, как любой закон природы. Раскольников попробовал его нарушить — и пал.»

С отвлеченной теорией, рожденной при помощи лишь мыслительной работы, вступила в борьбу жизнь, пронизанная божественным светом любви и добра, рассматриваемая Достоевским как определяющая сила трагедии героя, соблазненного голыми умствованиями.

Интересны рассуждения о причинах «бунта» Родиона Раскольникова против общепринятой нравственности философа и литературоведа С.А. Аскольдова. Исходя из того, что любая общечеловеческая нравственность имеет религиозный характер, освящается в сознании масс авторитетом религии, то для личности, оставившей религию, закономерно возникает вопрос — а на чем зиждется нравственность? Когда же религиозность в обществе падает, то и нравственность принимает чисто формальный характер, держится исключительно на инерции. И вот против этих гнилых подпорок нравственности, по мнению Аскольдова, и выступает Раскольников: «Необходимо понять, что протест против нравственного закона, возникший в душе Раскольникова, по существу своему направлен не столько против него самого, сколько против его ненадежных устоев в современном безрелигиозном обществе».⁴⁴

Можно, конечно, рассуждать о том, что причинами появления теорий социалистического толка, вроде философских построений Раскольникова, или, скорее, не причинами, а питательной средой мог явиться упадок религиозности в обществе. Но практическая цель, вытекающая из теории Раскольникова, вполне ясна — получение власти над большинством, построение счастливого общества путем замены человеческой свободы материальными благами.

Нельзя не согласиться с рассуждениями С.А. Аскольдова о том, что в целом ряде произведений, в частности, в «Подростке», Достоевский категорически осуждает мысли о «добродетели без Христа»: «Конечно, это добродетель не личной жизни, а именно, как общественного служения. Достоевский не только не верит ей, но видит в ней величайший соблазн и принцип разрушения. Общественное благо, если оно основано не на заветах Христа, непременно и роковым образом превращается в злобу и вражду, и прельщающее благо человечества становится лишь соблазняющей маской по существу злой и основанной на вражде общественности…»⁴⁵

К чему может привести неизбежное падение этой маски и торжество зла, которое она прикрывала, — хорошо предсказано Достоевским в пророческом сне Родиона Раскольникова в эпилоге «Преступления и наказания». Имеет смысл напомнить его полностью: «Ему грезилось в болезни, будто весь мир осужден в жертву какой-то страшной, неслыханной и невиданной моровой язве, идущей из глубины Азии на Европу. Все должны были погибнуть, кроме некоторых, весьма немногих, избранных. Появились какие-то новые трихины, существа микроскопические, вселявшиеся в тела людей. Но эти существа были духи, одаренные умом и волей. Люди, принявшие их в себя, становились тотчас же бесноватыми и сумасшедшими… «⁴⁶

Это причины, а далее — следствия этой бесноватости: «Но никогда, никогда люди не считали себя так умными и непоколебимыми в истине, как считали зараженные. Никогда не считали непоколебимее своих приговоров, своих научных выводов, своих нравственных убеждений и верований…» Достоевский был убежден и неоднократно говорил об этом в своих статьях, что социалистические идеи — это плод лишь «головной работы», а к реальной жизни отношения не имеют. Об этом речь в приведенном выше отрывке из сна. Следующий этап бесноватости — внедрение теории в жизнь, в головы «тварей дрожащих»: «Целые селения, целые города и народы заражались и сумасшедствовали. Все были в тревоге и не понимали друг друга, всякий думал, что в нем в одном и заключается истина, и мучился, глядя на других, бил себя в грудь, плакал и ломал себе руки…»

Разъединение людей, потерявших общие нравственные принципы в божьей морали, неизбежно приводит к социальным катастрофам: «Не знали, кого и как судить, не могли согласиться, что считать злом, что добром. Не знали, кого обвинять, кого оправдывать. Люди убивали друг друга в какой-то бессмысленной злобе…»

Далее у Достоевского — глубочайшая мысль о стирании в периоды революционных потрясений разницы между «своими» для революции и «чужими». Революция начинает «пожирать собственных детей»: «Собирались друг на друга целыми армиями, но армии, уже в походе, вдруг начинали сами терзать себя, ряды расстраивались, воины бросались друг на друга, кололись и резались, кусали и ели друг друга. В городах целый день били в набат: созывали всех, но кто и для чего зовет, никто не знал того, а все были в тревоге. Оставили самые обыкновенные ремесла, потому что всякий предлагал свои мысли, свои поправки, и не могли согласиться; остановилось земледелие. Кое-где люди сбегались в кучи, соглашались вместе на что-нибудь, клялись не расставаться, — но тотчас же начинали что-нибудь совершенно другое, чем сейчас же сами предполагали, начинали обвинять друг друга, дрались и резались. Начались пожары, начался голод. Все и всё погибало…»

А как же с великими идеалами добра и счастья для людей? Достоевский об этом говорит очень определенно: «Язва росла и продвигалась все дальше и дальше. Спастись во всем мире могли только несколько человек, это были чистые и избранные, предназначенные начать новый род людей и новую жизнь, обновить и очистить землю, но никто и нигде не видал этих людей, не слыхал их слова и голоса.»

Николай Бердяев в своей статье «Духи русской революции» как одно из удивительных прозрений Достоевского увидел его убеждение в том, что русская революция есть феномен метафизический и религиозный, а не политический и социальный». Для русского социализма чрезвычайно важно получить ответ на вопрос: есть ли Бог? Отсюда Достоевский предчувствовал, как горьки будут плоды русского социализма без Бога.

Н. Бердяев разглядел в произведениях Достоевского понимание философских, психологических, атеистических признаков русских бунтарей: «Русские сплошь и рядом бывают нигилистами — бунтарями из ложного морализма. Русский делает историю Богу из-за слезинки ребенка, возвращает билет, отрицает все ценности и святыни, он не выносит страданий, не хочет жертв. Но он ничего не сделает реально, чтобы слез было меньше, он увеличивает количество пролитых слез, он делает революцию, которая вся основана на неисчислимых слезах и страданиях…

Русский нигилист-моралист думает, что он любит человека и сострадает человеку более, чем Бог, что он исправит замысел Божий о человеке и мире…

Само желание облегчить страдание народа было праведно, и в нем мог обнаружиться дух христианской любви. Это и ввело многих в заблуждение. Не заметили смешения и подмены, положенных в основу русской революционной морали, антихристовых соблазнов этой революционной морали русской интеллигенции. Русские революционеры пошли за соблазнами антихриста и должны были привести соблазненный ими народ к той революции, которая нанесла страшную рану России и превратила русскую жизнь в ад…»⁴⁷

Теория Раскольникова и его практические дела по реализации своих планов, удивительным образом пронизав время, нашли свое воплощение в революции семнадцатого года. История связала мысли русских мальчиков-нигилистов девятнадцатого века с кровавыми делами их последователей в веке двадцатом.

Духовное воскресение Родиона Раскольникова

Мы видим, что падение Родиона Раскольникова Достоевский определяет как «бесноватость», как стремление стать человекобогом и наделить счастьем людей второго сорта, отобрав у них свободу. Но в «Преступлении и наказании» есть два Раскольникова — бесноватый, зараженный бесами социализма и атеизма, и Раскольников, способный к исцелению. Вот как характеризует своего друга Разумихин: «…Великодушен и добр. Чувств своих не любит высказывать и скорей жестокость сделает, чем словами выскажет сердце. Иногда, впрочем, вовсе не ипохондрик, а просто холоден и бесчувствен до бесчеловечия, право, точно в нем два противоположные характера поочередно сменяются.» (Выд. мною — Э.А.).⁴⁸

Впрочем, сам Раскольников говорит о себе еще определеннее:

«Я это должен был знать, — думал он с горькою усмешкой,- и как смел я, зная себя, предчувствуя себя, брать топор и кровавиться? Я обязан был заранее знать… Э! да ведь я же заранее и знал!..»- прошептал он в отчаянии».⁴⁹

Что же знал Раскольников? Да то, что личность-то он не сильная, а скорее «тварь дрожащая».

Смысл его страданий в том, что совесть и разум его вступили в самую решительную борьбу между собой. Разум судорожно отстаивает возможность для Раскольникова быть человеком «высшей породы». Герой всецело полагается на свой рассудок, на свои «теоретические опоры». Но его подавленный энтузиазм трагически угасает, и герой романа, решительно не совладавший с собой в момент совершения преступления, сознает, что он не старушонку убил, а «самого себя». Совесть оказалась гораздо сильнее разума и, нужно сказать, что еще до убийства процентщицы она оказывала на его поведение чрезвычайно интенсивное воздействие. Вспомним хотя бы размышления Раскольникова после «подготовительного» визита к Алене Ивановне: «Раскольников вышел в решительном смущении. Смущение это все более и более увеличивалось. Сходя по лестнице, он несколько раз даже останавливался, как будто чем-то внезапно пораженный. И наконец, уже на улице он воскликнул: «О боже! как это все отвратительно! И неужели, неужели я… нет, это вздор, это нелепость! — прибавил он решительно. — И неужели такой ужас мог прийти мне в голову? На какую грязь способно, однако, мое сердце! Главное: грязно, пакостно, гадко, гадко!..»⁵⁰

Так где же настоящий Раскольников — до или после убийства? Сомнений никаких быть не может — и теория, и попытка ее осуществления -это временное заблуждение Раскольникова. Интересно, что повышенная тяга к «делу» у него появилась после письма матери, где она рассказывает о намерении его сестры выйти замуж за Лужина. Почему возникла подобная торопливость — милосердие его пошло по решительно тупиковому пути. И он оставляет без внимания концовку письма, возможно наиболее важную для Пульхерии Раскольниковой — она спрашивает: «Молишься ли ты богу, Родя, по-прежнему (Выд. мною. — Э.А.) и веришь ли в благость творца и искупителя нашего? Боюсь я, в сердце своем, не посетило ли и тебя новейшее модное безверие? Если так, то я за тебя молюсь. Вспомни, милый, как еще в детстве своем, при жизни твоего отца, ты лепетал молитвы свои у меня на коленях и как мы все тогда были счастливы!»⁵¹

В письме матери Раскольникова в общих чертах определяется идея вины и возмездия, которая, в конечном итоге, представляет собой дилемму — с Богом ты или нет. И отсюда уже прорисовывается путь героя — вина, возмездие, раскаяние, спасение.

Вяч. Иванов в статье «Достоевский и роман-трагедия» убедительно раскрывает идею вины и возмездия по отношению к Родиону Раскольникову: «В чем вина Раскольникова и каковы первопричины его спасения — ибо не вина спасает и не возмездие само по себе, но отношение к вине и возмездию, обусловленное первоосновами личности, по природе своей способной к такому отношению? Значит, Раскольникову изначала было родным сознание священных реальностей бытия, и только временно затемнилось для него их лицезрение, временно ощутил он себя личностью, изъятою из среды действия божеского и нравственного закона, временно отверг его и пожелал дерзновенно отведать горделивую усладу преднамеренного отъединения и призрачного сверхчеловеческого своеначалия, измыслил мятеж и надумал беспочвенность, искусственно отделившись от материнской почвы (что символизировано в романе отношением его к матери и словами о поцелуе матери-земле).»⁵²

Достоевский ищет резервы исцеления своего героя не только во внешнем воздействии на него (Соня, Разумихин, сестра, Порфирий Петрович), но и в нем самом, в его жизненном опыте, в том числе и религиозном опыте, сформировавшем его совесть и нравственность.

После страшного сна о зверском убийстве лошади пьяными мужиками он обращается к Богу с настоящей молитвой: «Боже! — воскликнул он, — да неужели ж, неужели ж я в самом деле возьму топор, стану бить по голове, размозжу ей череп… буду скользить в липкой, теплой крови, взламывать замок, красть и дрожать; прятаться, весь залитый кровью… с топором… Господи, неужели?» И в этом же внутреннем монологе несколько далее он вновь взывает к Богу: «Господи! — молил он, — покажи мне путь мой, а я отрекаюсь от этой проклятой… мечты моей.»⁵³

Став убийцей, Раскольников почувствовал себя разъединенным с людьми, оказавшимся вне человечества. Он настороженно и даже виновато смотрит в глаза людям, а иногда начинает их ненавидеть. Убийство, которому он хотел придать идейный вид, сразу же после его совершения предстало перед ним как достаточно обыкновенное, и он, заболев всеми обычными тревогами и предрассудками преступников (вплоть до их притяжения к тому месту, где совершено преступление), начинает лихорадочно пересматривать свои философские выкладки и проверять крепость своих моральных опор. Его напряженные внутренние монологи с бесконечными «за» и «против» не освежают и не успокаивают его, психологический процесс приобретает в нем огромный накал. Достоевский через страдания очеловечивает героя, будит его сознание. Раскольников знакомится с Лужиным и Свидригайловым, видит на их примере возможный путь своего нравственного развития, окажись он сильной личностью, и наконец писатель направляет Раскольникова на путь более близкий его душе — знакомит его с Соней Мармеладовой, носительницей мирового страдания и идеи Бога.

B.C. Соловьев дает в одной из статей о Достоевском четкую психологическую схему духовной эволюции Раскольникова, учитывая влияние на героя многих внешних и внутренних факторов: «Главное действующее лицо — представитель того воззрения, по которому всякий сильный человек сам себе господин и ему все позволено. Во имя своего личного превосходства, во имя того, что он сила, он считает себя вправе совершить убийство и действительно его совершает.»

Здесь следует перед продолжением цитаты высказать некоторые соображения. Верно отметив одно из условий совершения престу-пления Раскольниковым, В.С. Соловьев упустил более глубокие причины действий героя, в частности, сострадание к ближним, желание их осчастливить, которые при отказе Раскольникова от Бога, к сожалению, приобрели уродливые формы и повели его в идейный и нравственный тупик.

Но продолжим знакомство с мнением B.C. Соловьева: «Но вот вдруг то дело, которое он считал только нарушением внешнего бессмысленного закона и смелым вызовом общественному предрассудку, — вдруг оно оказывается для его собственной совести чем-то гораздо большим, оказывается грехом, нарушением внутренней нравственной правды. Нарушение внешнего закона получает законное возмездие извне в ссылке и каторге, но внутренний грех гордости, отделивший сильного человека от человечества и приведший его к человекоубийству, — этот внутренний грех самообоготворения может быть искуплен только внутренним нравственным подвигом самоотречения. Беспредельная самоуверенность, должная исчезнуть перед верой в то, что больше себя, и самодельное оправдание должно смириться перед высшей правдой Божьей, живущей в тех самых простых и слабых людях, на которых сильный человек смотрел, как на ничтожных насекомых.»⁵⁴

Страдания преступной совести у Родиона Раскольникова — это огромная движущая сила, она ведет его к Богу. Причем в это же время энергия самозащиты у Родиона Раскольникова не иссякает. С удивительными мастерством Достоевский раскрывает эту двойственность души героя, добавляя все новые и новые признаки победы совести над разумом.

Любое общение с людьми ранит его все больше и больше, но все больше и больше его тянет к Богу. После посещения его Разумихиным «…больной сбросил с себя одеяло и как полоумный вскочил с постели. Со жгучим, судорожным нетерпением ждал он, чтоб они поскорее ушли, чтобы тотчас же без них и приняться за дело. Но за что же, за какое дело? — он как будто бы теперь, как нарочно, и забыл. «Господи! скажи ты мне только одно: знают они обо всем или еще не знают? А ну как уж знают и только прикидываются, дразнят, покуда лежу, а там вдруг войдут и скажут, что все давно уж известно и что они только так… Что же теперь делать? Вот и забыл, как нарочно; вдруг забыл, сейчас помнил!..»⁵⁵

Бес уныния для души, отошедшей от Бога, почти всегда замещается бесом самоистребления. Подходит ли эта мысль Достоевского к психологическому состоянию Раскольникова? Да, подходит! Мысль о самоубийстве неоднократно посещала его. Двойник его Свидригайлов совершил «свой последний вояж», застрелился… Но Раскольникова удержала его упорная вера в непогрешимость его «теории» и расчетов. После эпизода спасения утопленницы с Раскольниковым происходило следующее: «Раскольников смотрел на все с странным ощущением равнодушия и безучастия. Ему стало противно. «Нет, гадко… вода… не стоит, — бормотал он про себя. — Ничего не будет, — прибавил он, — нечего ждать.»⁵⁶

После знакомства с Соней Мармеладовой начался новый этап в духовном развитии Раскольникова. Не отказавшись от своей «идеи», он стал все больше и больше погружаться в атмосферу божественного сострадания, самоотречения, чистоты, олицетворением и носительницей чего была Соня.

Вспомним несколько эпизодов из романа, происшедших с Раскольниковым после поминок Мармеладова, где происходило его первое общение с Соней.

«Он сходил тихо, не торопясь, весь в лихорадке и, не сознавая того, полный одного, нового, необъятного ощущения вдруг прихлынувшей полной и могучей жизни. Это ощущение могло походить на ощущение приговоренного к смертной казни, которому вдруг и неожиданно объявляют прощение.»⁵⁷

Далее он услышал, как его догоняет Поленька с просьбой от Сони:

«Она прибежала с поручением, которое, видимо, ей самой очень нравилось.

— Послушайте, как вас зовут?.. а еще: где вы живете? — спросила она торопясь, задыхающимся голоском.

Он положил ей обе руки на плечи и с каким-то счастьем глядел на нее. Ему так приятно было на нее смотреть, — он сам не знал почему…

— Любите вы сестрицу Соню?

— Я ее больше всех люблю!..

— А меня любить будете?

Вместо ответа он увидел приближающееся к нему личико девочки и пухленькие губки, наивно протянувшиеся поцеловать его. Вдруг тоненькие, как спички, руки ее обхватили его крепко-крепко, голова склонилась к его плечу, и девочка тихо заплакала, прижимаясь лицом к нему все крепче и крепче…

— А молиться вы умеете?

— О, как же, умеем! Давно уже; я, как уж большая, то молюсь сама про себя, а Коля с Лидочкой вместе с мамашей вслух; сперва «Богородицу» прочитают, а потом еще одну молитву: «Боже, прости и благослови сестрицу Соню», а потом еще: «Боже, прости и благослови нашего другого папашу, потому что наш старший папаша уже умер, а этот ведь нам другой, а мы и об том тоже молимся.

— Полечка, меня зовут Родион; помолитесь когда-нибудь и обо мне: «и раба Родиона» — больше ничего.

— Всю мою будущую жизнь буду об вас молиться, — горячо проговорила девочка и вдруг опять засмеялась, бросилась к нему и крепко опять обняла его.»⁵⁸

Удивительная по глубине и сложности сцена. Это настоящее начало воскресения Раскольникова. Она вернула ему веру в жизнь, веру в будущее. Раскольников впервые получил урок бескорыстной христианской любви, любви к грешникам. Впервые какое-то время он жил божественной стороной своей натуры. Окончательная духовная перестройка Раскольникова еще впереди, еще много раз ему нужно соприкоснуться с такой любовью, осиянной божественным светом. Правда душевное просветление героя длилось недолго — разбуженная жизненная энергия своим светом ушла во тьму его заблуждений. Вот реакция Раскольникова на все происшедшее:

«Довольно! — произнес он решительно и торжественно, — прочь миражи, прочь напускные страхи, прочь привидения!.. Есть жизнь! Разве я сейчас не жил? Не умерла еще моя жизнь вместе с старою старухой! Царство ей небесное и — довольно, матушка, пора на покой! Царство рассудка и света теперь и… и воли, и силы… и посмотрим теперь! Померяемся теперь! — прибавил он заносчиво, как бы обращаясь к какой-то темной силе и вызывая ее. — А ведь я уже соглашался жить на аршине пространства!»

Раскольников мысль за мыслью снова превращался в другого человека, не того, каким он был недавно. Достоевский подмечает, что гордость и самоуверенность нарастали в нем каждую минуту. Но что-то с ним было и то, что неизбежно прорастало в его будущее.

После знакомства Раскольникова с Соней Мармеладовой в романе ее образ стремительно вырастает в своей моральной яркости. Драма ложной мысли постепенно завершается надеждой на искупление и успокоение совести ценой страдания. Настоящей героиней романа становится Соня -носительница истинно христианских идей милосердия, любви, смирения и святости страдания. Великая религиозная мысль скрывается в этой «отверженной» девушке с бледным и худеньким личиком.

И что чрезвычайно важно, что определяет дальнейшую судьбу Родиона Раскольникова и что единственно могло лишить его теоретических подпорок и подавляющей зачастую власти разума над ним — общение с Соней, в дальнейшем заставляет Раскольникова смотреть на свое преступление не как на предмет юридического разбирательства, не как на реализацию социально-философских выкладок, а как на попрание нравственных норм, нарушение божественных установлений. Постепенно происходит своеобразное «обезоруживание» бесовского рационального начала у героя.

Нужно сказать, что Раскольников двойственно относился к жертвенности Сони. Логика его рассуждений была проста — Соня понапрасну умертвила себя, ее жертва и вера в помощь Бога совершенно напрасны. Но в процессе диалога на эту тему возникает ощущение у Раскольникова, что Соня знает что-то такое, чего ему не понять — его своеобразное злорадство по поводу ее жизни и религиозных представлений было нужно ему самому — это его сопротивление духовному воздействию Сони, его стремление отстоять свои прежние позиции, но вдруг, возможно, неожиданно для него самого происходит какая-то спонтанная «сдача позиций»:

«Он все ходил взад и вперед, молча и не взглядывая на нее. Наконец подошел к ней; глаза его сверкали. Он взял ее обеими руками за плечи и прямо посмотрел в ее плачущее лицо. Взгляд его был сухой, воспаленный, острый, губы его сильно вздрагивали… Вдруг он весь быстро наклонился и, припав к полу, поцеловал ее ногу…

— Что вы, что вы это? Передо мной! — пробормотала она, побледнев, и больно-больно сжало вдруг ей сердце. Он тотчас же встал.

— Я не тебе поклонился, я всему страданию человеческому поклонился…»⁵⁹

Поклонение страданию человеческому — это уже христианское движение души; поклонение «твари дрожащей» — это уже не прежний Раскольников.

Одним из ключевых эпизодов «Преступления и наказания» является тот, в котором Соня Мармеладова читает Раскольникову описание одного из главных чудес, совершенных Христом, описываемых в Евангелии, — о воскрешении Лазаря.⁶⁰ «Иисус сказал ей: Я есть воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет, и всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек. Веришь ли сему?» Соня, читая эти строки, думала о Раскольникове: «И он, он — тоже ослепленный и неверующий, — он тоже сейчас услышит, он тоже уверует, да, да! Сейчас же, теперь же». Раскольников, совершивший злодеяние, должен уверовать и покаяться.

Это и будет его духовным очищением «воскресением из мертвых». Дрожа и холодея, повторяла Соня строки из Евангелия; «Сказав сие, воззвал громким голосом: Лазарь, иди вон. И вышел умерший».⁶¹

Именно после этого эпизода Раскольников предлагает Соне «идти вместе», совершает покаяние на площади, является с повинной.

Однако не следует думать, что произошло чудо и Раскольников, «проснувшийся» для новых восприятий, начавший жить жизнью совести, отказался от своих прежних убеждений — теоретизирование не перестало доминировать, но победы божественного сознания у Раскольникова стали чаще и глубже воздействовать на его миросозерцание.

Крепость теоретических убеждений Раскольникова — в особенностях его сознания: ему необходима своя философия жизни, своя программа, его разумом должна завладеть новая спасительная идея. А пока такой идеи не было — она вызревала, как вызревала в его истерзанном сердце любовь к Соне.

Только на каторге Родион Раскольников нашел «свою веру» в спасительных для человечества свойствах любви и уже отсюда — в необходимости и спасительности духовного совершенствования каждого отдельного человека. Любовь привела его к Богу. Вот этот эпизод, который заключает путь Раскольникова из преступного настоящего в новое будущее: «Как это случилось, он и сам не знал, но вдруг что-то как бы подхватило его и как бы бросило к ее ногам. Он плакал и обнимал ее колени. В первое мгновение она ужасно испугалась, и все лицо ее помертвело. Она вскочила с места и, задрожав, смотрела на него. Но тотчас же, в тот же миг она все поняла. В глазах ее засветилось бесконечное счастье; она поняла, и для нее уже не было сомнения, что он любит, бесконечно любит ее и что настала же наконец эта минута…

Они хотели было говорить, но не могли. Слезы стояли в их глазах. Они оба были бледны и худы; но в этих больных и бледных лицах уже сияла заря обновленного будущего, полного воскресения в новую жизнь. Их воскресила любовь, сердце одного заключало бесконечные источники жизни для сердца другого»⁶²

Глава III. «Трудное искусство» (проблемы изучения романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание»)

Изучение творчества Ф.М. Достоевского представляет собой гораздо большие трудности, чем освоение произведений любого другого классика русской литературы. Догматизм нашего мышления и упрощенный подход, которые еще не так давно мешали развитию литературоведения, конечно, отрицательно повлияли на отношение к творчеству писателя, сводя общественное мнение либо к «христианству Достоевского», либо к вредной достоевщине.

Каковы же причины столь сложного восприятия творчества писателя? Определим лишь наиболее значимые:

1. Интересующимся весьма сложно объяснить, почему все написанное Достоевским в XIX веке, является современным, продолжая доставлять нам духовное наслаждение.
2. Художественное мышление Достоевского отличается от всех других типов художественного осмысления действительности. Не случайно исследователь Достоевского М.М. Бахтин относит его творчество к числу «трудных искусств».
3. Характер реализма Достоевского, его писательская манера, язык резко отличаются от привычных нам, традиционных для русской классики норм, которые мы наблюдали в литературе от Губкина и Гоголя до Л. Толстого и Чехова.
4. Каждый видит у Достоевского свое, отсюда частые обвинения одних другими в непонимании писателя. Все зависит от того, обладает ли читающий Достоевского миросозерцанием, миропониманием или он имеет мировоззрение. Только с вершин мировоззрения можно разглядеть глубину мира Достоевского.

Эти трудности освоения художественного наследия писателя диктуют совершенно особый подход к Достоевскому, включая характер проникновения в его стиль, язык, образную систему. Стало быть, и метод изучения должен быть своеобразным.

В основе данной работы ключевыми моментами являются научные концепции М.М. Бахтина («Проблемы поэтики Достоевского», М., 1963); А.А. Белкина («Роман духовных исканий», М., 1967); Ю.Г. Кудрявцева («Три круга Достоевского», М., 1991), которые даны в преломлении на школьную программу, с учетом отводимых ею часов на изучение романа «Преступление и наказание».

Преднамеренно вводя обширный материал по каждой проблеме, авторы предполагают возможность каждого учителя отобрать для урока информацию по своему усмотрению с учетом филологического кругозора класса.

Собранные и систематизированные нами научные изыскания ведущих исследователей творчества Достоевского вложены в одну из возможных систем уроков, формулировка тематики которых максимально приближена к вопросам, предлагаемым вузами абитуриентам.

Творческая биография Ф.М. Достоевского

30.X.1821r.

Ф.М. Достоевский родился в большой семье — у него было шесть братьев и сестер, — над которой безгранично властвовал отец, врач Маршенской больницы для бедных в Москве. Доктор М.Ф. Достоевский любил вспоминать, что его род восходил к Золотой Орде, но ни знатностью, ни богатством похвалиться не мог. Мнительный и самолюбивый, вспыльчивый и угрюмый, он доходил до паталогических преувеличений в своих фантазиях, жестоко обходился с женой в минуты раздражительности, но, по свидетельству сына Андрея, «он пальцем не трогал детей и телесные наказания, столь распространенные не только в России, но и Англии и Америке, никогда не применялись в семье». В доме господствовало пуританское настроение, и о женщинах разрешалось говорить лишь в стихах. Детей без провожатых из дома не выпускали, карманных денег не давали (Ф.М. так и не научился потом обращаться с деньгами).

В докторе Достоевском были те черты невроза, которые сказались в сыне резкими противоречиями. Отец очень любил сыновей, но держал их в ежовых рукавицах, охотно тратил деньги на их воспитание, но был в остальном мелко расчетлив. Федор Михайлович унаследовал от отца угрюмость и отсутствие манер, отцовская скупость превратилась в сыне в финансовую анархию.

Мать, Мария Федоровна Нечаева, происходила из семьи зажиточных московских купцов. Дети отмечали в ней «веселость природного характера», ум и энергию. «Ужасные вспышки» Мария Федоровна мужу прощала, потому что любила его, о чем свидетельствуют ее письма к Михаилу Федоровичу. Для малообразованной женщины 30-х годов XIX века она писала исключительно с литературным даром, который передала детям. Она не только не боялась мужа, но была ему постоянной опорой и помощницей. У Марии Федоровны было шаткое здоровье, заболев рано туберкулезом, она целые дни проводила в постели. Федор Михайлович на всю жизнь запомнил ее тонкую руку с синими прожилками и в его сознании любовь и жалость слились в трогательном единстве. Достоевская умерла в 1837 году, когда Федору Михайловичу не исполнилось еще 16 лет.

1837 год.

После смерти матери отец отвез сыновей в петербургское Инженерное училище. Сверстники встретили Федора Достоевского насмешками: он был замкнут, робок, у него не было ни манер, ни денег, ни имени. Федор Михайлович держался особняком, больше молчал, но мог лучше других рассуждать о Пушкине, которого боготворил, о Шиллере, об исторических героях.

1839 год.

Доктор Достоевский после смерти жены вышел в отставку, уехал в деревню, пил, развратничал, жестоко порол крестьян, вымещая на них свою неудачливость. Крестьяне отвечали доктору ненавистью. Летом 1839 года обезображенное тело штаб-лекаря Достоевского было найдено в роще. И, хотя следственные власти определили, что смерть наступила от «апоплексического удара», родные и соседи знали, что убили Михаила Федоровича крестьяне.

Смерть отца произвела потрясающее впечатление на Федора. Его ошеломили все обстоятельства страшного конца, в котором соединились и разврат, и пьянство, и элементы тайны. Через сорок лет Федор Михайлович воспроизвел свои впечатления в «Братьях Карамазовых». Венский ученый Фрейд утверждал, что потрясение, пережитое восемнадцатилетним юношей, спровоцировало эпилепсию: подросток бессознательно желал смерти отца и, когда желание осуществилось, испытал ужас и непобедимое чувство вины и раскаяния, он был готов принять любую кару, чтобы искупить свой тайный грех.

Отметим, что бунтарство Достоевского выводить из теории Фрейда весьма рискованно, не меньшее потрясение писатель испытал и в момент казни, и в ссылке.

Очевидно только то, что образ отца у него двоился и в его письмах к родным, и в его романах. Возможно, что в какой-то мере поведение отца в Даровом было той психологической основой, на которой взошел старик Карамазов. Вопрос о взаимоотношениях отца и сына разрабатывается в «Подростке», «Неточке Незвановой», «Униженных и оскорбленных», «Идиоте». Одно известно достоверно: формирование личности Достоевского происходило тяжело и болезненно. Оставшись в 18 лет сиротой, одинокий и мнительный, он страдал от контраста между честным кругом детства и новой казенной обстановкой. Он мечтал о творчестве и свободе, в жизни встречал только высокомерие сверстников и тупость чиновников. «У меня есть прожект сделаться сумасшедшим,» — пишет он брату. «Сделаться сумасшедшим» — остаться свободным и независимым за чертой мнимого безумия. В 18 лет он записал пророческие слова: «Человек есть тайна. Её надо разгадать, ежели будешь её разгадывать всю жизнь, то не говори, что потерял время. Я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком».

1841 год.

Достоевский был произведен в прапорщики. Можно было жить вне Училища, заняться любимой литературой. Брату Михаилу он читал отрывки (не дошедшие до нас) из своих драм: «Мария Стюарт» и «Борис Годунов».

1843 год.

Зачислен на службу при чертежной Инженерного Департамента, но с большим азартом отдавался, «очертаниям» «Бедных людей», чем точным, но бездушным линиям. Существует легенда, будто чертежи Достоевского попали на глаза императору Николаю I, который наискосок листа написал: «Какой идиот это чертил!». Царские слова тотчас покрыли лаком, чтобы сохранить для грядущих поколений. Достоевский, обидевшись, что такая нелестная аттестация переживет века, тотчас подал в отставку. Кстати, в архивах чертежа с царской записью нет, но не исключено, что его изъяли, когда Достоевский стал известным писателем.

Причиной ухода были, скорее всего, не случайные обиды, а желание стать писателем. Брату он пишет: «Я буду адски работать. Теперь я свободен».

Жить самостоятельно оказалось очень трудно. Он в одни сутки мог перейти от изобилия к нужде, в квартире царил беспорядок, полученные от опекуна деньги мог спустить за одну ночь. Он ссужал деньги бедным пациентам доктора — соседа Ризенкампфа, платил бешеные деньги перекупщикам за билеты на концерты Листа или представления «Руслана и Людмилы», а потом долго питался сухарями и молоком в долг. Зимой часто простужался: на дрова не хватало средств и комнаты не отапливались. Он уходил греться в трактиры и часами просиживал с «потерянными личностями» — выгнанными со службы чиновниками, пьяницами, картежниками. Один из обитателей петербургского дна, приживала и жулик Келер, стал его постоянным собутыльником. Водку пил один Келер, а Достоевский был сладкоежкой и поддерживал компанию за чаем со сладостями, слушая бесконечные «истории» пьяницы. Тот, в свою очередь, поражался странностям Достоевского, который был чрезвычайно суеверен, серьезно относился к знамениям и пророчествам, ходил к гадалкам, боялся впасть в летаргию и быть преждевременно погребенным. Он на видном месте оставлял записку «В случае смерти не хоронить 5 дней». Однажды, при встрече с похоронной процессией, он упал в беспамятстве.

Несмотря на внешнюю беспорядочность его существования, Достоевский упорно и систематически работал над романом «Бедные люди». Тот давался в мучениях, но в этом была своеобразная прелесть: «Нет, если я был счастлив когда-нибудь… то это тогда… когда я еще не читал и не показывал никому своей рукописи: в те долгие ночи, среди восторженных надежд и мечтаний, и страстной любви к труду, когда я сжился с моей фантазией, с лицами, которых сам создал, как с родными, как будто с действительно существующими, любил их, радовался и печалился с ними, а подчас даже плакал самыми искренними слезами над незатейливым героем моим.»

1845 год.

Рукопись «Бедных людей» прочитал Н.А. Некрасов. Он пришел в такой восторг, что тотчас же, в четвертом часу утра, отправился с романом к В.Г. Белинскому, разбудил его криком «Новый Гоголь явился!», на что критик сердито заметил, что у Некрасова Гоголи, как грибы, по ночам растут. Так исполнилась мечта молодости Достоевского — к нему пришла слава. «Это была самая восхитительная минута во всей моей жизни,» — отметил писатель много лет спустя. Свидание с Белинским, высоко оценившим роман, укрепило его радужное настроение: великий критик сказал ему, что «Бедные люди» — «ужас и трагедия». Он был уверен, что «народившийся гений со временем убьет своими произведениями всю настоящую и прошедшую литературу». Новое слово, сказанное Достоевским в «Бедных людях», по мнению Белинского, как сообщил П.В. Анненков, состояло в том, что «это первая попытка у нас социального романа. Честь и слава молодому поэту, муза которого любит людей на чердаках и в подвалах, и говорит о них обитателям раззолоченных палат: «ведь это тоже люди, ваши братья!».

В основе сюжета романа — короткая, мечтательная и несчастливая любовь. Гаденький чиновник, пожилой и некрасивый Макар Девушкин, полюбивший молоденькую соседку Вареньку Доброселову, совсем не походил на романтического героя: робкий, мешковатый, наивный. Он и не надеялся завоевать девушку, он только жалел её, хотел облегчить ее страдания и нужду — и вся его радость была в отречении от себя. Тратить на Вареньку нищенские сбережения, терпеть ради неё лишения, отказываться ради неё от мизерных благ, смиренно, тайно, не ожидая награды, жертвовать собой — такой была любовь маленького человека. «Забитый и даже глуповатый чиновник, у которого и пуговицы на вицмундире обсыпались», объяснял, что «самый забитый, самый последний человек, есть тоже человек и называется брат мой». Варенька разгадывает святую ложь Макара, его нужду и его жертву, — и решает выйти замуж за «приличного человека» с деньгами, хотя она и не любит, и боится своего жениха. Так кончается мечта Макара. Он остается раздавленный и одинокий, в темноте и скудости петербургских трущоб.

«Бедные люди» явились продолжением традиции Пушкина и Гоголя, («Станционного смотрителя» и «Шинели»), так взволновавших Макара Девушкина: «Станционный смотритель» восхитил и умилил, а «Шинель» вызвала негодование покорностью героя.

В повести Пушкина Девушкин узнает близких ему людей. «Ведь я то же самое чувствую, вот совершенно так, как и в книжке, да я и сам в таких же положениях подчас находился, как, примерно сказать, этот Самсон-то Вырин, бедняга». И в гоголевской «Шинели» Макар видит отражение своей судьбы: «Прячешься иногда, прячешься, скрываешься в том, чем не взял, боишься нос подчас показать — куда бы там ни было, потому что пересуда трепещешь, потому что из всего что ни есть на свете, из всего тебе пашквиль сработают, и вот уж вся гражданская и семейная жизнь твоя по литературе ходит, все напечатано, прочитано, осмеяно, пересужено!» Однако повесть Пушкина вызывает у Девушкина симпатию к её автору, «Шинель» же — некоторую обиду.

Чем же привлекает героя Достоевского «маленький человек» Пушкина и почему не нравится Акакий Башмачкин?

Ответ на этот вопрос содержится в следующем размышлении Девушкина: «Ну, а как потерял к себе самому уважение, как предался отрицанию добрых качеств своих и своего достоинства, так уж тут все пропадай, тут уж и падение, неминуемое падение».

Герой романа Достоевского еще не превратился в жалкого чиновника, но уже потерял ту уверенность в себе, какую имел Самсон Вырин. Девушкин с ужасом понимает, что его личная судьба — социальная трагедия. Колебания между бунтом против богатых, а потому сильных, с одной стороны, и смирением перед судьбой, с другой, — раздирают сознание Девушкина. «Да нет, что же это в самом деле такое? По какому праву все это делается?» — восклицает он в одном из писем. Но в другом уверяет: «Всякое состояние определено Всевышним на долю человеческую. Тому определено быть в генеральских эполетах, этому служить титулярным советником». В этих противоречиях героя заложена одна из важнейших проблем творчества Достоевского — бунта и смирения.

«Многие могут подумать, — писал Белинский, что в лице Девушкина автор хотел изобразить человека, у которого ум и способности придавлены жизнью. Была бы большая ошибка думать так. Мысль автора гораздо глубже и гуманнее: он в лице Макара Алексеевича показал нам, как много прекрасного, благородного и святого лежит в самой ограниченной человеческой натуре». Герой романа открывает закон жизни:

«люди богатые не любят, чтобы бедняки на худой жребий вслух жаловались, дескать, они беспокоят, они, де, назойливы! Да и всегда бедность назойлива, спать, что ли, мешают их стоны голодные.»

Достоевский поднимается до осуждения всего несправедливого порядка. Но добрые свойства человека еще неспособны изменить порядка вещей.

Гуманизм жалости, страдания бессилен изменить судьбу «бедных людей».

1846 год.

Появилась повесть «Двойник». Если в «Бедных людях» раскрывалась социальная драма маленького человека, сочувственно изображалось то прекрасное, что таится под смешным и жалким в Макаре Девушкине, то в новой повести дается психологический анализ «двойничества» в сущности человека. Раздвоение сходящего с ума Голядкина не просто патология. В своем сумасшествии Голядкин видит бездушие чиновников, ничтожество мира.

В этой повести обнаруживается общая философская идея, которая будет характерна для творчества зрелого Достоевского. В результате векового социального неравенства в человеке зарождаются черты раздвоения: заложенные природой доброе и злое начала обретают очертания бунтарства и смирения, причем бунтарство побеждает чаще в унижаемом и оскорбляемом достоинстве человека. Голядкин показан в его стремлении утвердиться в обществе. Он болезненно переживает моменты своего социального унижения. На балу у Клары Олсуфьевны «Голядкин почувствовал себя настоящей букашкой», встретив холодный взгляд важного советника, Голядкин «решился лучше смолчать, не заговаривать, показать, что он так себе, что он такой же, как все, и что положение его, сколько ему кажется, по крайней мере, тоже приличное» Отчаяние, постоянный страх при мысли показаться смешным и оскорбленным, настойчивое стремление подняться по социальной чиновничьей лестнице, попасть в приличное общество, жажда сделать карьеру, получить чин и деньги — все это доводит Голядкина до сумасшествия.

Тема борьбы Добра и Зла в человеческой натуре и проявление её в личном и общественном поведении человека не могла быть вполне осознанной, а потому в полной мере художественно воплощена молодым писателем.

Это сразу же заметил Белинский: «В «Двойнике» автор обнаружил огромную силу творчества, …но вместе с тем… страшное неумение владеть и распоряжаться экономическим избытком собственных сил». Много позже Достоевский признал сам: «Повесть эта мне положительно не удалась, но идея её была довольно светлая, и серьезнее этой идеи я никогда ничего в литературе не проводил».

Психология униженных и оскорбленных, так же, как чиновников-двойников, возрастает в странной до фантастичности обстановке. Главной особенностью этой обстановки является разлад мечты и действительности. Чтобы понять душевное состояние и поступки героев Достоевского 40-х годов, надо иметь в виду их существование в двух различных мирах. Один — будничный, пошлый, грубый — реальный, в нем все определяется нищетой, мизерным жалованьем, низенькой ступенькой бюрократической лестницы. Другой мир — призрачный, поэтически прекрасный, возникающий в мечтах героев. Этот второй, прекрасный мир обнаруживается только в одном из спектра человеческих чувств — в любви.

1847 год. «Хозяйка».

1846 год. «Господин Прохарчин».

1848 год. «Белые ночи». «Слабое сердце».

Почти во всех повестях 40-х годов раскрывается тема трагической любви. Здесь удивительный мир мечтаний, в которых обнаруживается подлинная душевная красота маленьких чиновников и бедных девушек.

Сюжет этих повестей строится на столкновении мечты и действительности. Поэзия чувств героев всегда разбивается о прозу жизни. Мечта никогда не может осуществиться. Этот мотив трагического столкновения прекрасной мечты и грубой действительности был раскрыт Гоголем в «Невском проспекте». Достоевский в этой области продолжает Гоголя, но в то же время существенно отличается от него. Гоголь подсказывает, что надо искать причины трагического исхода в современной ему действительности, она губительна для мечтателя, ибо «всегда лжет этот Невский проспект».

Причиной трагедии мечтателя Достоевского является сама натура героя. Внутренняя жизнь обитателей «странных углов» полна «горячо-идеальных» мечтаний, высокой, самоотверженной любви. Эта внутренняя жизнь сталкивается с внешней действительностью, «до невероятности пошлой», в которой судьба маленьких людей определяется страхом перед начальством или благодарностью к нему, сроками переписывания деловых бумаг, борьбой за кусок колбасы или четвертушку чая, а для девушек — необходимостью выйти замуж за того, кто согласится взять бесприданницу.

В «Белых ночах» и «Слабом сердце» жизнь «горячо-идеальных» мечтателей рисуется как «чисто-фантастическая», их душевный мир полон исключительных переживаний, самоотверженных поступков. Душевному строю героев соответствует их язык, патетическая и сентиментальная эмоциональная речь, вовсе не похожая на язык людей в реальной жизни. Этому способствует художественная форма, найденная Достоевским -исповедь и лирический диалог.

Контрастом «фантастическому» миру мечтателей является изображение «тускло-прозаичной и обыкновенной жизни». Обыкновенность реальности подчеркивается бытовыми деталями, тщательным изображением мелочей житейской обстановки. Жизнь такова, как она есть, в ней нет счастья бедным, натура их слишком чувствительна, слишком неприспособлена к жизни — таков вывод, к которому приводят повести Достоевского. Более того, бедные мечтатели не могут постоять за свою любовь, у них слишком «слабое сердце». Они испытывают радость отрекаясь от собственного счастья, их отличает психология кротости и смирения.

Душевным строем героев определяются композиция и психологический анализ в повестях Достоевского. Не поступки, а самоанализ, не события, а переживания движут сюжет повестей. В этом наблюдается продолжение традиций изображения героя в романе М.В. Лермонтова «Герой нашего времени».

Достоевский достиг художественного мастерства в анализе смены ощущений и процесса возникновения чувства одиночества, в особенности у маленького человека, который гибнет среди сытых и процветающих.

В повестях 40-х годов Достоевский выступает как гуманист и реалист. Это проявляется в выборе тематики, в отборе явлений жизни, в отношении к изображаемой действительности. Его привлекают низы общества, маленькие люди, бесправные чиновники, бедные девушки, которым он глубоко сочувствует.

Гуманизм писателя проявляется в постоянном стремлении раскрыть душевный мир человека, его страдания, униженность. Пафос его произведений — боль о человеке, достоинство которого попирается. Реализм Достоевского 40-х годов сказывается в умении передать правду жизни и сложный душевный мир его героев как типические явления, как типические характеры, порожденные бытовой и социальной средой. Психология и поступки персонажей Достоевского мотивированы укладом жизни.

Гуманные мечтания привели писателя к тем проблемам, которые он раскрыл потом в своих романах. Вопросы о зле в мире, о религиозном переустройстве человечества, о Боге, создавшем муку и страдания, о противоречиях между моральными идеалами и гнусностями российской политической и социальной действительности привели Достоевского в кружок Петрашевского, где читали вслух и комментировали сочинения Сен-Симона, Фурье, Оуэна и письмо Белинского к Гоголю.

СПРАВКА:

Михаил Васильевич ПЕТРАШЕВСКИЙ (1821-1866) — русский социалист-утопист, кандидат права, редактор и автор «Карманного словаря иностранных слов». Выступал за демократизацию политического строя России и освобождение крестьян с землей. В 1849 г. осужден на вечную каторгу, которую отбывал в Забайкальских заводах. С 1856 г. был переведен на поселение в Иркутск.

ПЕТРАШЕВЦЫ — общество разночинной молодежи в Петербурге (1844-1849). Первоначально занимались самообразованием, потом структура общества видоизменилась: на общедоступных, легальных «пятницах» обсуждали теоретические вопросы, а в кружках, которыми руководили барон Дебу, Н.С. Кошкин, С.Л. Дуров, Н.А. Момбелли, — вопросы об организации тайного революционного общества, о подготовке крестьянского восстания, о создании подпольной типографии. В кружках готовилась агитационная литература для народа («Десять заповедей» П.Н. Филиппова, «Солдатская беседа» Н.П. Григорьева). Петрашевцы были арестованы 23 апреля 1849 г. Под следствием находились 123 человека, военный суд рассматривал дела 22-х, из них 21 приговорены к расстрелу, который в последний момент был заменен всем различными сроками каторги и арестанских рот. В 1856г. оставшиеся в живых петрашевцы были амнистированы.

На одном из «пятничных» собраний Достоевский произнес речь о христианском социалисте Ламеннэ, библейский и проповеднический стиль которого соответствовал его собственному мистическому настроению, и довел слушателей до слез своими вдохновенными комментариями. Он не знал, что среди присутствующих находился агент Третьего жандармского Отделения, и что ему вскоре придется дорого заплатить за призывы к справедливости, братству, вольности.

23 апреля 1849 года.

Достоевский был арестован и посажен в каземат Петропавловской крепости. Он просидел в нем восемь месяцев, и здоровье его сильно ухудшилось: он не мог есть из-за болей в желудке, по ночам его мучили припадки смертного ужаса, а когда он забывался, то видел пугающие кошмары. По его собственному выражению, он жил тогда только «своими средствами, одной головой, и больше ничем… Все у меня ушло в голову, а из головы в мысль, все, решительно все.»

22 декабря 1849 года.

На Семеновском плацу состоялась экзекуция. Свидетель ее, Александр Врангель, вспоминал, что площадь была оцеплена войсками. Позади черных рядов солдатского каре толпился случайный народ-мужики, торговки. На средине площади был сооружен деревянный эшафот со ступенями и врытыми в землю столбами. С осужденных сняли верхнюю одежду, и они стояли на двадцатиградусном морозе в одних рубашках. Аудитор зачитал приговор: «Достоевский Федор Михайлович… за участие в преступных замыслах и распространение письма литератора Белинского, наполненного дерзкими выражениями против православной церкви и верховной власти, и за покушение, вместе с прочими, к распространению сочинений против правительства посредством домашней литографии, лишен всех прав состояния… к смертной казни расстрелянием». Священник с крестом сменил на эшафоте аудитора и предложил исповедываться. Один из осужденных пошел на исповедь, остальные приложились к серебряному кресту, который священник быстро и молча подставлял к губам. Затем на Петрашевского, Момбелли и Григорьева надели саваны; этих трех, с повязкой на глазах, привязали к столбам. Достоевский стоял в следующей группе, ожидая своей очереди. Взвод с офицером во главе выстроился перед столбами, солдаты вскинули ружья и взяли на прицел. Но в тот момент, когда, должна была раздаться команда «пли», один из высших военных чинов взмахнул белым платком, казнь была остановлена, и осуждённых отвязали от столбов. Григорьев сошел с ума за эти несколько минут ожидания конца. У Момбелли вмиг поседели волосы. Был объявлен новый приговор — монаршая милость. Достоевскому назначалась каторга на четыре года и потом служба рядовым в Сибири еще четыре года.

В ноябре 1854 г. тот же А. Врангель видел рядового Достоевского в Семипалатинске: «коренастый, среднего роста солдат в мешковатой грубого сукна форме. Лицо такое же, какое часто встречается на Руси у ремесленников: жесткая темнорусая борода лопатой, тонкий, упрямый рот под густыми усами, над широким лбом с выпуклыми надбровными дугами светлые волосы, стриженные коротко, под машинку; глубоко сидящие, точно провалившиеся глаза и под ними синеватые круги; цвет лица нездоровый, бледно-землистый, с веснушками, кожа щек и лба изрыта морщинами. Говорил он тихо, медленно, точно неохотно».

Служба Достоевского в Семипалатинске была нелегкая: с раннего утра строевое учение, маршировка, наряды, рубка леса, дисциплина, поддерживаемая палками, розгами. В деревянной грязной казарме солдаты спали по двое на жестких нарах, между которыми бегали крысы. Главной едой было «варево», которое черпали из железного чана самодельными ложками. Но и это казалось Достоевскому отрадной переменой после четырех лет Омской каторги, когда он, по его собственному выражению, «был похоронен заживо и закрыт в гробу».

В литературоведении существуют две точки зрения на роль каторги в жизни Достоевского. Н.Ф. Бельчиков, Н.Л. Степанов склонны считать, что Достоевский в ней «духовно возродился», общаясь «с людьми из народа, с солдатами, крепостными крестьянами».

А.А. Белкин, Ю.В. Томашевский оспаривают это утверждение, приводя в своих трудах цитаты из писем Достоевского брату. Сам Достоевский характеризовал время каторги как «страдание невыразимое, бесконечное». Помимо физических лишений, нервных припадков, ревматизма, болезни желудка, помимо оскорблений и унижений он испытывал душевные муки от необходимости постоянно быть на людях. Его окружало общество убийц, воров, насильников, все относились к нему с враждебностью, потому что по натуре он был нелюдимым, а по социальному положению — барином. Со ссыльными поляками-дворянами и петрашевцем С. Дуровым он не сблизился, так и прожил одиноким без возможности уединения. Выйти из неволи и духоты каторжной тюрьмы, снять со спины желтый туз, а с ног десятифунтовые кандалы, не надрываться от тяжкой работы в копях и на кирпичном заводе, обрести свободу передвижения — это было почти счастьем. Через несколько недель после переезда в Семипалатинск он сообщал брату: «Покамест я занимаюсь службой и припоминаю старое. Здоровье мое довольно хорошо, и в эти два месяца много поправилось». Достоевский физически окреп, нервные припадки стали редкими. Ощущение свободы было настолько сильным, что он не замечал ни своей бедности, ни положения солдата.

Почта приходила в Семипалатинск раз в неделю, газеты и журналы выписывали пятнадцать человек, и образованные люди собирались друг у друга, чтобы поделиться новостями, узнать, что делается в столицах. Начальник Достоевского, подполковник Беликов, читать не любил, предпочитая слушать. Поэтому он приказал «сильно грамотному» чину из дворян служить у него «чтением вслух». С этого времени и началось знакомство Достоевского с семипалатинским обществом. Позднее ему разрешено было снять комнату «с пансионом» (щи, каша, хлеб, чай). Хозяйка квартиры открыто торговала молодостью и красотой двоих своих дочерей 20-ти и 16-ти лет. Теперь еще больше, чем в молодости, знал он разницу между Афродитой земной и Афродитой небесной. Этим во многом определялась и личная жизнь.

В литературоведении советского периода отмечены взаимоотношения Достоевского с Марьей Дмитриевной Исаевой, которая представлена молоденькой, начитанной, единственной в Семипалатинске образованной девушкой, согласившейся стать женой писателя, но не дождавшейся возвращения Федора Михайловича в центральную Россию: она умерла от чахотки буквально за несколько дней до получения им разрешения.

Американский исследователь творчества Достоевского М. Слоним, ссылаясь на источники, которые трудно сегодня проверить (либо это статьи Н. Бердяева, В. Вересаева, А. Врангеля, Е. Гаршина и др., датированные 1884-1926 годами, либо работы зарубежных авторов, издавших свои труды о писателе на своем родном языке в Лондоне, Париже, Бостоне, Лейпциге, Нью-Йорке) представляет М.Д. Исаеву в 1854 году двадцативосьмилетней вдовой спившегося и опустившегося некогда благородного и образованного учителя гимназии, имеющей на руках восьмилетнего сына Пашу. Исаева после смерти мужа долго колебалась в выборе между Достоевским и Н.В. Вергуновым, учителем начальной школы, пока не согласилась на брак с Федором Михайловичем. После свадьбы она написала родным, что теперь спокойна за будущее Паши, возможно, этим и определялся её выбор.

О своей жене Достоевский писал брату: «Это доброе и нежное создание, немного быстрая, скорая, сильно впечатлительная прошлая жизнь оставила на её душе болезненные следы. Переходы в её ощущениях быстры до невозможности». В жизни это проявлялось в том, что Марья Дмитриевна обижалась молниеносно, повсюду видела подвохи, в гневе кричала и рыдала до обмороков, потом смиренно просила прощения, внезапно обнаруживая кротость и доброту. Разумеется, жить с таким издерганным и страдающим человеком, измученному каторгой и ссылкой Достоевскому было нелегко.

М. Слоним убежден, что Достоевский, получив в 1859 году разрешение поселиться в Твери, обосновался там вместе с Марией Дмитриевной, но семейной идилии так и не сложилось. Исследователь считает, что «след от Марьи Дмитриевны можно найти во многих произведениях Достоевского. Наташа в «Униженных и оскорбленных», жена Мармеладова в «Преступлении и наказании», отчасти Настасья Филипповна в «Идиоте» и Катерина в «Братьях Карамазовых» — все эти образы женщин с бледными щеками, лихорадочным взором и порывистыми движениями навеяны той, кто была первой и большой любовью писателя».

Не ставя в данной работе цели опровергнуть или подтвердить данные М. Слонима, примем их к сведению: можно согласиться с невыдуманностью судьбы Мармеладова, если вспомнить жизнеописание А. Исаева, а образ жизни Паши, «который был настолько легкомыслен, учился так плохо и делал такие глупости, что сделался совсем несносным подростком», объясняет многие ситуации в «Игроке» и «Подростке». Во всяком случае Достоевский был благодарен судьбе за встречу с М.Д. Исаевой: «Одно то, что женщина протянула мне руку, уже было целой эпохой в моей жизни».

1859 год.

В этом году вышли две повести Достоевского: «Дядюшкин сон», «Село Степанчиково и его обитатели» и роман «Униженные и оскорбленные».

Общественное и гуманистическое значение этих произведений заключается в сатирической направленности против извращенности «маленьких людей» вроде Фомы Опискина. В них ощутимы бытовые подробности в изображении «духовных» интересов провинциалов, гиперболически пошлое содержание характеров, утрированная речь персонажей, порой фантастическое развитие сюжета, что так характерно для прозы Гоголя. Но здесь проявляются и особенности художественной манеры Достоевского: он проникает в глубины психологии униженного человека, не желающего смириться со своей униженностью. Фома Фомич, шут и приживальщик, обижен судьбой. За это он мстит доступным ему способом: его унижали — он унижает, он был жертвой произвола — он становится тираном. Достоевский показал, до каких форм может дойти озлобленное самоутверждение такого человека. Опискин издевается гнусно и изобретательно надо всеми. Стоит кому-либо возмутиться его тиранством, как Опискин принимает позу обиженного. «Низкая душа, выйдя из-под гнета, сама гнетет»,- так мотивировал Достоевский психологические причины извращенного поведения своего «маленького человека».

1861 год.

«Униженные и оскорбленные» вызвали отклик И.А. Добролюбова. В статье «Забитые люди» он дал высокую оценку гуманизма Достоевского, подчеркнув, что в романе выражена «Боль о человеке, который признает себя… не в праве быть человеком настоящим, самостоятельным». Изображая ужас человеческого существования, Достоевский вызывает ощущение трагичности его участи. Для него важен не конфликт сильной личности с обществом, не положение «лишнего человека» в дворянской среде, а конфликт внутри человека, желающего чувствовать себя личностью и постоянно подавляемого обстоятельствами в этом стремлении.

Достоевскому было разрешено вернуться в Петербург. Вместе с братом Михаилом он приступил к изданию ежемесячного журнала «Время». По свидетельству современников, «он безостановочно писал». У него был отличный почерк, он любил твердое стальное перо и хорошую плотную бумагу, и за два года, прошедшие со дня его приезда из Твери, он исписал свыше 1500 страниц. «Униженные и оскорбленные» и «Записки из мертвого дома», печатавшиеся в его собственном журнале с января по июль 1861г., вновь привлекли к нему внимание публики и критиков.

«Записки из мертвого дома».

Здесь Достоевский изобразил все, что видел в сибирских тюрьмах, и его незатейливый рассказ был полон чувством понимания и жалости к преступникам. Самодержавный режим губит лучшие народные силы — таков смысл всей книги. Именно этот пафос «Записок» подчеркнул Д.И. Писарев в статье «Погибшие и погибающие», выделив также проблему среды и характера на остром жизненном материале — в связи с темой преступности.

Преступление как явление социальное и психологическое всегда занимало Достоевского больше, чем любого другого русского писателя. В этом сказалось своеобразие индивидуального художественного мышления и необычайный жизненный опыт писателя, непосредственно столкнувшегося с миром уголовных преступников.

Преступление как исключительное проявление человеческой натуры требует особого напряжения душевных сил человека. Художественное исследование преступности предполагает необычайное психологическое мастерство, умение проникнуть в глубины человеческой души в её исключительном состоянии. Преступление против нравственности вызывает постановку социальных вопросов, и в первую очередь, вопроса о том, что порождает преступление: отклонение человеческой натуры от норм нравственности, торжество злого начала в человеке, или же они — следствие социальной системы, порождающей отклонение от законов жизни? Каторжники Достоевского, будь они из крестьянской или дворянской среды, приводят к выводу о социальной обусловленности большинства преступлений. Писатель убежден, что каторжные наказания не исправляют преступников. Старик — раскольник, лезгинец, татарин, польские дворяне-революционеры — все они воплощение нравственной стойкости, несмотря на издевательства над ними тюремного начальства. С одной стороны, писатель, не сентиментальничая, раскрывает лучшие качества каторжан (одаренность, трудолюбие, юмор, жажду свободы), с другой — утверждает смиренность как единственную возможность усовершенствования нравственной природы человека. Ожесточение приводит человека к проявлению зла в их собственной натуре, покорность и кроткость способствуют очищению окружающих.

Впечатляюще звучит вывод «Записок»: «И сколько в этих стенах погребено напрасно молодости, сколько великих сил погибло здесь даром! Ведь надо уж все сказать: ведь этот народ, необыкновенный был народ. Ведь это, может быть, и есть самый даровитый, самый сильный народ из всего народа нашего. Но погибли даром могучие силы, погибли ненормально, незаконно, безвозвратно. А кто виноват?»

Достоевский еще трагичнее, чем А.И. Герцен, поставил вопрос, изобразив не мучения личности, а страдания народа.

Успех «Униженных и оскорбленных» и «Записок из мертвого дома» позволил Достоевскому осуществить мечту: из сибирской глуши он снова выходит в первые ряды русских писателей и занимает место, которое потерял из-за многолетнего вынужденного молчания. Он встречается со множеством людей, знакомится с представителями театрального и ученого мира, он вхож в дома меценатов и журналистов, выступает с чтением на благотворительных вечерах. Он по-прежнему нелюдим, но весь дух эпохи толкает его к общению с людьми. Правительство, уступая давлению общественного мнения, ищет новых путей. Реформа 1861 г. захватывает Достоевского, он окунулся в работу с каким-то неистовым увлечением. В ней были и выход для его дум, и бессознательное вознаграждение за неудачу в личной жизни. В 60-е годы Достоевский активно включается в полемику с революционно-демократическим лагерем. Его несогласие с идеями Н. Чернышевского особенно резко проявилось в «Записках из подполья».

1864 год.

Программе Чернышевского (создание материалистической этики и человека-борца путем переделки общества на основах разума и трудовой деятельности) Достоевский противопоставляет антисоциалистическую «почвенническую» идею: «…дерзко объявляю, — говорит герой «Записок», — что все эти прекрасные системы… одна логистика». Достоевский игнорировал черты идеологии революционных демократов, не услышал их намерений, изложенных Н.А. Некрасовым в поэме «Саша»:

Дело веков поправлять нелегко!
В ком не воспитано чувство свободы,
Тот не займет его. Нужны не годы,
Нужны столетья, кровь, и борьба,
Чтоб человека создать из раба.

В отличие от Чернышевского и Некрасова Достоевский был художником-психологом, его область — человеческая душа. В «Записках из подполья» он размышляет, можно ли возродить падшую душу? Добро или зло побеждают в человеке? В центре повести поставлен «подпольный человек», самолюбивый, своевольный, извращенный, униженным своим положением. Он пожертвовал своим комфортом и осмелился признаться в своих сокровенных желаниях и действиях. Получилась страшная, умная, трагическая и отвратительная фигура, проверяющая свои теории на жалкой проститутке. Измываясь над несчастной, герой с ужасом осознавал искреннюю любовь к ней. По сути в этом сосредоточен ответ Чернышевскому: человек в натуре своей выращивает злое начало, и потому никакие социальные рецепты ему не нужны.

Биографы склонны считать, что Достоевский имел возможность убедиться в силе и глубине человеческих переживаний, встретив 22-х летнюю Аполлинарию Прокофьевну Суслову, не уступавшую ему ни в сложности чувств, ни в воле к власти.

Аполлинария была девушкой из народа (отец ее, крепостной графа Шереметьева, сумел оформить купчую и выйти на волю), в ней проявлялись мужицкая стойкость и житейский практицизм. Достоевский угадывал в ней психологию молодежи, выросшей во время его прозябания в Сибири. Благодаря Сусловой Достоевский вошел в соприкосновение с теми нигилистически настроенными юношами и девушками, которых он не мог принять идеологически, он опровергал их воззрения атеистов, он полемизировал с ними в статьях и романах, но не мог оторваться от них. Другими словами: он любил тех, кого должен был ненавидеть. В них горел жар души, бессознательный идеализм сквозил в их речах и нравах. Освободительные идеи века, разграничение свободы личности от семейных, нравственных, общественных уз соответствовали индивидуальности Аполлинарии. В ней сочетались воля и идеализм, она могла идти до конца в том, что считала правильным, пренебрегая условностями. Аполлинария была независима, умна и бесконечно самолюбива. Интуитивно она угадывала в Достоевском родственную натуру и на несколько лет связала свою судьбу с писателем-кумиром.

Решительность и самовластие Аполлинарии в какой-то мере открыли глубины Достоевского, на первом плане которого были жалость, сентиментальный гуманизм и религия страдающей личности. Теперь он был охвачен верой дерзающей личности, в его произведениях фиксируется мятеж от теоретического отрицания («Записки из подполья») и вызова судьбе («Игрок») до открытого действия («Преступление и наказание») — и все это связано с Аполлинарией. Ее без труда можно распознать в сестре Раскольникова, Настасье Филипповне, Аглае («Идиот»). Ахмаковой («Подросток»), Лизе из «Бесов» и Катерине из «Братьев Карамазовых».

Достоевский отличал в Аполлинарии ключевые стороны ее характера: она была способна на бунт и дерзание, ее темперамент одинаково проявлялся в любви и ненависти, она быстро строила идеальные образы и тотчас разочаровывалась в них, а так как она не умела прощать, разочарование превращалось в гнев и жестокость. Ее требования к людям обрекали ее на удары жизни, это трагически окрашивало все ее существование. Достоевский вглядывался в девушку, как в зеркало, в нем он видел то, что пытался вложить в свои романы, опубликованные в журнале «Время».

25 мая 1863 года журнал был закрыт по распоряжению властей, увидевших опасную крамолу в статье на текущую тему. Планам Достоевского и Сусловой о поездке за границу в этом году довелось сбыться наполовину: Аполлинария уехала в Париж, писатель пытался возобновить работу журнала под другим заголовком.

Наступивший 1864 год оказался одним из самых тяжелых: в апреле Достоевский похоронил Марью Дмитриевну, в июле — брата Михаила, в сентябре — сотрудника возрожденного журнала «Эпоха» Аполлона Григорьева. Об этих событиях писатель сообщает Врангелю: «Вся жизнь переломилась разом надвое. В одной половине, которую я перешел, было все, для чего я жил, а в другой, неизвестной еще половине, все чуждое, и ни одного сердца, которое могло бы мне заменить тех обоих. Стало вокруг меня холодно и пустынно.» Об Аполлинарии он не упоминает. Очевидно, она, не вынося сентиментальности, не утешила Достоевского и в письмах. Она звала писателя в Европу и гневалась, что он не едет.

У Достоевского голова шла кругом: он должен был заботиться о Паше, дерзком и назойливом юноше, с черными напомаженными волосами и желтой кожей, он поселился с пасынком в одной квартире, и Паша так вел хозяйство, что денег никогда не хватало. На руках Достоевского была теперь и семья брата: вдова Михаила с многочисленными детьми-подростками. К нему постоянно обращался за помощью брат Николай, страдающий алкоголизмом. С журналом он справиться не мог, часто болел и находился в подавленном состоянии.

Аполлинария сообщала в письмах о том, что полюбила красавчика Сальвадора, перестала верить в «благородство» Достоевского, отрицала его право на учительство и на разговоры о христианских добродетелях. Неприятности и заботы усиливали припадки эпилепсии. Избавлением от всех бед виделся отъезд за границу.

1865 год.

В середине августа Достоевский с небольшой суммой, взятой взаймы, оказался в Висбадене. Примирения с Аполлинарией не произошло, он проиграл в рулетку все деньги. В отеле ему отказывались давать обед в долг, он питался чаем и хлебом, сидел вечерами без свечки. Он изнывал от стыда и голода, но выйти из комнаты боялся, чтобы не встретить насмешливого взгляда. Днем он строчил письма о помощи Герцену, Тургеневу, Милюкову, Врангелю, издателям журналов, предлагая им план будущего романа «Преступление и наказание». Все вещи были заложены. От Тургенева он получил 50 талеров вместо необходимых 100. Этот долг только усилил старую вражду между писателями. Тургенев не упускал случая рассказать, как он спас Достоевского и как тот не вернул ему долг. Федор Михайлович вернул 50 талеров только в 1875 году, и при этом опять произошел инцидент: Тургенев утверждал, что отправлял Достоевскому 100 талеров. В 1865 году писателя спас священник православной церкви в Висбадене Иоанн Янышев: он поручился за Достоевского в отеле и снабдил его 134 гульденами, которых хватило только на возвращение в Россию.

Возвратившись в Петербург, Достоевский с головой ушел в работу над романом «Преступление и наказание». Писать приходилось в промежутках между приступами падучей, которые стали повторяться каждые пять дней. Доктора советовали отдохнуть от писания и всякого нервного напряжения. Достоевский отказывался: в качестве лекарства ему предлагали самоубийство. Как раз в эти дни он описывал Раскольникова, смерть ростовщицы и ее сестры, смерть Мармеладова. Вся атмосфера романа душевного срыва выражала его собственное состояние.

Спустя два года как-то ему доложили, что пришла неизвестная посетительница. «С кем имею честь?» — спросил он у дамы под вуалью. Она резким движением открыла лицо. «Будьте любезны назвать ваше имя», — сухо промолвил Достоевский.» Посетительница опустила вуаль и молча вышла из комнаты. Когда за нею громко захлопнулась дверь, он вдруг понял, что у него была Аполлинария. Рассказывая об этом эпизоде, он будто бы прибавил: «Она не изменилась, но до такой степени исчезла из моей памяти, что я не узнал ее».

Аполлинария прожила 78 лет, отметившись одной из первых нигилисток в архивах Третьего Отделения, переведя с французского М. Минье, выйдя в 40 лет замуж за 24-х летнего учителя В. Розанова и разведясь с ним через 6 лет брака. Окружающие страдали от властного и нетерпимого ее характера до 1914 года. Во время первой мировой войны «злая, белая и толстая старуха», как звала ее 3. Гиппиус, вдруг неожиданно проявила себя ревностной патриоткой. Умерла Аполлинария в 1918 году.

Летом 1866 года нужда особо сдавила Достоевского и он подписал грабительский контракт с жуликоватым издателем Ф. Стелловским, уступив ему за три тысячи рублей право на издание трех томов его сочинений и обязавшись представить к 1 ноября 1866 г. новый роман в 12 печатных листов. В случае невыполнения последнего пункта он должен был внести неустойку и терял права на все тома в продолжение девяти лет. Стелловский рассчитывал на то, что аванс, выданный писателю, немедленно уйдет на уплату векселей и все произведения достанутся издателю за бесценок. Достоевский, чтобы избавиться от грозившей ему кабалы, решается на крайнюю меру: «Я хочу сделать небывалую и эксцентрическую вещь, написать в четыре месяца 30 печатных листов в двух разных романах, один из которых я буду писать утром, а другой вечером, и окончить к сроку».

Для осуществления своего «эксцентрического плана» Достоевский решил взять стенографистку. Стенография в то время была новинкой, владели ею немногие. Учитель стенографии П. Ольхин предложил работу у Достоевского своей лучшей ученице Анне Григорьевне Сниткиной, но предупредил, что у писателя «странный и мрачный характер» и что за весь труд — семь листов большого формата — он заплатит 50 рублей.

Анна Григорьевна согласилась сразу, и не только потому, что хотела подзаработать, но и потому, что знала имя Достоевского, плакала над «Записками из мертвого дома», была влюблена в благородного героя «Униженных и оскорбленных». Возможность помогать в литературной работе любимому писателю обрадовала и взволновала её.

Имя Достоевского Анна Григорьевна впервые услышала от отца, средней руки чиновника, по которому на то время носила еще траур. Ей было 20 лет, она закончила гимназию с серебряной медалью и зарабатывала на жизнь сама. Она не любила нигилисток, была консервативна в политических взглядах, считала себя передовой во всем, что касалось женского равноправия, образования, материальной независимости. Недоброжелатели обращали внимание на огрубевшие от физического труда мозолистые руки и желтоватый цвет лица. Те, кому она нравилась, хвалили ее за умение владеть собой, чувство юмора и «трепещущее сердце, не знавшее ровного биения».

Встретившись с Достоевским впервые, Анна Григорьевна отметила его нервозность, рассеянность. Она поняла, насколько обижен жизнью этот замечательный, добрый и необыкновенный человек.

С этих пор они работали по нескольку часов в день. По ночам он писал, днем диктовал написанное. Дома она расшифровывала стенограмму и назавтра Достоевский исправлял рукопись. Скоро выяснилось, что работа идет споро, и Достоевский был благодарен добросовестной сотруднице. Незаметно она стала давать Паше практические хозяйственные советы. Приносила с собой еду, когда в доме писателя не было ни гроша. Её заботы трогали и смущали Достоевского, но это было приятное смущение. Молодая девушка оказалась его опорой и помощницей в самом важном для него деле — творчестве. В 26 дней они осуществили «план»: десять листов «Игрока» отправили Стелловскому. Анна Григорьевна предусмотрела ход недобросовестного издателя, который заблаговременно уехал из города и приказал служащим не брать принесенный роман, она передала в издательство труд Достоевского через полицию, которая зафиксировала печатью год, месяц, день и час доставки рукописи. Благодаря практичности помощницы писатель впервые за многие годы своевременно получил гонорар.

В конце работы над «Преступлением и наказанием» Достоевский и Анна Григорьевна обвенчались. Семейной идиллии сразу не получилось, супруги не сумели организовать совместного существования, он — по отсутствию к этому таланта и по привычкам рассеянного холостяка, погруженного в свои мысли, она — по молодости и по неумению ладить «со взрослыми». Родственники встали в оппозицию к молоденькой жене Достоевского, Паша и жена Михаила интриговали, чтобы восстановить свои права на собственность, авансы и гонорары не доходили до рук юной хозяйки. И здесь Анна Григорьевна проявила скрытую силу своего характера, чего ей никогда не могли простить друзья и родственники Достоевского: она заложила все, на что ушли деньги ее приданого — мебель, серебро, одежду и, к негодованию родни, увезла Федора Михайловича за границу. Собирались они пробыть там три месяца, а вернулись через четыре года, успев позабыть о неудачном начале совместной жизни, обретя счастливое и прочное содружество.

В Россию Достоевские привезли рукописи «Идиота», «Вечного мужа» и начало «Бесов».

1869 год. «Идиот».

Достоевский пытался создать образ положительного героя, противостоящего жестокому миру хищников и честолюбцев. В центре романа «Идиот» две главные фигуры — Князь Мышкин и Настасья Филипповна. Вокруг героини сконцентрированы все, кто воплощает закон купли-продажи женщины: Тоцкий и Епанчин, Рогожин и Ганя Иволгин. Они торгуют человеческой красотой, любовью. Роман заканчивается убийством Настасьи Филипповны. Но «Идиот» не только социально-психологический, но и идеологический роман. Достоевский продолжает вести полемику с постоянными своими идейными врагами — революционными разночинцами. Эта полемика связана с образами молодых людей, объединенных вокруг Бурдовского, с Ипполитом и в небольшой мере с Лебедевым, за которых Салтыков-Щедрин упрекнул автора в поверхностном понимании жизни.

Между тем, «Идиот» представляет собой новое явление в русской литературе. Оно воплощено в образе князя Мышкина, в котором раскрыта главная идея романа: как будут развиваться судьбы личности, народа, государства в послереформенной России? Этот вопрос был тесно связан с вопросом о том, КОМУ делать и КАК делать. Для Достоевского проблема положительного героя заключала в себе нравственные, политические и философские проблемы. Он мечтал создать образ прекрасного человека, который бы служил образцом для современного общества. Именно стремление создать в образе Мышкина нравственно и духовно гармоничного человека определяет новаторское значение романа «Идиот» в историко-литературном, этическом и эстетическом плане.

Полемический накал замысла Достоевского способствовал созданию «мечущейся марионетки, сделанной руками, дрожащими от гнева» (М.Е. Салтыков-Щедрин): если Рахметов у идейного врага писателя рационалистичен, то Мышкин иррационалистичен; если Рахметовым руководит сила разума, то Мышкин действует по велению сердца, если Рахметов «разумный эгоист», то Мышкин «интуитивный альтруист». Нравственная и духовная гармония «положительно прекрасного» Мышкина не могла казаться мотивированной в социально исторической обстановке. Эстетическое чутье подсказало Достоевскому, что героя следовало нарисовать душевнобольным. В этом случае психологическая мотивировка образа казалась правдивой. При этом исчезало главное — психологически ущербный герой не способен был социально перестроить общественные отношения.

Более художественно завершенным выглядит образ Настасьи Филипповны — гордой и благородной, но, вместе с тем, глубоко несчастной. Она, смеясь, испытывает «женихов», бросая стотысячную пачку денег в камин, из гордости отвергает предложение князя, видя в нем проявление жалости, и уходит к Рогожину, зная, что это ее гибель. Настасья Филипповна не может простить своей исковерканной жизни оскорбившему ее обществу, она уничтожает свое «я», чтобы доказать всем, что добра и красоты в мире Тоцких и Епанчиных быть не может.

Творчество Достоевского 70-х годов включает три романа: «Бесы», «Подросток» и «Братья Карамазовы».

1872 год. «Бесы».

От идеологического романа писатель перешел к собственно политическому. В «Бесах» Достоевский воспроизвел черты революционного движения середины XIX в., выразив свою тревогу за судьбу России, связав политические вопросы эпохи с общефилософскими и нравственными. Нигилисты или нечаевцы в исполнении Достоевского — не глупцы и не бездельники. Писателя волновали причины, породившие нечаевцев. «Я тоже стоял на эшафоте, приговоренный к смертной казни, и уверяю вас, что стоял в компании людей образованных… Нечаевым, вероятно, я бы не смог сделаться никогда, но нечаевцем, не ручаюсь…»

Героев романа, как и самого Достоевского, тревожат вопросы, поставленные русскими революционерами. Не случайно Верховенский пристально изучал роман Чернышевского: «На столе лежала раскрытая книга. Это был роман «Что делать?» …О, как мучила его эта книга! Он бросал ее иногда в отчаянии… — Я согласен, что основная идея автора верна, — говорил он мне в лихорадке, — но ведь тем ужаснее! Та же наша идея… но, боже, как все это исковеркано! — воскликнул он, стуча пальцами по книге. — Кто может узнать тут первоначальную мысль?» В ответ на этот монолог сын Верховенского Петр сказал: «Просвещаешься… Давно пора. Я тебе и получше принесу, если хочешь».

В этой сцене явно обозначилась связь поколений «отцов и детей». Люди 40-х годов — западники и петрашевцы — были воспитаны на статьях Белинского. Шестидесятники испугались развития идей Белинского в деятельности Чернышевского. Современников Достоевского мучил вопрос, как совместить принципы личной нравственности с методами насилия и террора. М. Бакунин декларировал: «Все нежные чувства родства, дружбы, любви и даже самой чести должны быть задавлены холодной страстью революционного дела». Страх перед подобными заявлениями продиктовал писателю идею политического романа-памфлета, в котором он выступил против социализма вообще.

1874 год. «Подросток».

В следующем за «Бесами» романе на первый план выдвинут социально-психологический аспект. Пафос «Подростка» проявляется в разоблачении тех психологических и идеологических явлений, которые нес в Россию капитализм. По мысли автора, власть денег, «идея Ротшильда», мечта о наживе — вот что стало разрушать души поколения 70-х годов. Идет рост индивидуализма, с одной стороны, и катастрофический распад личности, с другой. Достоевский так определил главную идею «Подростка»: «Вся идея романа — это провести, что теперь беспорядок всеобщий, беспорядок везде и всюду в обществе, в делах его, в руководящих идеях, в убеждениях, в разложении семейного начала. Если есть убеждения, — то только разрушительные».

Героем романа стал совсем молодой человек, со своей двадцатилетней судьбой. Он — незаконнорожденный сын дворянина и крестьянки, стал преступником, жил в компании подозрительных личностей. Как обычно у Достоевского, власть новых экономических отношений проявилась в одержимости «идеей, превратившейся в страстное чувство». Эта идея — «стать Ротшильдом», ибо «деньги — это единственный путь, который приводит на первое место даже ничтожество. Деньги сравнивают все неравенства». Оскорбленный в своем чувстве человеческого достоинства, подросток терзается жаждой мести обидчикам, назло им хочет сделаться богатым. Но наряду с его авантюристическими стремлениями в его душе живут желание добра и сострадания. Духовное и идейное воздействие оказывает на подростка странник Макар Долгорукий, проповедующий идеи христианской любви и смирения.

Отец подростка — дворянин Версилов — тоже «странник», блуждающий по Европе в поисках истины. Смысл жизни, по его убеждению, постигается через страдания. Несчастье Версилова в том, что он не знает, чего он ищет, не знает, во что надо верить, не может постичь «русского Христа».

В поисках спасения России от буржуазного индивидуализма Достоевский обращается к религиозным идеям, представленным в образе Макара Ивановича Долгорукова. Его религиозная любовь к людям изображается как положительная программа, способная обворожить нравственной чистотой, духовным мужеством и бескорыстием.

1880 год.

Последним произведением, подводящим итог творческому пути Достоевского, был роман «Братья Карамазовы».

В нем он вновь выступает обличителем собственнического дворянского мира, показывая духовное и моральное разложение, и проповедует идеал христианского «всепрощения». В новом романе герои, склонные к болезненным проявлениям психики, переносят человеческие страдания как неизбежный закон бытия. Идеологический по своей сути роман обретает форму диспута, который ведут главные персонажи произведения. Не случайно центральная глава романа — спор Ивана с чертом — названа «За и против».

Достоевский стремится в этом романе подвести итог своим идейным и творческим исканиям, потому здесь представлены многочисленные герои, ставятся разнообразные вопросы публицистики и философии, охвачена широта жизненных ситуаций.

На примере судьбы одной дворянской семьи Достоевский раскрывает трагическую картину современного общества, разоблачая уродливые взаимоотношения людей, изображая меняющиеся в условиях власти денег души. Сюжет построен на «истории семейства»: в дом к старику Карамазову собираются выросшие сыновья, уже со сложившимся своим мировоззрением. Они оказываются судьями беспорядочной жизни основателя рода. Дмитрий и Иван имеют достаточный жизненный опыт, но не могут разрешить поставленные перед ними вопросы, Алеша только начинает жизнь и страшно путается в проблемах, продиктованных семейными отношениями.

Сюжет осложняется тем, что одной героиней хотят завладеть отец и сын одновременно. В драматически напряженную интригу Достоевский умело вплетает философскую, публицистическую и романтическую линии повествования.

ФЕДОР ПАВЛОВИЧ КАРАМАЗОВ соединяет в себе все грязное, пошлое, бесчеловечное, что накопилось в русском крепостничестве. Подлость, лицемерие, алчность, цинизм — таковы отличительные свойства старика, сливающиеся в понятие «карамазовщины». Достоевский называет Карамазова «злым насекомым», обобщая в этом типе черты дворянского общества.

В царстве карамазовщины и сама борьба с нею имеет уродливый характер. Дмитрий и Иван подталкивают на отцеубийство лакея Смердякова и морально оправдывают убийство. Они — проявление силы карамазовщины.

ДМИТРИЙ КАРАМАЗОВ — человек благородного сердца, безудержных страстей и непомерной гордости. Он действует, не анализируя мысли и поступки, в силу порыва, руководствуясь поэзией Шиллера. Душевная надломленность и необузданная чувственность — это карамазовское наследие. Он обвиняется в преступлении, которого не совершал, но готов идти на каторгу, чтобы «страданием очиститься». Идея страдания как средство нравственного очищения человека особенно дорога Достоевскому.

ИВАН КАРАМАЗОВ доходит до атеистического отрицания религии и видит в прошлом человечества только жестокость, несправедливость и угнетение. Он восстает против идеи всепрощения. В главе «Бунт» Иван выговаривает Алеше, что «весь мир познания» «не стоит» «слезок ребеночка». В своем бунтарстве Иван сугубо индивидуалистичен. Он считает всех людей порочными и слабыми, но выдвигает теорию сильной личности, способную преодолеть в себе раба. Презрение Ивана к народу особенно ярко проявилось в рассказанной им «Легенде о Великом инквизиторе».

Противоречивость натуры Ивана сказывается на его стремлении познать радость жизни в обществе страдающих людей: «Пусть я не верю в порядок вещей, но дороги мне клейкие, распускающиеся весной листочки, дорого голубое небо, дорог иной человек, которого, поверишь ли, не знаешь, за что и любить, дорог иной раз подвиг человеческий, в который давно уже, может быть, перестал и верить, а все-таки по старой памяти чтишь сердцем».

С одной стороны, Иван утверждает, что никакой ценой нельзя искупить несправедливость человеческих страданий, с другой стороны, он приходит к нигилистическому отрицанию всякой нравственности. Если невозможно установить всеобщую гармонию, если неизбежны слезы ребенка, то тогда естественно отрицание самого мира и логический вывод, что «всё дозволено». Именно поэтому Иван становится «идеологическим» виновником убийства отца. Иван страдает от натиска добра и зла, не имея возможности выбора, в конце эти колебания завершаются тяжелым психическим заболеванием.

«Ключом» к пониманию идеи романа является «Легенда о Великом инквизиторе». Инквизитор отрицает становление учения Христа на земле. По его убеждению, человек создан бунтовщиком и не способен устроить

себе счастье: «Человек слабее и ниже создан, чем ты о нем думал, — обращается инквизитор к Христу, — он слаб и подл». Без насилия, считает инквизитор, невозможно править человечеством. Поэтому он прогоняет Христа, чтобы тот не мешал ему осуществить свою власть над людьми. Прав Алеша, подметив, что инквизитор сам не верит в бога, материалист и сторонник насилия.

Легенда явилась идейной программой романа, потому что в ней были поставлены вопросы освобождения человечества и осуждались идеи материализма и социализма, чуждые писателю.

СМЕРДЯКОВ отражает в романе презрение Достоевского к приходу мещанина на общественную арену. В нем писатель заклеймил наглое и лицемерное лакейство и пошлость как характерный признак времени.

Смердяков — предел морального растления — по-своему воспринимает нигилистическое учение Ивана и практически использует его, подло и зверски убивая отца. Смердяков ненавидит «всю Россию», людей, населяющих родину. Смердяковщина — конечный этап карамазовщины, предел распада личности. В образе Смердякова Достоевский развил теорию «все дозволено».

АЛЕША КАРАМАЗОВ противостоит братьям. Буйному выражению страстей Дмитрия, умственному ожесточению Ивана Алеша противопоставляет христианскую кротость и смирение. По замыслу Достоевского Алеша во второй части предполагаемого романа должен был уйти из монастыря в революционеры, вернуться на революционную стезю. В осуществленном варианте книги Алеша сосредоточил в себе нравственную чистоту и идею Достоевского об очищении человека страданием.

По сути Алеша — новая попытка Достоевского создать образ прекрасного гармоничного человека, но он получился слишком вялым на фоне бурлящей карамазовщины.

ЖЕНСКИЕ ОБРАЗЫ в романе подчеркивают несправедливость социальных и моральных отношений в обществе, в котором правит власть денег. Грушенька и Катерина Ивановна не имеют той внутренней силы, как у Настасьи Филипповны, они не способны к бунту. Катерина Ивановна страдает молча, Грушенька озлобляется, но обе хранят в себе самоотверженную любовь. Достоевский сумел заглянуть в самые тайные уголки человеческой психики, показал злое и животное в человеке, отравленном властью собственнических отношений.

В своем романе-трагедии Достоевский раскрыл безысходную судьбу человека, страшную трагедию личности, используя основные особенности художественного метода: резкость контрастов, раскрытие внутреннего мира человека в момент наивысшего духовного напряжения, водоворота страстей, которые представлены в острых коллизиях сюжета, драматических ситуациях.

В «Братьях Карамазовых», последнем своем романе, Достоевский поведал страшную правду о падении и разрушении человеческой личности, создав образы мирового значения, представив литературе такие явления, как «смердяковщина», «карамазовщина». Свой последний роман он посвятил жене, Анне Григорьевне.

Трудности российской действительности Достоевские испытали на себе: по возвращении на родину они узнали, что дом Анны Григорьевны был продан с торгов за бесценок, мебель и вещи пропали из-за неуплаты процентов, библиотеку Паша разбазарил по мелочам, жить приходилось только на гонорар за «Бесов». Анна Григорьевна взяла на себя не только хозяйство, но и все финансовые дела.

С 1872 по 1881 годы Достоевская привела в порядок все дела мужа. Она стала издателем его произведений, превратив их в источник постоянного дохода, была корректором и администратором его «Дневника писателя», где он с 1875 года печатал свои отклики на политические, общественные и культурные события. Публицистическая деятельность оказалась весьма выгодной финансово: после прекращения издания «Дневника писателя» у него оказались достаточные средства для работы над «Братьями Карамазовыми» в течение двух лет без перерыва для поиска денег.

Самым трудным для Анны Григорьевны было стремление отучить Достоевского от расточительности. Он всегда покупал никому не нужные подарки, в столовой стояла дорогая саксонская ваза, а стулья были ломаные и дырявые. Однажды он купил ей браслет за 300 рублей, когда не было денег на еду, и она хитрила, что такой чудесный браслет слишком велик для ее руки, обрекая мужа на возврат покупки. Бывало, вместо аванса за «Подростка», печатавшегося в 1875 г. в «Отечественных записках», он приносил игрушки для детей (дочери и сына), веер из слоновой кости, бинокль или бесполезные вещи. Он всегда гордился в таких случаях собой и спрашивал жену, нравятся ли ей покупки. «Нравятся, — неизменно отвечала Анна Григорьевна, — только вот нет у меня денег на обед».

За четырнадцать лет совместной жизни Достоевская испытала немало обид, тревог и несчастий. В Женеве умер первенец (1868), «ангел Сонечка». 1872 год отмечен полосой несчастий: дочь сломала руку, ее плохо вправили, а потом ломали и складывали заново, мать Анны Григорьевны приковала к постели тяжелая болезнь, сестра ее умерла, сама она страдала от нарывов в горле, и доктора опасались за ее жизнь. Федор Михайлович долгое время пытался «повернуть колесо фортуны». Он горячо верил, что обладает системой, по которой можно разбогатеть на игре в карты, но всегда увлекался, терял голову, проигрывал деньги и вещи. Сначала ее удивляло, что такой мужественный человек не имел силы воли, чтоб сдержать себя, в этом она видела что-то унизительное и недостойное. «Но скоро я поняла, — пишет Анна Григорьевна, — что это не простая слабость воли, а всепоглощающая человека страсть, нечто стихийное, против чего даже твердый характер бороться не может. Я никогда не упрекала мужа за проигрыши… и без ропота отдавала ему наши последние деньги». В 1875 г. умер второй их сын Алексей.

Даже в самые мрачные времена Анна Григорьевна находила в себе силы рассеять хандру, создать рабочую обстановку для Федора Михайловича, организовать его досуг.

Ему было далеко за пятьдесят, когда он стал привыкать к семейной жизни. Он по-прежнему предпочитал работать в ночной тишине при двух свечах, вставал поздно, сам себе заваривал чай, не доверяя этого священнодействия даже жене, доставал из ящика бюро пастилу, изюм, орехи и пил чай. К четырем часам он выходил на прогулку, покупал шоколад для обеда. После девяти уходил работать.

Сохранилась запись Н. Опочинина (1879 г.) о портрете писателя:

«Немного сутуловат, волосы и борода рыжеватые, лицо худое с выдающимися скулами, на правой щеке бородавка. Глаза угрюмые, временами мелькнет в них подозрительность и недоверие, но большей частью видна какая-то дума и будто печаль».

Лицо это, удивлявшее многих печатью бунта и страдания, преображалось, когда он выступал на публичных вечерах. Несмотря на астму и хрипоту, читал он изумительно, слушатели теряли чувство реальности, забывали, где они, и подпадали под «гипнотизирующую власть этого изможденного невзрачного старичка с пронзительным взглядом уходивших куда-то вдаль глаз».

Годы старости мало изменили его характер и темперамент: разве что он чаще стал молиться, и все охотнее возвращался к своему детству. Но в конце 1979 года здоровье Достоевского сильно пошатнулось.

1880 год.

Речь на открытии памятника Пушкину была его лебединой песней и литературным завещанием.

1881 год.

В начале января 1881 года, когда он подготовил к печати новый выпуск «Дневника писателя» с этой знаменитой речью и ответом ее критикам и комментаторам, он был уже безнадежен. Об этом знала только жена. Н. Страхов заметил в письме к другу: «Он необыкновенно худ и истощен, легко утомлялся и страдал… Он жил, очевидно, одними нервами, и все остальное его тело дошло до такой степени хрупкости, при которой его мог разрушить первый, даже небольшой толчок».

В критической литературе встречаются две версии смерти Достоевского. Первая, весьма прозаичная, свидетельствует о том, что во время ночной работы Федор Михайлович обронил перо, а поднимая его, резко стукнулся грудью об угол бюро, что привело к частичному отрыву легкого. Началось кровотечение, но, чтобы не беспокоить домочадцев, Достоевский прилег на кушетку. К утру он скончался от потери крови.

По второй версии Достоевский случайно услышал разговор двух революционеров о покушении на царя Александра II. В страшном волнении он поспешил к А.С. Суворину, поделился с ним своими сомнениями, раскаяниями, обвинениями в свой адрес. Внутренние противоречия раздирали его, что привело к разрыву легочной артерии. Началось кровотечение, которое врачи не могли остановить в течение двух дней. 22 января 1881 года он попросил раскрыть наугад Евангелие, привезенное им с каторги, и прочесть верхние строки открывшейся страницы. Анна Григорьевна повиновалась и прочла вслух от Матфея гл.3, ст.2: «Но Иисус сказал ему в ответ: не удерживай, ибо так надлежит нам исполнить великую правду».

«Ты слышишь, — сказал Достоевский, — не удерживай, это значит, что я умру».

В год смерти писателя Анна Григорьевна была в возрасте 35 лет, но она сочла свою судьбу законченной и остаток жизни посвятила служению его имени. Она издала полное собрание его сочинений, составила в 1906 году библиографию о Достоевском в 5000 порядковых номеров, организовала отдел рукописей, реликвий и портретов при Московском Историческом Музее, основала школу Федора Михайловича в Старой Руссе, собрала его письма и заметки, заставила друзей написать о нем воспоминания. Она стремилась передать потомству лик великого писателя, замазывая черными чернилами все строчки, которые, по её мнению, могли опорочить его имя.

Умерла она в Крыму, в июне 1918 года.

Творчество Ф.М. Достоевского является достоянием не только русской, но и мировой литературы. Романы писателя еще при его жизни были переведены на 17 языков.

Широкая известность Достоевского объясняется не только исключительным дарованием писателя, но и тем, что он поставил в своих произведениях ряд важнейших проблем, которые и сегодня продолжают волновать все прогрессивное человечество. Это прежде всего вопрос о великом общечеловеческом братстве, о взаимоотношении личности и общества, о праве «маленького человека» на счастье, о признании или отрицании бога.

Достоевский остро ощущал переходность своей эпохи, а в связи с ней переломы в общественном сознании и личной психологии человека. Он блестяще раскрыл страдания людей, показал всю невозможность их существования и глубокое чувство ответственности за социальную несправедливость.

На протяжении почти сорока лет творческого пути Достоевский создавал типы страдающих людей: жертвенные натуры, которые принимают жизнь как она есть или уходят в мир бесплодных мечтаний (Макар Девушкин, Варенька Доброселова («Бедные люди»). Соня Мармеладова («Преступление и наказание»), князь Мышкин («Идиот»), Алена («Братья Карамазовы»); бунтовщики-индивидуалисты, не желающие покориться судьбе, стремящиеся самоутвердиться любыми средствами, вплоть до преступления. Это проявлялось в дерзком вызове морали, в борьбе за положение в обществе, за богатство, моральную независимость. Таков Раскольников из «Преступления и наказания», Ганя Иволгин и Настасья Филипповна из «Идиота», Долгорукий — главный герой «Подростка».

Кротость и ожесточение — вот два полюса, между которыми судорожно мечется стрелка творческого компаса Достоевского. Основным пафосом произведений зрелого периода писателя является гуманизм, боль за человека, оскорбленного в своем человеческом достоинстве, мечта о торжестве счастья на земле. Изображение противоречий действительности, бесправия человека, разоблачение лжи и фальши, утверждение неизбежности социального протеста — вот что составляет основу реалистического искусства писателя.

Почти в каждом из его персонажей содержится часть души и разума самого писателя. Спор Раскольникова и Сони, Алеши с Иваном Карамазовым — это спор, который ведет автор с самим собой. Достоевский нашел для этого и соответствующие жанровые формы, композиционные приемы: повествование от первого лица, переписка героев, дневниковые записи. Диалоги персонажей, как правило, перерастают в лихорадочные дискуссии на этические, политические, философские темы. Произведения Достоевского — это своего рода «дневник писателя», куда мастерски введены исповеди героев, либо поэмы-исповеди, такие, как «Легенда о Великом инквизиторе».

Восприимчивость художника к страданиям людей позволяла ему находить все новые и новые формы их художественного выражения. Описания страданий униженных женщин, истерзанных животных, измученных детей достигают у Достоевского огромных обобщений, превращаются в символы, полные философского смысла: знаменитый сон Раскольникова, например, или рассказ Алеши Карамазова о том, как генерал забавы ради затравил собаками мальчика на глазах у его матери, или сон Мити Карамазова после допроса. В этих картинах писатель с потрясающей художественной выразительностью описывает страдание всего живого, существующего на Земле. В них передана и вся программа Достоевского: нужно безотлагательно и моментально прекратить все страдания.

Распад семейных отношений, борьба за деньги, проституция, отказ от бога — все это Достоевский изображает как естественное проявление социальной жизни, где нет никаких этических норм, где властвует закон, который формулирует Раскольников: «…кто крепок и силен умом и духом, тот и властелин. Кто много посмеет, тот и прав… Так доселе велось и так всегда будет!».

Тема страданий влечет за собой проблему бунта. Большинство преступлений, которые совершают герои Достоевского, есть результат уродливых социальных отношений. Нельзя не противиться законам, обрекающим людей на страдания. Но бунтари Достоевского сами уже изуродованы обществом, против которого они восстают. Если на земле нет правды, жалости и справедливости, то чтобы завоевать право на радости, надо жить по формуле «все дозволено». Во имя утверждения личности отвергаются моральные устои, политические убеждения, философские истины. Иван Карамазов создает теорию, оправдывающую убийство, эгоизм; у Раскольникова теоретически люди делятся только на «тварей дрожащих» и «на право имеющих». Идя вслед за ожесточенными героями, писатель с ужасом убеждался в том, что их протест плодит новые преступления и новые страдания.

На протяжении всего творческого пути писатель стремился создать образ идеального человека, деятельность которого была бы воплощением истины, добра и справедливости. В своей известной пушкинской речи Достоевский показал всю значительность мечты его о всемирном счастье. Он верил в могущество народа и в то, что стремления лучших русских людей будут способны «возбудить бесконечные силы и воззвать Россию к новой, здоровой, великой жизни, доселе еще невиданной».

ПАМЯТКА УЧИТЕЛЮ

Тема урока может быть записана на доске: «Я — ДИТЯ ВЕКА»

Ф.М. Достоевский. Творческую биографию писателя традиционно эффективнее излагать на УРОКЕ-ЛЕКЦИИ. В начале занятий можно предупредить школьников, что информация учителя ляжет в основу домашнего задания, поэтому необходимо по ходу урока делать конспект. В рабочих тетрадях с левой стороны листа делаем поля в 3-5 см., на которых проставляем даты этапов жизни Достоевского, ставим знак вопроса, если что-то показалось непонятным, записываем понравившуюся мысль, идею, а на всей оставшейся части страницы отмечаем важные, на взгляд десятиклассников, записи фактов биографии, названия произведений. Учитель на доске начинает такую работу, а через некоторое время (убедившись, что все справляются с заданием) «забывает» вести полную запись конспекта, но обязательно интонацией выделяет важный в биографии Достоевского год и четко фиксирует на доске названия романов писателя. Авторы данного пособия именно в такой форме подали биографическую справку, облегчив работу учителя.

Можно внести в ход урока элемент соревновательности, объявив: «В конце урока выясним, чей конспект оказался наиболее приемлемым».

ВОПРОСЫ ДЛЯ ЗАКРЕПЛЕНИЯ ПРОЙДЕННОГО МАТЕРИАЛА:

1. Какие факты биографии Достоевского сказались на становлении его характера, мировоззрения?
2. Можно ли утверждать, что произведения писателя автобиографичны. Ответ аргументировать, ссылаясь на творческую биографию Достоевского.
3. Подсказывают ли нам названия романов писателя основную тематику его творчества («Бедные люди», «Униженные и оскорбленные», «Записки из мертвого дома» и др.)
4. Счастливо ли сложилась творческая судьба Достоевского? Какую роль в этом сыграла Анна Григорьевна?

ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ: по учебнику, рекомендованному учителем (с указанием страниц), сверить правильность записи конспекта лекции, дописать в рабочую тетрадь пропущенные факты биографии, найти ответы на вопросы, зафиксированные на маленьких полях или довести начатую на уроке работу до конца.

ЛИТЕРАТУРА К ТЕМЕ:

1. Достоевская А.Г. Воспоминания. М., 1971.
2. Поспелов Г.Н. Творчество Ф.М. Достоевского. М., 1976.
3. Румянцева Э.М. Ф.М. Достоевский. Л., 1973.
4. Достоевский Ф.М. Моя тетрадка каторжная. Красноярск, 1985.
5. Кирпотин В.Я. Опровергнутая версия. В книге «Мир Достоевского». М., 1986. С.362-369.
6. Серман И.З. От повести к роману. В кн. «Вопросы изучения русской литературы ХIХ-ХХ вв.» М.-Л. .1958. С.196-201.

История создания романа

В 1866 году журнал «Русский вестник», издаваемый М.Н. Катковым, опубликовал рукопись романа Достоевского, которая до нашего времени не дошла. Сохранившиеся записные тетради Достоевского и отдельные фрагменты рукописи дают основание предполагать, что замысел романа, его тема, сюжет, идейная направленность сложились не сразу, скорее всего в дальнейшем объединились два различных творческих замысла:

1. 8 июня 1865 года перед отъездом за границу Достоевский предложил А.А. Краевскому — редактору журнала «Отечественные записки» — роман «Пьяненькие»: «он будет связан с теперешним вопросом о пьянстве. Разбирается не только вопрос, но представляются и все его разветвления, преимущественно картины семейств, воспитание детей в этой обстановке и проч. Листов будет не менее двадцати, но может быть и более».

Проблема пьянства на Руси волновала Достоевского на всем протяжении его творческого пути. Мягкий и несчастный Снегирев произносит: «…в России пьяные люди у нас и самые добрые. Самые добрые люди у нас и самые пьяные. Добрыми становятся люди в ненормальном состоянии. Каков же нормальный человек? Злой. Пьют добрые, но плохо поступают тоже добрые. Добрые забыты обществом, жизнью правят злые. Если в обществе процветает пьянство, то это означает, что в нем не ценятся лучшие человеческие качества»

В «Дневнике писателя» автор обращает внимание на пьянство фабричных после отмены крепостного права: «Народ закутил и запил — сначала с радости, а потом по привычке». Достоевский показывает, что и при «переломе огромном и необыкновенном» не все проблемы решаются сами собою. И после «перелома» необходима правильная ориентация людей. Многое тут зависит от государства. Однако государство фактически поощряет пьянство и рост числа кабаков: «Чуть не половину теперешнего бюджета нашего оплачивает водка, т.е. по-теперешнему народное пьянство и народный разврат, — стало быть вся народная будущность. Мы, так сказать, будущностью нашей платим за наш величавый бюджет европейской державы. Мы подсекаем дерево в самом корне, чтобы достать поскорее плод».

Достоевский показывает, что это происходит от неумения вести хозяйство страны. Случись чудо, — люди все разом перестанут пить, — государству пришлось бы выбирать: либо заставить их пить силой, либо — финансовый крах. По-достоевскому причина пьянства социальна. Если государство отказывается заботиться о будущем народа, о нем будет думать художник: «Пьянство. Пусть ему те радуются, которые говорят: чем хуже, тем лучше. Таких теперь много. Мы же не можем без горя видеть отравленными корни народной силы». Эта запись была сделана Достоевским в черновиках, а по-существу эта мысль изложена в «Дневнике писателя»: «Ведь иссякает народная сила, глохнет источник будущих богатств, бледнеет ум и развитие, — и что вынесут в уме и в сердце своем современные дети народа, взросшие в скверне отцов своих».

В государстве видел Достоевский рассадник алкоголизма и в варианте, изложенном Краевскому, хотел рассказать о том, что общество, где процветает пьянство, а отношение к нему снисходительное, обречено на вырождение.

К сожалению, редактор «Отечественных записок» не был столь дальновидным, как Достоевский, в определении причин деградации российского менталитета и отказался от предложения писателя. Замысел «Пьяненьких» остался неосуществленным.

2. Во второй половине 1865 года Достоевский принялся за работу над «психологическим отчетом одного преступления»: «Действие современное, в нынешнем году. Молодой человек, исключенный из студентов университета, мещанин по происхождению и живущий в крайней бедности…решился убить одну старуху, титулярную советницу, дающую деньги на проценты. Старуха глупа, глуха, больна, жадна…зла и заедает чужой век, мучая у себя в домработницах свою младшую сестру». В этом варианте ясно изложена суть сюжета романа «Преступление и наказание». Письмо Достоевского к Каткову подтверждает это: «Неразрешимые вопросы встают перед убийцей, неподозреваемые и неожиданные чувства мучают его сердце. Божня правда, земной закон берут свое, и он кончает тем, что принужден сам на себя донести. Принужден, чтоб хотя погибнуть в каторге, но примкнуть опять к людям. Законы правды и человеческая природа взяли свое».

Чем далее работал и обдумывал Достоевский план повести, тем более разрастался ее замысел и объем. Материал «Пьяненьких» органично переливался в рассказ об убийце.

По возвращению в Петербург в конце ноября 1855 г. автор уничтожил почти полностью написанное произведение: «Я все сжег. Новая форма (роман-исповедь героя. — В.Л.), новый план меня увлек, и я начал сызнова. Работаю дни и ночи и все-таки работаю мало». С этого времени Достоевский определился в форме романа, заменив повествование от первого лица повествованием от автора, его идейно-художественной структуре.

О себе писатель любил говорить: «Я — дитя века». Он действительно никогда не был пассивным созерцателем жизни. «Преступление и наказание» создавалось на почве русской действительности 50-х годов XIX века, журнальных и газетных споров на философские, политические, юридические и этические темы, споров материалистов с идеалистами, последователей Чернышевского и его врагов.

1866 год.

Год публикации романа был особым: 4 апреля Дмитрий Владимирович Каракозов совершил неудачное покушение на царя Александра II. Начались массовые репрессии. А.И. Герцен так рассказывал об этом времени в своем «Колоколе»: «Петербург, за ним Москва, а до некоторой степени и вся Россия находятся чуть ли не на военном положении; аресты, обыски и пытки идут беспрерывно: никто не уверен в том, что он завтра не подпадет под страшный Муравьевский суд…» Правительство притесняло студенческую молодежь, цензура добилась закрытия журналов «Современник» и «Русское слово».

Вышедший в журнале Каткова роман Достоевского оказался идейным противником романа «Что делать?» Чернышевского. Полемизируя с вождем революционной демократии, выступая против борьбы за социализм, Достоевский, тем не менее, с искренним сочувствием относился к участникам «раскола России», которые, по его мнению, заблуждаясь, «беззаветно обратились в нигилизм во имя чести, правды и истинной пользы», обнаруживая при этом доброту и чистоту их сердец.

Критика тотчас откликнулась на выход «Преступления и наказания». Критик Н. Страхов отмечал, что «автор взял нигилизм в самом крайнем его развитии, в той точке, дальше которой уже почти некуда идти».

М. Катков определял теорию Раскольникова «выражением социалистических идей».

Д.И. Писарев осуждал деление Раскольниковым людей на «послушных» и «бунтарей», упрекал Достоевского за призыв к покорности и смирению. И вместе с тем в статье «Борьба за жизнь» Писарев утверждал:

«Роман Достоевского произвел на читателей глубоко потрясающее впечатление благодаря тому верному психическому анализу, которым отличаются произведения этого писателя. Я радикально расхожусь с его убеждениями, но не могу не признать в нем сильного таланта, способного воспроизводить самые тонкие и неуловимые черты будничной человеческой жизни и ее внутреннего процесса. Особенно метко он подмечает болезненные явления, подвергает их самой строгой оценке и как будто переживает их на самом себе».

ПАМЯТКА УЧИТЕЛЮ

Перед началом урока учителю следует написать план урока на доске:

Роман о «праве на кровь».

1. История создания романа «Преступление и наказание».
2. Время написания и появления произведения.
3. Отклики современников Достоевского на выход романа.

В ходе урока учитель акцентирует внимание учащихся на деталях информации по каждому из трех разделов плана и контролирует формулировку записей в тетрадях. Чтобы облегчить работу словесника в этом направлении, авторы приводят цитаты из черновиков романа и выделяют ключевые ВОПРОСЫ темы, которые потом при желании могут быть использованы в качестве ЗАКРЕПЛЕНИЯ ПРОЙДЕННОГО МАТЕРИАЛА.

1. Каким был первый этап работы над романом? Его итог? Повесть «Пьяненькие», вопросы воспитания детей в семьях алкоголиков, трагедия нищеты, бездуховности и проч. Повесть осталась незавершенной, потому что Краевский отказал Достоевскому в издании.
2. Что принципиально нового включал новый вариант романа? Самые ранние наброски произведения относятся к июлю 1855, позднейшие — к январю 1866 года. Анализ черновиков позволяет утверждать:
   • повествование от первого лица заменено повествованием от автора;
   • на первый план выведен не пьяница, а студент, доведенный средой и временем до убийства;
   • форма нового романа определена как исповедь главного героя;
   • значительно расширено число действующих лиц: следователь, Дуня, Лужин и Свидригайлов представлены психологическими двойниками Раскольникова;
   • разработаны различные эпизоды и сцены из жизни Петербурга.
3. Какие элементы и образы «Пьяненьких» нашли художественное выражение во 2-м варианте романа?
   • образ пьяненького Мармеладова;
   • трагические картины жизни его семьи;
   • описание судьбы его детей;
4. В каком направлении развивался характер Раскольникова?

   В первоначальном варианте романа повествование ведется от первого лица и представляет собой исповедь преступника, записанную через несколько дней после совершения убийства.

   Форма первого лица позволяла объяснить некоторые «странности» в поведении Раскольникова. Например, в сцене с Заметовым: «Я не боялся, что Заметов увидит, что я это читал. Напротив, мне даже хотелось, чтобы он заметил, что я про это читаю… Не понимаю, зачем меня тянуло рискнуть этой бравадой, но меня тянуло рискнуть. Со злости, может быть, с животной злости, которая не рассуждает». Радуясь удачному стечению обстоятельств, «ранний Раскольников» рассуждал: «Это был злой дух: каким образом иначе мне удалось преодолеть все эти трудности».

   В окончательном тексте эти же самые слова герой говорит Соне после своего признания. Здесь заметно отличие в обрисовке характера героя. Во втором варианте, где повествование уже ведется от третьего лица, более отчетливо прослеживается гуманность его намерений: мысли о покаянии приходят сразу же после совершения преступления: «И тогда, когда уж стану я благородным, благодетелем всех, гражданином, я покаюсь. Помолился Христу, лег и сон».

   Достоевский не включил в окончательный текст эпизод — размышление Раскольникова после разговора с Поленькой: «Да, это полное воскресение, — подумал он про себя. Он почувствовал, что жизнь разом переломилась, кончился ад и наступила другая жизнь… он не один, не отрезан от человеков, а со всеми. Воскрес из мертвых. Что же случилось? То, что он отдал свои последние деньги — это что ли? Какой вздор. Девочка эта? Соня? — Не то, а все вместе.

   Он был слаб, он устал, он чуть не падал. Но душа его была слишком полна».

   Такие мысли для героя преждевременны, он еще не испил чашу страданий, чтобы исцелиться, поэтому описание подобных чувств Достоевский переносит в эпилог.

   В первой рукописи иначе описана встреча с сестрой и матерью:

   «У природы есть исходы таинственные и чудные. Через минуту он сжимал их обеих в своих руках и никогда еще он не испытывал более порывистого и восторженного ощущения, а еще через минуту — он уже гордо сознавал, что он господин своего рассудка и воли, что ничей он не раб и что сознание — опять оправдало его. Кончилась болезнь — кончился панический страх».

   Достоевский не включает этот отрывок в окончательный текст, так как он разрушает идейную направленность. Раскольников должен быть абсолютно другим: встреча с близкими, как и разговор в конторе, являются причиной его обморока. Это подтверждение того, что натура человеческая не в силах вынести тяжести преступления и по-своему реагирует на внешние воздействия. Рассудку и воле она уже не подчиняется.

5. Как складываются взаимоотношения между Раскольниковым и Соней в различных вариантах романа?

   Тщательно разрабатывал Достоевский характер отношений между героями. По раннему замыслу они полюбили друг друга: «Он перед ней на коленях: «Я люблю тебя». Она говорит: «Отдайтесь суду». В окончательном варианте героев объединило сострадание: » Я не тебе поклонился, я всему страданию человеческому поклонился». Психологически это более глубоко и художественно оправдано.

   В иной тональности изначально звучала сцена признания Раскольникова Соне: «Она хотела было что-то сказать, но промолчала. Слезы рвались из ее сердца и ломили душу. «И разве мог не придти?» — прибавила она вдруг как бы озаренная… «О, богохульник! Боже, что он говорит! От Бога вы отошли, и глухотой и немотой Бог вас поразил, дьяволу предал! Тогда Бог опять тебе жизни пошлет и воскресит тебя. Воскресил же чудом Лазаря! и тебя воскресит…Милый! Я любить тебя буду…Милый! воскресни! Пойди! покайся, скажи им…Я тебя во веки веков любить буду, тебя, несчастного! Мы вместе…вместе…вместе и воскреснем…И Бог благословит… Пойдешь? Пойдешь?

   Рыдания остановили ее исступленную речь. Она обхватила его и как бы замерла в этом объятии, себя не помнила».

   В окончательном тексте чувства героев так же глубоки и искренни, но более сдержанны. О любви они не говорят. Образ Сони порой сливается теперь для него с образом убитой им Лизаветы, вызывая чувство сострадания. Будущее ее он видит трагически: «броситься в канаву, попасть в сумасшедший дом…или уйти в разврат, одурманивающий ум и окаменяющий сердце». Достоевский знает больше и видит дальше своего героя. В конце романа Соню спасает вера, глубокая, способная творить чудеса.

6. Почему в окончательном варианте «Преступления и наказания» полнее раскрыты образы Сони и Свидригайлова?

   В результате своего эксперимента Раскольников пришел к выводу о том, что путь «сильной личности», добивающейся власти через «кровь по совести», ошибочен. Он ищет выхода и останавливается на Соне: она тоже переступила, но находила силы жить. Соня уповает на Бога и ждет избавления и желает того же для Раскольникова. Она верно поняла, что произошло с Родионом: «Что вы, что вы это над собой сделали!» Вдруг с ее уст слетает слово «каторга», и Раскольников чувствует, что в его душе не закончилась борьба со следователем. Страдания его достигают наивысшей силы, «предчувствовалась какая-то вечность на аршине пространства». О такой вечности говорил и Свидригайлов.

   Он тоже переступил «через препятствия», но казался спокойным.

   В черновиках судьба Свидригайлова решалась Достоевским иначе: «Бес мрачный, от которого не может отвязаться. Вдруг решимость изобличить себя, всю интригу, покаяние, смирение, уходит, делается великим подвижником, смирение, жажда претерпеть страдание. Себя предает. Ссылка. Подвижничество».

   В окончательном варианте исход другой, более психологически обоснованный. Свидригайлов отошел от Бога, утратил веру, потерял возможность «воскресения», но и без этого жить не смог.

7. В чем современники Достоевского видели актуальность «Преступления и наказания»?

   С конца 50-х годов XIX века петербургские газеты с тревогой сообщали о росте преступности. Достоевский в какой-то мере использовал некоторые факты из уголовной хроники тех лет. Так широкую известность в свое время получило «дело студента Данилова.» В. целях наживы он убил ростовщика Попова и его служанку. Крестьянин М. Глазков хотел принять его вину на себя, но был изобличен.

   В 1865 году газеты сообщали о суде над купеческим сыном Г. Чистовым, зарубившим двух женщин и завладевшим их богатством на сумму 11 260 рублей.

   Большое впечатление на Достоевского произвел процесс над Пьером Ласенером (Франция), профессиональным убийцей, который пытался представить себя как жертву несправедливо устроенного общества, а свои преступления как форму борьбы со злом. На судебных процессах Ласенер спокойно заявлял, что идея стать убийцей во имя мщения родилась у него под влиянием социалистических учений. Достоевский отзывался о Ласенере как «о личности феноменальной, загадочной, страшной и интересной. Низкие источники и малодушие перед нуждой сделали его преступником, а он осмеливался выставлять себя жертвой своего века».

   Сцена убийства, совершенного Раскольниковым, напоминает убийство Ласенером старухи и случайно оказавшегося в квартире ее сына.

   Достоевский брал факт из жизни, но проверял его жизнью. Он торжествовал, когда, работая над «Преступлением и наказанием», узнал из газет об убийстве, аналогичном преступлению Раскольникова. «В то же самое время, — вспоминает Н. Страхов, — когда вышла книжка «Русского вестника» с описанием проступка Раскольникова, в газетах появилось известие о совершенно подобном преступлении, происшедшем в Москве. Какой-то студент убил и ограбил ростовщика, и, по всем признакам, сделал это из нигилистического убеждения, что дозволены все средства, чтобы исправить неразумное положение дел. Не знаю, были ли поражены этим читатели, но Федор Михайлович гордился таким подвигом художественной прорицательности».

   Впоследствии Достоевский не раз ставил в одну строку фамилии Раскольникова и подходящих к нему убийц из газетной хроники. Он следил, чтобы из Паши Исаева не вырос «Горский или Раскольников». Горский — восемнадцатилетний гимназист, из бедности, с целью грабежа зарезавший семью в шесть человек, хотя по отзывам «был юноша замечательно развитой в умственном отношении, любивший чтение и литературные занятия».

   С необыкновенной чуткостью Достоевский умел выделять факты единичные, личностные, но свидетельствующие о том, что «предвечные» силы изменили направление своего движения.

Литература к теме:

1. Кирпотин В.Я. Избранные работы в 3-х томах. М., 1978. Т.З, стр.308-328.
2. Фридлендер Г.М. Реализм Достоевского. М.-Л. 1980.
3. Басина М.Я. Сквозь сумрак белых ночей. Л. 1971.
4. Кулешов В.И. Жизнь и творчество Достоевского. М. 1984.

Общая характеристика романа

«Преступление и наказание» является одним из лучших произведений мировой литературы, ценность которых возрастает с появлением каждого следующего поколения. Подобно «Божественной комедии», «Гамлету», «Макбету» роман Достоевского стал одной из самых читаемых на земле книг.

Следуя традициям «романов воспитания», в которых основой действия является ответственность за совершенное преступление («Царь Эдип» Софокла, «Макбет» Шекспира), Достоевский вносит в разработку этой проблемы новшество: он почти не знакомит читателя с биографией героя, с процессом его интеллектуального развития до преступления. Читатель с первых страниц знакомится с героем, давно обдумавшим свой замысел.

Далее, подобно царю Эдипу или Макбету, Раскольников оказывается на краю гибели. Если бы он мог лукавить или лгать самому себе, то вряд ли автор сделал бы его главным героем. Но Раскольников и после совершенного убийства честен. По мысли автора, его история сводится не к падению, а к нравственному росту героя. Осознав свою ошибку, Раскольников не спивается, не опускается на дно жизни, а находит в себе силы для духовного возрождения. Гибель его мрачной идеи становится источником начала его личности.

Темой «Преступления и наказания» является история психологических и нравственных последствий убийства. Делая историю внутренних переживаний героя после совершенного преступления предметом беспощадного нравственно-психологического исследования, Достоевский ни на минуту не отрывает Раскольникова и его внутреннюю жизнь от внешнего мира. Каждая встреча героя с другим персонажем романа ведет его к новым, чисто внешним столкновениям с ним, но становится вместе с тем очередным этапом в истории умственного и нравственного испытания героя собственной совестью и совестью окружающих его людей. В более широком смысле тема произведения воспринимается как боль униженного человека, обреченного государством на одиночество и страдание.

Смысл названия произведения

Сначала Раскольников называет пробой свой предварительный визит в Алене Ивановне, но затем формулирует этим словом само убийство. Он убил, чтобы проверить себя, способен ли он реализовать идею. Преступление — это сюжет, взятый из современной действительности, из длинного повседневного ряда. Но если бы Раскольников взял для себя деньги процентщицы или он убил либо Лужина, либо Свидригайлова, посягавших на его сестру, его убийство было бы просто охарактеризовано уголовным делом.

Раскольников не был маньяком с паталогической жаждой крови. Упоение кровью свойственно людям безнравственным, палачам по природе. Палачом Раскольников считал действительность.

Преступление — это факт убийства, взятый из жизни, но прошедший через фантазию художника, переосмысленный, вылитый в философскую форму, в которой соединились смысловые линии, социальные, нравственные, политические проблемы, сущность трагедии, в которую вовлечены поколение, народ, человечество. В преступлении Раскольникова со-средоточено все, что оправдало бы его идею.

Но если выстраданная им идея заключала в себе неразрешимое противоречие, если она с самого начала была порочной, то при первом испытании практикой она должна самоуничтожиться.

Идея Раскольникова оказалась несостоятельной, но герой не сразу осознает социально-философский смысл происшедшего: сначала страдала лишь его гордость, переживания, связанные со следствием и судом, воспринимались декорации. Перед высшим судьей действительность осталась неутвержденной на моральном основании, и Раскольников какое-то время успокаивал себя, что не идея, а он, как личность, не выдержал испытания убийством, что он, как личность, оказался неспособным осуществить идею. Благие намерения Раскольникова были отвергнуты гибнущим народом, во имя которого и создавалась в страшных условиях его идея. Столь привлекательный сам по себе Раскольников был отринут людьми как убийца не по стечению обстоятельств, а как создатель опасной для них теории.

Близкие и незнакомые люди не признали за ним права на убийство, не хотели оправдать его, не уверовали в него, как уверовали иудеи в Иисуса, воскресившего Лазаря. Мотив отвержения звучит в наказании. В «преступлении» Раскольников противостоит миру, не принимая, отвергая его целиком. В «наказании» герой снова противостоит миру, но уже преступному, осужденному, несчастному, который отвергает Раскольников. Начало романа — «морфология» преступления, конец его — описание страданий в качестве наказания.

Мир узнал теорию Раскольникова, но ничуть не изменился ни в момент «преступления», ни позже, в период «наказания». Достоевский отверг воплощенный в Раскольникове метод протеста. Нельзя осуществить идеал волюнтаристическим путем, даже если речь идет о Наполеоне, вознамерившемся стать Мессией.

Сюжет «Преступления и наказания» строится на описании причин убийства, старухи, гибели жертв Раскольникова и изобличению преступника.

Ощущая глубокое отчаяние и беспокойство, терзаясь сомнением и испытывая страх, ненавидя своих преследователей и ужасаясь неисправимым поступком, Раскольников внимательнее, чем раньше, приглядывается к окружающим его людям, сопоставляя их судьбы со своей. Оказывается, путь мучительных поисков правды, испытаний и катастроф присущ и Мармеладову, и Соне, и Свидригайлову, и Дуне, и всем другим персонажам романа, судьба которых столь же трагична. Каждый герой является в романе самостоятельным характером и новой гранью в раскрытии социально-психологической проблематики «Преступления и наказания», а главное — социально-психологическим «двойником» главного героя, углубляющим его образ и смысл его нравственных переживаний.

Сюжет романа охватывает, таким образом, страдания человека, которому «не к кому пойти».

Конфликт. Государственная система и среда, которая формировала Раскольникова, толкали его к тому, чтобы смотреть на всякого человека, кто бы он ни был, как на вошь. Жизненная круговерть, основанная на нищете, лишала его солидарности с себе подобными и с теми, чья безрадостная судьба вызывала его гнев. Чувство презрения перерастает у героя в ненависть. Чувство долга у Раскольникова сохраняется лишь частично, только по отношению к себе самому, но собственная личность не может служить основанием всеобщего идеала.

Раскольников любил невидимое человечество, но ненавидел отдельных людей. Опуская топор на голову Алены Ивановны, он мог тешиться надеждой на то, что такие, как Лизавета, Соня, признают его правоту, сделают своим владыкой. Совершив убийство, Раскольников стал не вождем угнетенных, а отторгнутым обществом, ради которого, собственно, он и пошел на преступление. Убедившись в неправедности «верхов», он не захотел им подчиняться, взбунтовался против них, чтобы «стать полезным людям», какие бы последствия ни ожидали его самого, но, считая других «подлецами», вышел из рядов и оказался один.

В «Войне и мире» Л.Н. Толстого, создававшемся в одно время с «Преступлением и наказанием», мир представлен как благая бесконечность: в процессе исторического развития все разрушенное восстанавливается, всякое зло искореняется, каждый пожинает то, что посеял.

В «Преступлении и наказании» мир в противоборстве добра и зла достиг апогея, несправедливость стала нестерпимой, и Раскольников отринул его со всеми догмами и мифами. Он видел, что вокруг него страдают не худшие, а лучшие, не злые, а добрые. Центральный конфликт романа вырос из «столкновения страшного новых людей и новых требований с старым порядком», но вылился в единоборство одного со всеми. Он носит философский, этический характер, в нем миру противостоит Я, «которое все осознало».

Так определяется конфликт «Преступления и наказания» — конфликт Раскольникова и общества, сохранившего всю прошлую историю.

Жанр. Почти все писавшие о Достоевском отмечали особую драматическую или трагедийную форму его романов (это оспаривают лишь М. Бахтин и В. Шкловский — В.Л.). На наш взгляд, полную характеристику «Преступления и наказания» привел В.Я. Кирпотин, доказав, что это —роман-трагедия, «потому что в нем, как в трагедии древних или в трагедии Шекспира, царствует все подчиняющий себе конфликт волюнтаристического дерзания и закономерной необходимости». Роман-трагедия создается органическим внесением трагического конфликта в эпическое повествование.

Поединок между следователем Порфирием Петровичем и Раскольниковым — одна из самых напряженных сюжетных линий в повествовательной канве романа. С этой точки зрения «Преступление и наказание» представляет элементы уголовно-авантюрного романа. Через все произведение проходит история любви Сони и Раскольникова. В этом смысле «Преступление и наказание» может быть отнесено к жанру любовно-психологического романа. Действие его развертывается на фоне ужасающей бедности обитателей чердаков и подвалов аристократа-Петербурга. Общественная среда, описанная художником, дает основание назвать «Преступление и наказание» социально-бытовым романом.

Вдумываясь в размышления Раскольникова перед убийством и после него, анализируя борьбу страстей в душе Свидригайлова или душевные муки старика Мармеладова, мы ощущаем великую силу Достоевского -психолога, убедительно связавшего психологию героев с их социальным положением. В «Преступлении и наказании» просматриваются и черты социально-психологического романа.

Раскольников не простой убийца из бедности, он — мыслитель. Он проверяет свою идею, свою теорию, свою философию жизни. В романе подвергаются проверке силы Добра и Зла в теориях Свидригайлова, Сони, Лужина, что определяет произведение Достоевского как философский роман.

Теория Раскольникова заставляет нас задуматься над острейшими политическими проблемами, таким образом формулируя идеологическую направленность произведения.

Идея «Преступления и наказания» раскрывается в борьбе Сони и Раскольникова, которая представляет собой вечное «смешение добра и зла». Соня уповает на бога, на чудо. Раскольников с циничным скепсисом отвергает веру. Соня сосредоточилась на своих близких, Раскольникова больше волнуют дальние. Соня вбирает в себя мучения человеческие, Раскольников знает, как спасти мир, он один нашел необходимый рычаг. Раскольников убил других, чтобы начать спасать человечество, Соня убивает свою душу, чтобы оказать немедленную помощь погибающим.

Раскольникову для осуществления его идеи нужна власть над другими, Соня непосредственно осуществляет свои нравственные и социальные цели. Они оба преступники, оба загубили жизни — он чужую, она свою, что перед высшим этико-философским судом одно и то же, Раскольников теоретизирует. Соня действует, и она предопределяет ход событий, а герой вынужден поступать в зависимости от ее импульсов. Постепенно она становится примером для Раскольникова в борьбе за спасение погибающих. Он хотел подчинить себе Соню, сделать из нее подобие себе, она еще слова не сказала, а он уже почувствовал, что его идея не принята. Соня альтернативна Раскольникову.

Соня — воплощенное чистое добро — находит нечто общее в Раскольникове, как бы воплощенном чистом зле, и наоборот, Раскольников в глубине души Сони видит свое собственное отражение, знает, что им когда-то идти «по одной дороге», что у них «одна цель».

Идея Раскольникова претерпевает перелом в IV главе четвертой части (чтение Евангелия). Соня читает легенду о воскрешении Лазаря, чтобы пробудить в Раскольникове веру. Раскольников просит читать, чтобы укрепиться в своей правоте. Любовь Сони помогла ей перешагнуть через двойное убийство не для того, чтобы простить, а чтобы попытаться спасти убийцу. Соня способствовала окончательному крушению бесчеловечной идеи Раскольникова. Он отказался от «безверия» и склонился перед заповедями христианства.

Уверовав в правду Сони, он принял философию Разумихина и его жизненной практики. Осуждение бесплодной «революционности» и воскрешение Раскольникова закончилось в эпилоге романа.

Проблематика. В «Преступлении и наказании» поставлены те основные социальные и этические проблемы, которые будут терзать Достоевского на протяжении всей его жизни. Прежде всего это — вопрос о возможных путях развития человеческой личности в условиях жизни России 60-х годов. Достоевский осуждает бунт сильной личности, действующей для движения власти принципом «все дозволено». Раскольников переступает не только юридические законы общества, но и нравственный «человеческий» закон. Таким писатель воспринимал человека «нового поколения».

Испытание ошибочной теории Раскольникова завершилось катастрофой, раскаянием в совершенном нравственном преступлении. Кроткая, всепрощающая Соня указывает убийце путь христианского искупления вины. Рядом с проблемой нравственного перевоспитания человека путем страдания и религиозного смирения Достоевский ставит вопрос о развращающей человека власти денег, моральном растлении молодежи, процветающем в клоаке городских трущоб и толкающем к преступлению.

Раскрывая с жестокой правдивостью внутренний мир своих героев, Достоевский показывает бесплодные попытки «маленького человека» вырваться из жизненных рамок «униженных и оскорбленных».

Создавая характеры «сильных мира сего», писатель подвергает критике культурный и моральный уровень расчетливых и растленных дельцов.

Решая вопрос, в чем состоит исторический процесс и какое место в нем занимает мыслящий человек, Достоевский полемизировал с революционной демократией.

Писатель напряженно изучал духовный мир людей своей эпохи, стремясь угадать главную мысль человека, общества, человечества, проникнуть, как он сам говорил, в «будущие итоги настоящих событий».

Композиция. «Преступление и наказание» — одно из самых совершенных по композиции произведений Достоевского. Оно состоит из шести частей и эпилога. Перед читателем проходят сцены суда над Раскольниковым в двух ипостасях: нравственной и юридической.

Убийство рассматривается на втором плане, а на первый выступает анализ психологического состояния личности, нравственного облика «преступника».

Первые три части романа при всей борьбе мотивов «оправдания» и «осуждения» подчинены «осуждению», три последующие — «оправданию». Роман состоит как бы из двух половинок, которые еще определяют как «за» и «против». В каждой части произведения Раскольников сопоставлен с лицами, которые оттеняют какую-либо сторону его личности.

Все линии сюжета, поступки героев, бурные диалоги, сны и кошмары — всё сведено в главный фокус романа: изображение мира человеческих страданий.

Группировка образов, согласно идее и композиции романа, может быть графически представлена следующим образом (рис.1).

Два противоборствующих начала: Раскольников — Соня. Между ними — мир: круг общения с Лебезятниковым, Порфирием, Свидригайловым, Дуней, всеми другими персонажами, с которыми судьба сводила главных героев романа. Центр круга — кульминационная ч.4, гл.IV, с которой начался «переход» Раскольникова на позиции Сони.

ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ: перечитать ч. 1, гл.1; ч.2, гл. 2, 6; ч.З, гл.6. Подчеркнуть (отметить, сделать закладки) описание города. В рабочей тетради сделайте общий заголовок «Петербург Достоевского». На маленьких полях выпишите определения по предложенному плану, на широкой части страницы — цитату — подтверждение из текста. Пример:

Индивидуальное задание для самых сильных учащихся:

1. Ивановой — найти в тексте описание деятелей акционерных обществ, биржи, гостиных дворов и других магнатов.
2. Петровой — сделать описание рабочих. И прочее.

Тема «маленького человека» в трактовке Достоевского Урок — беседа

Прежде, чем проверить домашнее задание, вспомним, каким запечатлели Петербург русские классики.

А.С.Пушкин восхищался городом, воздвигнутом на болоте согласно мечте Петра I:

Люблю тебя, Петра творенье,
Люблю твой строгий, стройный вид.
Невы державное теченье.
Береговой ее гранит,
Твоих оград узор чугунный.
Твоих задумчивых ночей
Прозрачный сумрак, блеск безлунный,
Когда я в комнате моей
Пишу, читаю без лампады
И ясны спящие громады
Пустынных улиц, и светла
Адмиралтейская игла...

— Какое настроение создает прочитанный отрывок из поэмы «Медный всадник»?

— Гордость за красивый, созданный руками человека город. Это восприятие усиливает и подбор поэтом изобразительно-выразительных средств, подчеркивающих величавость («строгий, стройный вид», «державное теченье») города — аристократа. Изящные мосты через бесчислен-ные каналы украшены чугунными узорами перил, фантастический свет белых «задумчивых ночей» заливает пустынные улицы, высвечивая Адмиралтейскую иглу.

Простор, строгая красота, покой, свет: «я в комнате моей пишу, читаю без лампады…»

В представлении Н.В. Гоголя Петербург — «вытянутый в струнку щеголь», «разбитной малый,… всегда одет и, охарашиваясь перед Европою, раскланивается с заморским людом», «на все глядит с расчетом». Гоголь выставляет на Невский проспект «тысячи непостижимых характеров и явлений». Из пестрой гуляющей толпы он выхватывает детали костюма или портрета, в которых ярко отражается весь Петербург: «вот бакенбарды единственные, пропущенные с необыкновенным и изумительным искусством под галстук», вот «усы чудные, никаким пером, никакой кистью неизобразимые», вот «талии, какие вам даже и не снились никогда: тоненькие, узенькие…», вот «дамские рукава, похожие на два воздухоплавательные шара».

В этой шумной толпе Гоголь угадывает повадки и манеры людей всех чинов и званий, богатых и бедных, знатных и безродных. Центральное место здесь занимают обитатели средних и верхних этажей — дамы и господа, титулярные советники. Они хотят казаться богаче и красивее, чем есть на самом деле.

В результате проверки домашнего задания обнаружится, что самые добросовестные ученики не смогли с ним справиться. Объясняется это тем, что в «Преступлении и наказании» жизнь города раскрыта в строго определенном плане: во-первых, толпа — это добрая или злая стихия, представленная типами — группы пьяных, толпящихся у распивочных завсегдатаев кабаков, дворников, ремесленников, приказчиков, проституток, мужиков на базаре; во-вторых, — народ, пытающийся сохранить в себе нравственные начала. Таким народ предстает в поучениях пьяненьких мещан, в мечтах кротких Мармеладовых и Лизаветы, маляра Николки, решившихся «пострадать», скорняка-мещанина.

Наиболее остро это противоречие между реальным народом и его идеальным пониманием раскрыто в сцене всенародного покаяния Раскольникова (зачитываем текст).

Таким образом, среди героев романа мы не найдем деятелей акционерных обществ, биржи, железнодорожных магнатов, как и петербургского рабочего люда.

Такая направленность романа не случайна: писатель сосредотачивал внимание на нравственные стороны событий.

— Подумаем, есть ли что общего у Пушкина, Гоголя и Достоевского в изображении Петербурга?

— Город является одним из героев их произведений. Он населен людьми, разными по характеру, манерам, социальному положению, материальному достатку.

— В чем принципиальное отличие города Достоевского от «горделивой столицы» Пушкина?

— Петербург Достоевского — это город трущоб, до отказа набитый нищими ремесленниками, мелкими чиновниками, голодными студентами-«лохмотниками», «девицами, живущими от себя», семействами, где «ребятишки-то по три дня корки не видят», это место, «где нет ни садов, ни фонтанов, где грязь и вонь, и всякая гадость». Здесь много распивочных, где все до того пропитано перегаром, что, кажется, «от одного этого воздуха можно было в пять минут сделаться пьяным».

— Это не похоже на Невский проспект Гоголя, где прогуливается разнаряженный, как для маскарада, люд.

Далее идет проверка домашнего задания, зачитываются цитаты из «Преступления и наказания», подтверждающие отвратительность улиц, дворов Петербурга. Достоевский изобразил и ужасные «клетки», в которых живут герои романа.

Проверив эту часть домашнего задания, делаем вывод, что писатель показывает нам типичную картину повседневной жизни мещанского Петербурга. В романе нет таких красот, какие Пушкин описал в «Медном всаднике», нет разодетой, беспечно гуляющей публики, которую можно увидеть в «Невском проспекте» Гоголя. Нет в «Преступлении и наказании» и подчеркнутых социальных контрастов, резкого противопоставления «парадного подъезда» «черному входу», как, например, у Н.А. Некрасова («Размышления у парадного подъезда», «Убогая и нарядная»).

У Достоевского город угрюмый, жестокий, душный. В таких условиях и люди должны быть озлобленными, способными убить человека за медную копейку.

— Обратим внимание на цель авторов-классиков, изобразивших Петербург.

По замыслу Пушкина, горделивая красота Петербурга — это ширма, прикрывающая грязные окраины и нищие трущобы, предназначенные для тружеников, «маленьких людей». Не случайно разбушевавшееся наводнение занесло тиной и грязью архитектурную красоту города, заставив тем самым бедного маленького чиновника искать виновника народных бедствий.

В петербургских повестях Гоголя Невский проспект «лжет во всякое время»: броские краски нарядов красавиц служат приманкой для легкомысленных жертв; нос коллежского асессора Ковалева зажил состоятельной жизнью; сила власти денег разрушает талант художника Чарткова. Ложная красота Петербурга, кукольная комичность его обитателей, по Гоголю, подчеркивают трагическое неустройство жизни.

Многие писатели XIX в. непосредственно обращались к изображению жизни народа (Н.А. Некрасов, Г. Успенский, В. Короленко) и делали выводы о стихийном пробуждении могучих сил.

У Достоевского другой подход к коренным вопросам русской жизни и другое художественное их решение. Он исследует страдания униженного и оскорбленного «маленького человека», но при этом указывает, что предшественниками этих героев были Самсон Вырин Пушкина («Станционный смотритель») и Акакий Акакиевич Гоголя («Шинель»).

А.С. Пушкин первым учил уважению ко всякому человеку, кто бы он ни был, этим он укреплял самоуважение бедных людей. Достоевский близко к сердцу принял демократическую силу пушкинского гуманизма и выступил защитником униженных и оскорбленных. Он увидел в каждом человеке брата.

Через десять лет после появления «Станционного смотрителя» появилась повесть Гоголя «Шинель». В судьбах Вырина и Башмачкина много общего. Но, в отличие от Пушкина, Гоголь подчеркнул общественный смысл конфликта, трагичнее сформулировал проблемы социального неравенства. Достоевский не мог почувствовать в Гоголе своего «наставника» по беспокойству об униженных и оскорбленных, он проникся гуманистическим настроем «Шинели», которую словами Макара Девушкина назвал «злонамеренной книжкой».

— Какие герои романа помогают Достоевскому глубоко раскрыть тему «маленького человека»?

— Мармеладов, Катерина Ивановна, Дунечка…

— Страдания униженных и оскорбленных с наибольшей силой раскрыты в судьбах Мармеладовых.

Семен Мармеладов находится на последней ступени нищеты и нравственного падения. «В бедности, — говорит он Раскольникову, — вы еще сохраняете свое благородство врожденных чувств, в нищете же никогда и никто. За нищету даже и не палкой выгоняют, а метлой выметают из компании человеческой, чтобы тем оскорбительнее было; и справедливо, ибо в нищете я первый сам готов оскорблять себя. И отсюда питейное!»

— Какие примеры из текста можно привести в подтверждение оскорбления нравственного чувства героя?

— Пропивает не только башмаки, но даже косыночку и чулки своей больной жены, выпрашивает на похмелье последние тридцать копеек у дочери, вынужденной пойти на панель, бахвалится о злой судьбе в грязном кабаке под шуточки и насмешки случайных собутыльников.

Образ Мармеладова показателен для Достоевского, в нем он стремится вскрыть противоречивость поступков и сознания человека. Автор с позиций «стороннего наблюдателя» раскрывает образ Мармеладова, мы узнаем его через восприятие окружающих и прежде всего Раскольникова. Исповедующийся старый чиновник воспринимается нами как доморощенный философ.

— О чем он любил порассуждать?

— О своих «чувствованиях», о себе, о своей семье.

Но есть в нем какая-то неоднозначность, которая передана в портретной характеристике героя. Найдем в тексте описание внешности Мармеладова: «Это был человек лет уж за 50, среднего роста и плотного сложения, с проседью и с большою лысиной, с отекшим от постоянного пьянства желтым, даже зеленоватым лицом и с припухшими веками, из-за которых сияли крошечные, как щелочки, но одушевленные красноватые глаза. Но что-то было в нем очень странное; во взгляде его светилась как будто даже восторженность, — пожалуй, был и смысл и ум, — но в то же время мелькало как будто и безумие».

— Что же было необычного в портрете Мармеладова?

— В опустившемся старом чиновнике Достоевский подмечает глубоко волновавшую писателя черту — внутреннее беспокойство, тоску.

Мармеладов — человек, задумавшийся о своем образе жизни, он поражен собственным бесчеловечным отношением к близким людям, он сломлен накалом страданий жены и детей. В нем живет чувство, которое, Достоевский считал, есть у каждого образованного человека и называл его «самоказнью», «стремлением к лучшему и невозможностью достичь его».

«Позвольте, молодой человек, — обращается Мармеладов к своему собеседнику, — можете ли вы… Но нет, изъяснить сильнее и изобразительное: не можете ли вы, а осмелитесь ли вы, взирая в сей час на меня, сказать утвердительно, что я не свинья?»

Вот что его тревожит, заслуживает ли он человеческого отношения со стороны жены и дочери, которых сам толкает на гибель.

Ему, слабому, очень хотелось бы, чтобы его пожалели, приняли и полюбили таким, каков он есть: «Я звериный образ имею, а Катерина Ивановна, супруга моя, — особа образованная. Пусть я подлец, она же сердца высокого и чувств облагороженных воспитания исполнена. А между тем…о, если б она пожалела меня!»

— Считает ли он виновным себя в трагедии Сони?

— Да, он страдает от своей слабости и беспомощности, считает, что по этой причине «его единородная дочь…по желтому билету пошла». «Соня! Дочь! Прости!» — кричит он перед смертью.

— Способен ли Мармеладов воспротивиться против безнадежности? Ведь даже бессловесный Акакий Акакиевич Башмачкин в предсмертном бреду начинает «сквернохульничать, произнося самые страшные слова», которые следовали за обращением «ваше превосходительство «.

— Нет. В нем созревает утопическая мечта, что всем воздается по заслугам. Должно быть на земле место, куда можно пойти несчастному Мармеладову, должен быть и тот, кто поймет, пожалеет всех «пьяненьких, слабеньких, соромников». «Ведь надобно же, чтобы всякому человеку хоть куда-нибудь можно было пойти».

— В чем причина падения Мармеладова?

— Нищета, несомненно, говорит о нравственном падении человека, но и о вине самого человека. Мармеладов снова стал пить не потому, что стал нищим, а напротив, он обнищал окончательно из-за пьянства.

Тогда возникает вопрос, почему он не может подняться «со дна»? Мармеладов сам отвечает: «Пью, ибо сугубо страдать хочу!» В разговоре с Раскольниковым герой называет себя «свиньей», «подлецом», «скотом». Скорее всего, он относится к тому типу людей, которые чувствуют наслаждение в своем пороке, в своем падении. Мучая себя, он испытывает удовлетворение в состоянии «свиньи», «подлеца», «скота». Порок безобразен и удовлетворителен одновременно.

— Выясним, с чего началось падение Мармеладова?

— Он протянул руку помощи Катерине Ивановне, оказавшейся «в нищете безнадежной с тремя маленькими детьми, ибо не мог смотреть на такое страдание». Герой почувствовал ответственность за принятое решение, год к вину не прикасался, «обязанность соблюдал». В этот год судьба испытывала его по двум направлениям: Катерина Ивановна не увидела принесенной ей жертвы от мужа-трезвенника и «по изменению в штатах» Мармеладов лишился места. И герой сорвался и «тогда прикоснулся» к вину, пустился во все тяжкие.

Итак, Мармеладов «не мог угодить» «даме великодушной, но несправедливой». Он сделал над собой усилие и сходил с нижайшей просьбой о службе к «его превосходительству» после того, как Соня первый раз пошла на улицу. Все разом изменилось: «Только что узнали они обе, Катерина Ивановна и Сонечка, Господи, точно я в царствие Божие переселился. Бывало, лежишь, как скот, только брань. А ныне: на цыпочках ходят, детей унимают: «Семен Захарович на службе устал, отдыхают, тш!» Кофеем меня перед службой поят, сливки кипятят!» Мармеладов окружен вниманием и заботой, но срыв наступает после первого жалованья. Им нужны только деньги: «А между тем… о, если б она пожалела меня! Милостивый государь, ведь надобно же, чтоб у всякого человека было хоть одно место, где бы и его пожалели!».

Семья для героя — главная опора в жизни, она может дать ему силы и терпение вынести все. А если Катерина Ивановна его не любит, не жалеет, тогда все теряет смысл, тогда «всему конец», тогда лучше забыться в кабаке.

Последний срыв Мармеладова можно объяснить как эмоциональную реакцию на заботу Катерины Ивановны, как желание испытать наслаждение от окончательного падения.

Такую точку зрения высказывает Г. Померанц: «У Мармеладова надежда на спасение — на одном сознании своей грешноеT, на смирении»

— В чем трагедия судьбы Мармеладова?

— Нищета и безволие толкают героя к пьянству. Восторженное безумие в глазах его — это отблеск мечты Мармеладова о высшей справедливости, которую он топит в вине.

Судьба Катерины Ивановны не менее трагична.

— Что мы узнаем о прошлом героини?

— Первый муж сбежал, и осталась Катерина Ивановна «с тремя малолетними детьми в уезде далеком и зверском…и оставалась в такой нищете безнадежной….что описать невозможно».

Образ Катерины Ивановны раскрывает социально-этическую тему в романе — безвинные страдания и их искупление. Понять Мармеладова и простить его — для нее не проблема. Она готова его простить, но что станет с ее детьми после смерти мужа?

— В каком эпизоде Достоевский показал предел отчаяния Катерины Ивановны?

— «Исповедь и причащение кончились. Катерина Ивановна снова подошла к постели мужа. Священник отступил и, уходя, обратился было сказать два слова в напутствие и утешение Катерине Ивановне. «А куда я этих-то дену?» — резко и раздражительно перебила она, указывая на малюток. «Бог милостив; надейтесь на помощь всевышнего», — начал было священник. «Эх! Милостив, да не до нас!» «Это грех, грех, сударыня», -заметил священник, качая головой. «А это не грех?»- крикнула Катерина Ивановна, показывая на умирающего».

— Каким образом Катерина Ивановна пытается защитить свое человеческое достоинство?

— В день похорон мужа ее выгнала из дому за долги квартирная хозяйка. Ей отказался помочь генерал, бывший начальник Мармеладова. Катерина Ивановна окружена злом. И она решилась выставить нищету и свой позор на всеобщее обозрение, показав всем, до чего ее довели злоба и равнодушие людей: «…она возьмет детей и пойдет на улицу шарманку носить, а дети будут петь и плясать, и она тоже, и деньги собирать, и каждый день под окно к генералу ходить…». «Пусть, — говорит, — видят, как благородные дети чиновного отца по улицам нищими ходят!»

Смерть Мармеладова означает начало гибели всей семьи. Скоротечная чахотка его жены лишь подчеркивает объективную неизбежность подобного исхода. Умирая, Катерина Ивановна отказывается от Бога в пользу детей: «Что? Священника? Не надо… Где у вас лишний целковый? На мне нет грехов… Бог и без того должен простить… Сам знает, как я страдала…»

— Зачитаем последние слова умирающей Катерины Ивановны: «Довольно! Пора! Прощай горемыка! Уездили клячу! Надорвала-а-сь! — крикнула отчаянно и ненавистно и грохнулась головой на подушку». Для чего Достоевский использует такое сравнение?

— Писатель соотносит умирающую Катерину Ивановну с замученной клячей из сна Раскольникова, убитой ради озорства толпой пьяных мужиков. Судьба бедной женщины схожа с судьбой доброго, умного, трудолюбивого животного. Достоевский большое внимание уделяет изображению душевной жизни героев, используя такие художественные подробности, которые делают персонажей романа живыми, неповторимо своеобразными, например, «старый, совершенно оборванный черный фрак, с осыпавшимися пуговицами», из которых «одна только держалась кое-как у Мармеладова». Или былинки сена, прилипшие к платью и волосам героя, и продранные его рукава на локтях. Или красные пятна на щеках Катерины Ивановны и ее хриплое, порывистое дыхание. Или фигурка девятилетней Полечки, «высоконькая и тоненькая, как спичка, в одной худенькой и разодранной всюду рубашке». Девочка обнимает маленького брата «своею длинною, высохшею, как спичка, рукой». Спичка… мера судьбы Полечки — вспыхнет и тотчас сгорит.

«Маленькие» Мармеладовы находятся в тупике. Им «некуда больше идти». Некуда идти не только им, но и Дуне, и матери Раскольникова. Дуня — умная и гордая, великодушная и отзывчивая, терпеливая и благородная, с твердым характером и пылким сердцем «осуждена», по словам Раскольникова, «таскаться в гувернантках». Она вынуждена сносить оскорбления «глупой и взбаламошной жены Свидригайлова, страдать от притеснений ее мужа, переживать «дурную славу», распространенную о ней «во всех домах».

— Почему Дуня согласилась выйти замуж за негодяя Лужина?

— Ее гордость была уязвлена зависимой жизнью у чужих людей. Она страдала из-за несложившейся судьбы брата. Дуня решилась на нравственное самоубийство, посчитав, что материальная стабильность Лужина поможет ей решить все проблемы разом. Дуня для собственного спасения, даже от смерти, себя не продаст, а за брата, за мать продаст: «О, тут мы, при случае, и нравственное чувство наше придавим; свободу, спокойствие, даже совесть, все, все на толкучий рынок снесем. Пропадай жизнь! Только бы эти возлюбленные существа наши были счастливы».

В страшном товарном мире коверкаются духовные ценности: любовь, пройдя через самоотверженность, превращает самое святое в предмет продажи и купли, святость в бессовестность. Раскольников, ради которого Дуня жертвовала собой, бросает ей в лицо: «Ты не можешь уважать Лужина: я видел его и говорил с ним. Стало быть, продаешь себя за деньги и, стало быть, во всяком случае поступаешь низко…»

Всем добрым, слабым, безответным — всем приуготовлена одна участь.

— Как описывает Достоевский жизнь матери Дуни и Раскольникова?

— Она влачит жалкое существование на нищенскую вдовью пенсию, страдает от того, что не имеет возможности облегчить страдания своих детей. Даже Лизавета Ивановна, покорная раба своей сестры, и та заканчивает жизнь трагически, «тихая такая, кроткая, безответная, согласная, на все согласная». Мир устроен так, что нищета в нем не только несчастье, но и вина, и безнравственность.

ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ: Письменно ответить на вопрос: «С помощью каких художественных средств и приемов Достоевский раскрывает образы «маленьких людей?».

ПАМЯТКА УЧИТЕЛЮ: в изложенном по данной теме материале выделены курсивом ключевые слова, которые помогут составить план домашней работы.

ЛИТЕРАТУРА К ТЕМЕ:

1. Этов В.И. Достоевский. Очерк творчества. М.,1968, с.187-205.
2. Кирпотин В.Я. Разочарование и крушение Родиона Раскольникова М., 1978. с. 15-31.
3. Машинский. Художественный мир Гоголя. М., 1971, с.209 — 212.
4. Фридлендер Г.Н. Реализм Достоевского. М.-Л., 1964.
5. Померанц Г. Открытость бездны. Встречи с Достоевским. — М., 1990.

Хозяева жизни в изображении Достоевского

ПАМЯТКА УЧИТЕЛЮ: Действие «Преступления и наказания» происходит, когда волна «шестидесятников» уже обессилела. Разумихин говорит о трех годах надоевшей ему «прогрессивной» трескотни, скорее всего, речь идет о крушении революционной ситуации — с 1859 по 1862 год. «Приметы времени», разбросанные по страницам романа, все отнесены к этому трехлетию: это и ссылка на коммуны «нигилистов», и упоминание о полемике, разгоревшейся по поводу публичного исполнения отрывка из «Египетских ночей». Следователь Порфирий говорит о судебной реформе, которая еще идет. В трактирной сцене с Заметовым обыгрывается тема пожаров 1862 года.

Исторические сроки, социальная точность нужны были Достоевскому потому, что он писал не детективный, а историко-философский и социально-нравственный роман. Раскольников и окружающие его персонажи обсуждают те самые проблемы, над которыми бились русские мыслители.

У больного Раскольникова Разумихин, Зосимов, Лужин спорят о смысле движения шестидесятых годов: о реформах, о молодом поколении, о прогрессе, материальном и духовном, о морали, о религии, атеизме, о будущем человечества. Каждый из них индивидуален, со своим собственным пониманием исторического момента, своим характером. Они мнят себя независимыми от хода истории, на самом же деле они все, каждый своим особым образом, отражают надежды и устремления сословий, классов, народов. В споре сталкиваются мнения о положении народа, роли масс, о значении и правах личности, о политической экономии, о социализме, о власти, о нравственном и философском идеале.

Россия вступила в переломную эпоху. Никто ни во что не верит, а вместе с тем общество продолжает жить по тем же еще принципам, которым уже не верит. Надежды, сформулированные в романе Чернышевского «Что делать?», казались зыбкими в мире социальной несправедливости. В такой ситуации муки усилились, обиды умножились, малоимущие оказались еще в более горестном положении. На неустраненные беспорядки крепостнического порядка наслоились противоречия капиталистического характера. Большинство людей не было подготовлено к таким испытаниям. Перед Достоевским встала задача: как изобразить мир, чтобы возбудить сострадание к погибающим и отвращение к процветающим?

«Средние люди», «маленький человек», пришедшие в роман из социальных низов, гибнут под поступью капиталистической цивилизации: несчастный носитель бесхребетной и студенисто-сладкой фамилии был нещадно раздавлен на мостовой «щегольской и барской» коляской, социально раздавлена вся семья Мармеладовых, несмотря на безрезультативную жертвенность Сони. Такие люди особо остро чувствуют несправедливость отношения к ним «чистых», сытых, благополучных ровно на столько, на сколько можно не навредить себе: «…один господин в вицмундире и в шинели, солидный чиновник лет 50, с орденом на шее… приблизился и молча подал Катерине Ивановне трехрублевую зелененькую кредитку». Символическая плата за катастрофу в семье Мармеладовых является образным аналогом политических и социальных событий 1862-1863 годов.

Не все погибали в ожесточенной борьбе за выживание. На смену дворянству из ничтожества прорастала новая сила — богатеющая и наглеющая чичиковщина. Не смущаясь ни грязью, ни позором, уверенная, что капиталистическая позолота прикроет ее любой грех, она действует жестоко, беззастенчиво и с размахом. Дворяне-интеллигенты болели страданиями человечества и были Гамлетами и Дон Кихотами. Новые интеллигенты-мещане, уверовавшие, что деньги не пахнут, выживали, побеждали и преуспевали. Таков в романе Петр Петрович Лужин. Пробившись из ничтожества, он «привык любоваться собой, высоко ценил свой ум и способности и даже иногда, наедине любовался своим лицом в зеркале. Но более всего на свете он любил и ценил добытые трудом и всякими средствами, свои деньги: они равняли его со всем, что было выше его». Чем не Чичиков?

Страшный мир продажности и жестокости не может быть объяснен без этого героя. Торжество Лужиных создает еще более ужасный фон, чем гибель Мармеладовых. Они питаются соками беззащитных и несчастных.

Лужин — самый ненавистный Достоевскому образ в романе. Он жил в провинции, скопил там значительную сумму денег. Лужин подсчитал, что в пореформенной России адвокатура даст жирный кусок и пропуск в элиту: «…он решил наконец окончательно переменить карьеру и вступить в более обширный круг деятельности, а с тем вместе, мало-помалу, перейти в более высшее общество, о котором он давно уже с сладострастием подумывал…Одним словом, он решился попробовать Петербурга».

Лужину сорок пять, он не очень грамотен, но служит в двух местах. Путь в высшее общество он тщательно рассчитал: нужно жениться на умной, образованной, умеющей держать себя в обществе бедной дворянке. Спасшаяся от нищеты жена-дворянка должна будет вечно ему за это быть благодарной: «…не зная Дуни, он положил взять девушку честную, но без приданого, и непременно такую, которая уже испытала бедственное положение; потому, как объяснил он, что муж ничем не должен быть обязан своей жене, а гораздо лучше, если жена считает мужа за своего благодетеля».

Расчетливость Лужина замыкается в природном сквалыжничестве: невесту с матерью он отправил в Петербург по-нищенски, в городе поместил их в «подозрительных номерах», рассчитывая на безропотность беззащитных женщин. Ему не дано оценить бескорыстную честность и благородство Дуни. Он привык видеть, что в этом мире все можно продать и купить, изгнанный Дуней, он усмотрел свой промах в том, что не давал Раскольниковым денег: «Я думал их в черном теле попридержать и довести их, чтоб они на меня как на провидение смотрели, а они вон! Тьфу! Нет, если бы я выдал им за все это время, например, тысячи полторы на приданое, да на подарки…так было бы дело почище…и покрепче!»

Лужин причислил себя к «новым людям» и хотел оправдать свою грязную практику современными теориями. В старой России с ее дворянскими нормами чести и благородства ему не было места. В новом времени он вполне мог стать преуспевающим адвокатом. У Лужина нет совести, он уверен, что идеи молодого поколения складываются для таких, как он. Лужин, приглядываясь к происходящим переменам, вел себя так, чтобы при всех поворотах колеса быть в выигрыше. Боялся он только разоблачений демократической гласности, поэтому искал безобидных связей:

«Слышал он, как и все, что существуют, особенно в Петербурге, какие-то прогрессисты, нигилисты, обличители и проч. и проч., но подобно многим, преувеличивал и искажал смысл и значение этих названий до нелепого. Пуще всего боялся он, вот уже несколько лет, обличения, и это было главнейшим основанием его постоянного, преувеличенного беспокойства…»

Лужин писал кляузным слогом, но понимал, что надо искать «идеологию» в современной науке, в политической экономии, утилитарной философии, которые каждый употреблял с позиций разменной монеты: «Наука же говорит: возлюби, прежде всего, одного себя, ибо все на свете на личном интересе основано. Возлюбишь одного себя, но и дела свои обделаешь как следует и кафтан твой останется цел. Экономическая же правда прибавляет, что чем более в обществе устроенных частных дел и, так сказать, целых кафтанов, тем более для него твердых оснований и тем более устраивается в нем и общее дело. Стало быть, приобретая единственно и исключительно себе, я именно тем самым приобретаю как бы и всем…»

Теорию разумного эгоизма Чернышевского Лужин знал понаслышке и воспринимал на свой лад. Он согласен был освободить себя от законов религии, морали, в войне всех против всех Лужин встанет на сторону победителей, восторженные мечтатели для него — глупцы. Из истории общественого движения он усвоил призыв: обогащайтесь!

Правы Раскольников и Разумихин, когда рассудили, что убийство из-за денег и «покупка» жены в нравственном отношении — явления одного порядка. На протяжении романа Лужина три раза выгоняют, три раза открещиваются, но он — луженый. С него взятки гладки, он знает, как выйти сухим из воды. Продираясь сквозь рассерженную толпу, изобличенный в подлости, Лужин говорит: «Позвольте, господа, позвольте, не теснитесь, дайте пройти! И сделайте одолжение, не угрожайте, уверяю вас, что ничего не будет, ничего не сделаете, не робкого десятка-с, а напротив, вы же, господа, ответите, что насилием прикрыли уголовное дело… В суде не так слепы и…не поверят двум отъявленным безбожникам, …обвиняющим меня…»

Таким образом, Лужин — ключ к пониманию современности на почве начавшихся буржуазных реформ. По замыслу Достоевского, он показывает, во что обернулись мечты Чернышевского о новых людях. Изумленный наглостью Лужина, Раскольников получает возможность увидеть Россию не только настоящую, но и в перспективе. Лужин не только может, но и «право имеет» быть злым и жестоким, потому что он и есть владыка современной Чернышевскому и Достоевскому России.

Аркадий Иванович Свидригайлов — герой иного плана. В черновиках Достоевский делает об этом герое запись: «N3. Главное — Свидригайлов знает за собой таинственные ужасы, которых никому не рассказывает, но в которых проговаривается фактами: это судорожных, звериных потребностей терзать и убивать. Холодно-страстен. Зверь. Тигр».

Но рядом стоит и другая: «N3. Иногда разговоры с Соней об хороших идеалах. Признается, что с ней было бы ему лучше. Говорит об этом Авдотье Романовне и хвалит Соню, но после, судя сам себя по бестиальным и звериным наклонностям…говорит, что я неспособен».

Свидригайлов с самого начала был задуман как человек раздвоенный, знающий цену идеалам и красоте, но погрязший в разврате. В окончательном тексте романа имя его появляется как синоним сытого и распутного франта. Скрывающиеся в нем противоречия и величина загубленных в нем сил проявляются постепенно.

Читатель знакомится с ним рано и «заочно»: слухи доносят весть о том, что он отравил жену, довел до самоубийства слугу, жестоко оскорбил девочку. Его дважды видела Пельхерия Александровна: «…он ужасен». Лужин дает ему отрицательную характеристику: «Это самый развращенный и погибший в пороках человек из всех подобного рода людей».

Никого не настораживает, что позорящая Свидригайлова информация идет от негодяя Лужина, кроме Дуни: «А при мне он хорошо обходился с людьми, и люди его даже любили…» Она интуитивно предчувствует в судьбе Свидригайлова трагедию.

И девочка-подросток, которую родители продают Свидригайлову в жены, видит в женихе не преступное, а необычное: в ее глазах «серьезный немой вопрос», робкий и грустный.

Несмотря на дурную славу, герой на протяжении романа совершает массу добрых дел: «представил Марфе Петровне полные и очевидные доказательства всей Дунечкиной невиновности»; материально и морально обеспечил будущность своих детей: «Они богаты, а я им лично ненадобен. Да и какой я отец!»; дает Авдотье Романовне «десять тысяч рублей и таким образом облегчает разрыв с господином Лужиным»; когда Дуня отказалась от денег, он взял на себя устройство детей Мармеладовых, начиная с малолеток и заканчивая Соней.

Свидригайлов помогает униженным и оскорбленным с большим тактом, не требуя благодарности: «Совесть моя спокойна, — я без всяких расчетов предлагаю… не привилегию же в самом деле взял я делать одно только злое». Он добр не только к знакомым. В дешевом увеселительном саду Свидригайлов увидел, как поссорились писаришки. Он заплатил за пропавшую ложку — причину раздора — и помирил людей.

Как активно действующее лицо Свидригайлов появляется только в IV главе третьей части. Он свеж, привлекателен, возбуждает к себе доверие, несмотря на что-то настораживающее в глазах и губах.

Реформа не нанесла ему вреда: «…нас ведь и крестьянская реформа обошла: леса да луга заливные, доход-то и не теряется». Хозяйство у него крепкое, его не тянет к сытым и самодовольным. Раскольников говорит ему: «Мне кажется, что вы очень хорошего общества или, по крайней мере, умеете при случае быть и порядочным человеком… Вы ведь то, что называется, «не без связей». Свидригайлов на это отвечает: «Не пойду я туда; и прежде надоело». Он избегает «связей»: привыкший к комфорту, живет рядом с голытьбой в полупритоне на Сенной, общается со «средними людьми», помогая им выжить.

В черновиках романа сформулирована причина такого поведения героя: «…не хочу встречаться, не хочу того общества и проч. А главное, у самого желание стушеваться, убить себя».

Если Лужин любыми средствами хочет «попасть в общество», то Свидригайлову легче убить себя на Сенной, чем демонстрировать свое приличие в парадных отелях. Он называет Петербург городом «канцеляристов и всевозможных семинаристов», т.е. городом чиновников и разночинцев. Петербург стал столицей Лужиных: «народ пьянствует, молодежь образованная от бездействия перегорает в несбыточных снах и грезах, уродуется в теориях…»

Свидригайлов тоже из разочарованных, ему тошен Петербург, скучна Россия, противна заграница. Он понимает, что причины его пессимизма таятся в нем самом: «во всем других винишь, а себя оправдываешь». У него нет цели, к которой надо стремиться, он сочувствует Раскольникову, погнавшемуся за блуждающим огнем.

Вместо чувства долга перед отечеством он воспитал в себе чувственность. Он по-своему человек тонкий, ему Достоевский доверил некоторые свои потаенные мысли (о личике вроде Рафаэлевой Мадонны, например).

Свидригайлов разочарован во всем: он не верит ни в бога, ни в черта, ни в народ, ни в идеал. Весь мир представляется ему деревенской банькой с пауками. Он задыхается в этом «неблагообразном мире»: «…всем человекам надобно воздуху, воздуху, воздуху-с… Прежде всего.»

Чтобы правильно понять Свидригайлова, необходимо разобраться в истории взаимоотношений с Дуней. Это не просто сцена обольщения молоденькой гувернантки подлецом.

Он знает о своей репутации распутника, казнит себя за цинизм, но чувствует, что впервые полюбил. Свидригайлов пытается объяснить это Раскольникову, но тот прерывает его речь фразой, которая точно характеризует положение героя:»…вы противны, правы ль вы или нет, ну вот с вами и не хотят знаться…»

Дуня — обладательница огромных душевных сил, она способна повести за собой, спасти, заслонив, кого полюбит. Авдотья Романовна заинтересовалась было Свидригайловым, ей даже стало жаль его, она вознамерилась образумить, воскресить несчастного. «Начались сношения, таинственные разговоры, — исповедуется Свидригайлов, — нравоучения, поучения, упрашивания, умаливания, даже слезы, — верите ли, даже слезы! Вот до какой силы доходит у иных девушек страсть к пропаганде! Я, конечно, все свалил на свою судьбу, прикинулся алчущим и жаждущим света и, наконец, пустил в ход величайшее и незыблемое средство к покорению женского сердца, средство, которое никогда никого не обманет и которое действует решительно на всех до единой, без всякого исключения». Ирония дает ему возможность легче исповедоваться.

Дуня не любила Свидригайлова настолько, чтобы, переступив через законы гражданские и церковные, бежать из России и тем спасти его.

Свидригайловым движет двойственное чувство: он преклоняется перед нравственной силой Дуни, с одной стороны, и вожделеет животным инстинктом. В черновых записях читаем:»…не далее как через час он собирается насиловать Дуню, растоптать всю эту божественную чистоту ногами и воспламениться сладострастием от этого же божественно-негодующего взгляда великомученицы. Какое странное, почти невероятное раздвоение. И однако ж так, он к этому был способен».

В душе Свидригайлова уживаются два идеала — святого и грешника. По отношению к Дуне они действуют попеременно: бес заставляет его нашептывать ей об убийстве, совершенном братом, за определенную цену: «…судьба вашего брата и вашей матери в ваших руках. Я же буду ваш раб…всю жизнь…»

Оба они в полубредовом состоянии понимают слово «спасение» по-своему. Свидригайлов говорит о деньгах, благополучной, «лужинской» жизни в Америке, Дуня — о совести, об искуплении преступления.

Вместо покорного страха, которого ожидал Свидригайлов, он встретил нерассуждающую храбрость Дуни. Она не просто готова убить негодяя, она стреляет в него. Этот второй выстрел пробудил в душах обоих героев дремавшие доселе чувства: Дуня сдалась, а он не принял жертвы:

«Вдруг она отбросила револьвер. «Бросила», — с удивлением проговорил Свидригайлов и глубоко перевел дух. Что-то как бы разом отошло у него от сердца, и, может быть, не одна тягость смертного страха; да вряд ли он и ощущал его в эту минуту. Это было избавление от другого, более скорбного и мрачного чувства, которого бы он и сам не мог во всей силе определить.

Он подошел к Дуне и тихо обнял ее рукой за талию. Она не сопротивлялась, но, вся трепеща как лист, смотрела на него умоляющими глазами. Он было хотел что-то сказать, но только губы его кривились, а выговорить он не мог. «Отпусти меня!» — умоляя сказала Дуня. Свидригайлов вздрогнул. «Так не любишь?»- тихо спросил он. Дуня отрицательно повела головой. «И… не можешь? Никогда?»- с отчаянием прошептал он. «Никогда!» — прошептала Дуня. Прошло мгновение ужасной, немой борьбы в душе Свидригайлова. Невыразимым взглядом глядел он на нее. Вдруг он отнял руку, отвернулся, быстро отошел к окну и стал пред ним.

Прошло еще мгновение. «Вот ключ! Берите; уходите скорей!».

Достоевский психологически точно рассчитывает эту сцену. Женское тяготение Дуни к Свидригайлову еще не прошло, и ей не так-то просто убить человека. Подсознательные чувства, подмеченные писателем в героине, придают ей достоверность. Не доверяя самому себе, Свидригайлов отпускает Дуню: он добился цели, Дуня находится в его подчинении, но, оказалось, ему этого уже не нужно. Из глубин души Свидригайлова пробился идеал добра, человек победил звериное начало в себе. Оказалось, что в Свидригайлове билось тоскующее по любви сердце.

Вот здесь-то и открывается бездна трагедии Свидригайлова: в нем проснулся Человек, но уже растерявший все человеческое. Ему нечего было предложить Дуне, незачем жить самому.

Великолепная связующая деталь: Свидригайлов поднимает брошенный Дуней револьвер для себя, в предсмертный час перед ним возникает образ Дунечки, как символ несбывшихся надежд.

Свидригайлов не хочет смерти и боится ее. Раскольников, задавая теоретический вопрос «А вы могли бы застрелиться?», даже не подозревает, какой больной нерв он затронул у сосредоточившегося на этом решении Свидригайлова. Он отвечает «с отвращением»: «Сознаюсь в непростительной слабости, но что делать: боюсь смерти и не люблю, когда говорят о ней».

Встает целый ряд требующих разрешения вопросов:

1. Что заставило Свидригайлова подавить в себе страх смерти?
2. Почему он застрелился?
3. В чем смысл его самоубийства?
4. Почему он «раскусил» свою жизнь «как орех»?

В черновиках Достоевский отметил: «Ни энтузиазма, ни идеала». Прекрасно понимая, что приходит в Россию с развитием капиталистических отношений, он делает вывод: «все на свете ложь, да ведь так и должно быть». Справедливости на земле нет, все инициативы наказуемы, чувства бесплодны. Так, по усмотрению героя, устроен мир. От морального бессилия им овладело равнодушие. Вот почему он «чрезвычайно согласен и уживчив. Весьма снисходителен… Не насмешлив, всех и все извиняет, все из цинизма отрицает, все допускает». Допускает не только зло, но и добро, не только губит, но и спасает. И все от душевной пустоты, от скуки.

Равнодушное «все допустимо» звучит иначе, чем «все позволено», но результат-то один: «Всяк от себя сам промышляет, и всех веселей тот и живет, кто лучше себя сумеет надуть».

Мирские развлечения ему не интересны: он слишком интеллектуален, чтобы посвятить себя обжорству, испытывает неприязнь к вину, не любит играть в карты и цинично заявляет: «…вот у меня специальность — женщины».

Свидригайлов развратен не по природе, он ухватился за разврат, как за якорь спасения: «Согласитесь сами, разве не занятие в своем роде? Не будь этого, ведь этак застрелиться, пожалуй, пришлось бы».

Оказалось, что и женщины, сколько бы их ни было, не могут заполнить душевную пустоту героя. Как Свидригайлов ни отдалял момент самоубийства, такой исход стал для него неизбежен. И спасения ему нет, его никто не может полюбить, потому что у него мертвая душа. Со дна цинизма и отчаяния подняться еще никому не удавалось. Ни человек, ни общество, ни человечество не могут жить без цели, без идеала. Его равнодушие сильнее страха смерти. Это и есть причина гибели Свидригайлова. В самоубийстве героя реализуется нравственно-философский замысел Достоевского.

Для понимания идейной направленности романа весьма важно значение образа Лебезятникова. До 1862 года Достоевский видел в «нигилистах» «дохленьких недоносков», обвинял их в корысти, карьеризме, придумал им кличку «хлебных свистунов». Лебезятников был задуман как пародия на нигилизм. К 1863 году он увидел, насколько тернист путь революционной демократии к реализации их идеи. Поэтому в окончательной редакции романа Лебезятников становится «нигилистом» по убеждению. Вместо сатиры на нигилизм Достоевский сбивается на карикатуру. Это сказывается уже в портретной характеристике.

Андрей Семенович Лебезятников «был худосочный и золотушный человек, малого роста, где-то служивший и до странности белокурый, с бакенбардами, в виде котлет, которыми очень гордился… Сердце у него было довольно мягкое, но речь весьма самоуверенная, а иной раз чрезвычайно даже заносчивая, — что в сравнении с фигуркой его, почти всегда выходило смешно. Андрей Семенович был глуповат. Это был один из того бесчисленного и разноличного легиона пошляков, дохленьких недоносков и всему недоучившихся самодуров, которые мигом пристают непременно к самой модной ходячей идее, чтобы тотчас же опошлить ее, чтобы мигом окарикатурить все, чему они же иногда самым искренним образом служат».

Несмотря на бросающееся внешнее сходство с Базаровым, Лебезятникова, по словам Достоевского, надо причислять к породе Кукшиных. Он все знал понаслышке, с третьего голоса, то, что читал, понять не мог. Он всегда не к месту употреблял слово «протест», жалел о том, что его родители умерли, а то он бы «их огрел протестом!». Герой уверен, что всех женщин будущего ждет участь Сони Мармеладовой. Он мелок в проявлении чувств, «собственноручно» избил Катерину Ивановну, пока ее супруг лежал пьяненький.

Он придерживается принципа «сегодня полезнее всего отрицать», лебезит перед всем, что носит имя «прогресса»: «Я первый, я готов вычистить какие хотите помойные ямы! Тут просто работа, благородная, полезная обществу деятельность, которая стоит всякой другой и уж гораздо выше, например, деятельности какого-нибудь Рафаэля или Пушкина, потому что полезнее! Все, что полезно обществу, то и благородно! Я понимаю только одно слово: полезное!»

Лебезятников не только глуп, но и наивен: он отказывает Мармеладову в материальной помощи не потому, что скареден, а по «науке», согласно требованиям политической экономии, советует Соне прочесть «Физиологию» Льюиса. Когда же Лужин предлагает купить любовь Сони, глупость Лебезятникова отступает на второй план, наивность отступает:

«Оно, конечно, таково ее положение, но тут другой вопрос! Вы еще не знаете, какая это натура!»

Он верит в человека, даже в Лужина. Подглядев, как тот сунул незаметно в карман Сони ассигнацию, истолковал поступок Лужина как проявление благородства: «Вы желали избегнуть благодарности, я видел! …да, мне это нравится!» Лебезятников приветствует стремление одного человека поддержать в трудную минуту другого, развивая на этом основании свою теорию «разумной нигилистической нравственности».

В сцене разоблачения Лужина Лебезятников теряет маску простофили и вызывает сочувствие у читателей. Катерина Ивановна называет его «голубчиком», «батюшкой». Встревоженный затеей обезумевшей матери выставить на посмешище улицы детей, он старается что-либо предпринять для предотвращения этой драмы.

Карикатуры на Лебезятникова не получилось. Он не берет взаймы без отдачи, хотя живет в «аккуратной бедности», не ворует, не обольщает девиц. Он смешон, глуп, но не принадлежит к страшному миру. По замыслу Достоевского, он становится альтернативой Раскольникову.

Автор показал этим образом, почему путь Лебезятникова неприемлем для Раскольникова и еще более сосредоточил Родиона Романовича на его собственной идее. В Лебезятникове Достоевский довел до предела абстрактное теоретизирование: «если убедить человека логически, что, в сущности, ему не о чем плакать, то он и перестанет плакать».

Во взглядах Лебезятникова, даже в их неоглупленном виде, Раскольников не находил точки опоры для преобразования мира.

ХОД УРОКА

1. Проверка домашнего задания.

Несколько учащихся получают карточки с записанными в них опорными цитатами. Отталкиваясь от них, они выстраивают рассказ о трагической судьбе «маленького человека», используя при этом результаты домашней работы.

N 1. Чем отличается «маленький человек» Достоевского от Самсона Вырина и Акакия Акакиевича?

N 2. «Понимаете ли вы, милостивый государь, что значит, когда уже некуда идти?»

N 3. «Я глаз ее боюсь…Красных пятен на щеках тоже боюсь… И еще — ее дыхания боюсь…Детского плача тоже боюсь…»

N 4. «С Полечкой, наверное, то же самое будет».

N 5. Как вы думаете, «говорящи» ли фамилии героев романа?

2. Объяснение нового материала проходит в форме беседы: учащиеся отвечают на поставленные вопросы, учитель добавляет, комментирует, обобщает ответы.

В романе «Преступление и наказание» значительное место занимает тема страдания человека. Но Достоевский не только изображает униженных и оскорбленных, но и представляет виновников страданий.

Это Алена Ивановна, наживающаяся на процентах попавших в беду, «деловой человек» Чебаров, обирающий студентов, сводня мадам Реслих, квартирная хозяйка Мармеладовых Амалия Федоровна, выгоняющая сирот на улицу — все эти персонажи являются источником бед «маленьких людей». Но наиболее полно среди этой группы персонажей представлены Лужин и Свидригайлов.

Петр Петрович Лужин (ч.1. гл.З; ч.II. гл.5; ч.IV, гл.2,3; 4.V, гл.1,3)

— Каковы причины переезда Лужина в Петербург?

— Заняться выгодной на сей момент адвокатурой и вписаться в высшее общество.

— Какие слова подбирает Достоевский, чтобы передать иронию в портретной характеристике героя?

— «Чопорный» «с осторожностью и брюзгливою физиономией», «воспользовался несколькими днями в столице, чтобы успеть принарядиться», «состоял на линии жениха».

— Обратите внимание, как он подробно описывает и оценивает каждую деталь туалета.

— «Слишком новое», «щегольская, новехонькая круглая шляпа», «даже прелестная пара сиреневых, настоящих жувеневских, перчаток», «цвета светлые, юношественные».

Такие детали помогают акцентировать искусственность поведения Лужина и намекнуть, по закону контраста, на его духовную пустоту.

— С какой целью он хотел жениться на Дуне?

— Для него женитьба — выгодная сделка. Он полагает, что совершает подвиг: берет в жены девушку, несмотря на скверную репутацию, и спасает ее от нищеты. За это она должна всю жизнь оставаться рабой Лужина.

— Понял ли Лужин, почему Дуня прогнала его?

— Нет. Посчитал, что вовремя не дал ей денег.

— Какой теорией Лужин оправдывал свою причастность к «новым людям»?

— Приобретая себе, тем самым вроде делаю богаче общество.

— Какими примерами из текста можно подтвердить отсутствие у Лужина совести, порядочности? (V гл,ч.2)

— «Он с упоением помышлял, в глубочайшем секрете, о девице…» «Уйду-с, но одно только последнее слово…»

— Какие черты современной ему действительности отражены в образе Лужина?

— Петр Петрович, «человек с капиталом», выучился на медные деньги, умеет изъясняться только судейским слогом, научился «округлять кое-какие известные фразы с чужого голоса» — примечательная фигура времени, делец нового типа.

Аркадий Иванович Свидригайлов (ч.1, гл.З; ч.IV, гл.1,3, ч.VI, гл.2-6).

— Что мы узнаем о прошлом поместного дворянина Свидригайлова по его воспоминаниям?

-«Человек небедный», его «и крестьянская реформа обошла», был «порядочным хозяином», его «в околотке знают», «книги выписывал».

— Какую информацию о герое Достоевский передает через слухи?

— «Было притушено уголовное дело, с примесью зверского и, так сказать, фантастического душегубства, за которое он весьма и весьма мог бы прогуляться в Сибирь», жена Марфа Петровна «безвременно скончалась», его подозревали в растлении ребенка и истязании лакея.

— Как внешний облик героя передает его внутренний мир?

— «Лицо, похожее на маску», «слишком голубые глаза», «взгляд их как-то слишком тяжел и неподвижен», «что-то ужасно неприятное в этом красивом и чрезвычайно моложавом…лице».

— Почему Свидригайлов, приученный к комфорту, избегает его в Петербурге?

— Он видит ложь Невского проспекта и не хочет выглядеть не тем, кем он на самом деле является. Ему легче затеряться среди простолюдинов.

— Почему ему весь мир видится деревенской банькой с пауками?

— В такой баньке человек чувствует себя отвратительно, ему хочется чистоты и свежего воздуха. Такое состояние герой испытывает в мире, где живут грязь, «пауки», сосущие жизнь из жертв.

— Что нового о Свидригайлове сообщает нам история взаимоотношений его с Дуней?

— В душе героя борются добро и зло. Дуня помогает победить добру, но для Свидригайлова «воскресение» происходит слишком поздно. Без человеческого тепла он жить не может, но никто не может и дать ему нежности.

— В чем смысл самоубийства героя?

— Опустошенная душа равнодушна к радости и страданиям людей. Свидригайлов может материально помочь людям, но этого слишком мало, чтобы быть человеком. Он не мог заглушить мучения совести ни гастрономией, ни вином, ни женщинами. По принципу «все допустимо» он жить не мог. Другого выбора у него не было.

Старой жизнью самодовольного развратника он жить не может, а другой у него нет. Хотя он внешне активен, Свидригайлов уже разочарован по-печорински и подобен «мертвым душам» Гоголя.

— Можно ли Лебезятникова назвать «хозяином жизни»?

— Лебезятников глуп, смешон, наивен, но по-своему защищает достоинство «маленького человека». Он не принадлежит миру хищников.

— Проявляется ли гуманизм Достоевского в изображении «хозяев жизни»?

— «Пауки» и негодяи изображены писателем сатирически, с чувством отвращения. Это еще в большей степени подчеркивает сострадание Достоевского к обездоленным людям.

ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ: найти в тексте цитаты, объясняющие семантику фамилии главного героя.

ЛИТЕРАТУРА К ТЕМЕ.

1. Гроссман Л. Достоевский ЖЗЛ. М.,19б2,с.334-352.
2. Фридлендер Г.М. Реализм Достоевского. М.-Л., 1964.
3. Долинин А.С. Последние романы Достоевского. Л., 1963.
4. Кирпотин В.Я. Избранные работы в трех томах. М., 1978,т.3,с.220-261
5. Этов В.И. Достоевский. М., 1968, с. 205-220.

Социальные и философские причины индивидуалистического бунта Раскольникова

ПАМЯТКА УЧИТЕЛЮ

Имя главного героя романа раскрывает главную идею «Преступления и наказания» — идею раскола, произошедшего в отдельном человеке. Обратим внимание на две предметные детали. Автор рисует портрет Раскольникова: «Кстати, он был замечательно хорош собою, с прекрасными темными глазами, темно-рус, ростом вьше среднего, тонок и строен…» «А между тем, когда один пьяный, которого неизвестно почему и куда перевозили в это время по улице в огромной телеге, запряженной огромной ломовою лошадью, крикнул ему вдруг, проезжая: «Эй ты, немецкий шляпник!»- и заорал он во все горло, указывая на него рукой, — молодой человек вдруг остановился и судорожно схватился за свою шляпу». Русский человек вынашивает чуждую западную идею изменения мира, («темно-рус», «немецкий шляпник»). За этими деталями С.Белов обнаруживает противопоставление души русской нации, ее природы и характера уму и сознанию, которые опираются на теории, философию, пришедшие из Германии. Он толкует имя Раскольников Родион Романович как «раскол родины Романовых».

Деталь «темно-рус» в контексте «большого времени», русской культуры, создаваемой и творчеством Л.Толстого («русское, доброе, круглое»), и творчеством О.Мандельштама («русское, детское, домашнее»), наполняется огромным смыслом и как бы является отдаленным предвестием будущего воскресения Раскольникова, перехода от «злобного презрения» (1гл.) к «бесконечной любви» (последняя глава).

Мы уже определили, что Достоевский, как и Некрасов, является социальным писателем, под пристальным вниманием которого находится «мир униженных и оскорбленных»; что подобно Тютчеву, Достоевский является философским, писателем, который в каждом произведении ставил вечные вопросы бытия; что, как и Лермонтов, Достоевский трагический писатель, исследующий в своих «романах-трагедиях» мучения человеческого духа.

Но высшим символом и целью Достоевского является стремление преодолеть хаос и дисгармонию в мире и человеке. Не избегает такого анатомирования и Раскольников.

Какова эволюция личности героя?

Судя по письму Пульхерии Александровны, детские годы Раскольникова были счастливы: «Вспомни, милый, как еще в детстве своем, при жизни твоего отца, ты лепетал молитвы свои у меня на коленях и как мы все тогда были счастливы». В церковь «раза два в год ходили с отцом и матерью к обедне, когда служились панихиды по его бабушке…» «Подле бабушкиной могилы была и маленькая могилка его меньшого брата, умершего шести месяцев и он каждый раз, как посещал кладбище, религиозно и почтительно крестился над могилой, кланялся и целовал ее».

У отца и церкви мальчик искал успокоения, защиты, помощи. Автор указывает три составляющие счастья: отец, мать, Бог. У Раскольникова рядом с Богом стоит отец. Лишившись отца, он потерял и Бога в душе своей. Будучи студентом, имея опыт социальных отношений. Раскольников пишет научный трактат, в котором излагает свой взгляд на преуспевающих и плодящихся людей. Сердце матери предчувствует возможный надлом в душе «несостоявшегося» Родиона, она старается увести от него беду: «Молишься ли ты Богу, Родя, по-прежнему и веришь ли в благость Творца и Искупителя нашего. Боюсь я, в сердце своем, не посетило ли и тебя новейшее модное безверие? Если так, то я за тебя молюсь».

Был ли Раскольников безбожником?

На каторге осужденные чуть не убили его у входа в церковь: «Ты безбожник! Ты в Бога не веришь! — кричали ему. — Убить тебя надо».

Сам Раскольников только однажды сомневается в своем неверии:

«Да я в Бога-то, может, и не верую». А на вопрос следователя отвечает твердо: «Верую». Нерешимость, как основное состояние Раскольникова, связана с неуверенностью: есть ли Бог, всемогущ ли он? Справедлив ли?

Письмо от матери выводит Раскольникова из состояния «нерешительности» и подталкивает к принятию «ужасного, дикого и фантастического вопроса, который замучил его сердце и ум». «Теперь уж письмо матери вдруг как громом в него ударило. Ясно, что теперь надо было не тосковать, не страдать пассивно, одними рассуждениями о том, что вопросы неразрешимы, а непременно что-нибудь сделать, и сейчас же, и поскорее».

Встреченная на бульваре пьяная девочка снова пробуждает в нем сомнение: с одной стороны, ему хочется защитить ее от толстого господина, а с другой — злоба и презрение к людям: «И чего я ввязался тут помогать! Да пусть их переглотают друг друга живьем — мне-то чего?»

Внутренняя борьба добра и зла художественно отражена во сне Раскольникова. Уже в начале сна появляются два ключевых образа-символа, определяющие миросозерцание героя: церковь и кабак. Мальчик, держась за руку отца, должен пройти к церкви мимо кабака, «всегда производившего на него неприятное впечатление и даже страх»: «Там всегда была такая толпа, так орали, хохотали, ругались, так безобразно и сипло пели и так часто дрались; кругом кабака шлялись всегда такие пьяные и страшные рожи… Встречаясь с ними, он тесно прижимался к отцу и весь дрожал». Отец не защитил его от пьяной толпы, озверевшего Миколки, забившего до смерти «бедную лошадку». Тогда он с криком отчаяния пробивается сквозь толпу и целует ее мертвую. Потом «в исступлении бросается с кулачками на Миколку».

Потом так же, в исступлении, но вооружившись топором, не надеясь на Бога, Раскольников пойдет убивать зло, притаившееся в старухе-процентщице. Он пойдет устанавливать свою справедливость в мире «всеобщей жестокости», а подкрепление своим силам будет искать в кабаке» (В. Кожинов).

«Безобразный сон» вызвал отвращение и ужас перед задуманным убийством, и он, как в детстве, обращается к Богу: «Боже! — воскликнул он, — да неужели же я в самом деле возьму топор, стану бить по голове, размозжу ей череп — буду скользить в липкой теплой крови, взламывать замок, красть и дрожать, прятаться, весь залитый кровью-с топором… Господи, неужели?»

По мнению К. Мочульского, «сон о детстве воскрешает детскую веру и возвращает к Богу». В последней надежде Раскольников молится: «Господи! Покажи мне путь мой, а я отрекаюсь от этой проклятой мечты моей».

Случайно Раскольников слышит речь о том, что старуха в семь останется дома одна, и воспринимает ее «как предопределение судьбы своей», как указание свыше: «Он вошел к себе, как приговоренный к смерти. Ни о чем он не рассуждал и совершенно не мог рассуждать; но всем существом своим вдруг почувствовал, что нет у него более ни свободы рассудка, ни воли и что все вдруг решено окончательно».

Каковы мотивы преступления Раскольникова?

Исследователи этого вопроса объединяются вокруг трех концепций: 1 — идея «многослойности «(Ю. Борев), когда находят до пяти мотивов преступления; 2 — двойственность мотивов, основанная на столкновении Наполеона и Мессии (В. Кирпотин, С. Белов); 3 — однозначная концепция, ставящая в центр внимания идею власти, идею Наполеона (Г. Поспелов, Ю. Карякин). Чья концепция наиболее приемлемая?

Чтобы определиться в этой проблеме, рассмотрим эволюцию художественной идеи романа.

В каких условиях зародилась идея Раскольникова?

Мир, в котором живет герой, в котором созревает трагический конфликт его, характеризуется как «безобразный». Мечта его зародилась в каморке, похожей на гроб. Безобразен Петербург с его «странной летней жарой», «духотой», «вонью из распивочных», безобразны пьяные люди, «поминутно попадавшиеся, несмотря на буднее время», и самая отвратительная из людей — старуха-процентщица, «с вострыми и злыми глазками», «с тонкой и длинной шеей, похожей на куриную ногу». Это безобразие отталкивает от себя гордого и красивого Раскольникова и вызывает в душе «чувство глубочайшего омерзения» и «злобное презрение». Из этих чувств рождается «безобразная мечта». Итак: истоки преступления кроются в безобразном состоянии мира, который вызывает у Раскольникова разнообразные отвратительные чувства, из разнообразия чувств рождаются самые разные мысли (концепция «многослойности»); разноплановые идеи тяготеют либо к доброму началу, либо к злому (идея двойственности мотивов); в результате борьбы двух противоположных идей побеждает идея власти (наполеонизма).

Таким образом, исследователи, о которых речь шла раньше, объективно не спорят друг с другом, а своими концепциями отражают разные этапы развития художественной идеи романа.

Каковы причины преступления Раскольникова?

В первой же главе мы узнаем о времени действия («В начале июля, в чрезвычайно жаркое время…»), месте действия (Петербург), главном герое («один молодой человек») и его состоянии («нерешимость»): «И каждый раз молодой человек, проходя мимо, чувствовал какое-то болезненное и трусливое ощущение, которого стыдился и от которого морщился». Это «болезненное и трусливое ощущение» — подсознательный голос совести: «он был должен кругом хозяйке и боялся с нею встретиться». Достоевский сообщает читателям о том, что проявление бессознательной совести, свойственной Раскольникову от природы, — это проявление в нем доброго начала. Но от природы в нем много и гордыни. Совесть и гордыня в столкновении порождают конфликт между природой человека и его умом: «На какое дело хочу покуситься и в то же время каких пустяков боюсь». В этой мучительной внутренней борьбе героя и проявляется одна из причин преступления — нравственная.

Вторая причина — психологическая. «Он до того углубился в себя и уединился от всех, что боялся даже всякой встречи, не только встречи с хозяйкой».

Третья — социальная. «Он был задавлен бедностью». Но есть еще одна причина, главная, — философская. «Любопытно, чего люди больше всего боятся? Нового шага, нового собственного слова они всего больше боятся».

Раскольников сам по себе человечен и добр, но за мать, за честь сестры, охраняя подростка, за идеи — убил. Ему нужно, чтобы его поняли, оправдали. Но его собеседники стоят на разных интеллектуальных уровнях, герою приходится приноравливаться, опускать идею вниз, отрывать от общих целей. Каждый раз при этом он находит звено, зацепившись за которое, он снова поднимает свою идею до всеобщих обоснований.

Противоположные чувства — жалость к страдающим и презрение к слабым — толкают Раскольникова на преступление.

В философском плане решаются такие вопросы, как

• о правах и назначении человека;
• о роли личности в обществе;
• о жалости и сострадании;
• о долге и самопожертвовании;
• о неизменной природе человека и его личной ответственности.

Ответы на поставленные философские вопросы находим в тексте. Раскольников полагает, что «люди, по закону природы, разделяются вообще на два разряда: на низший (обыкновенных), то есть, так сказать, на материал, служащий единственно для зарождения себе подобных, и собственно на людей, то есть имеющих дар или талант сказать в среде своей новое слово.

Назначение «обыкновенных», по мысли Достоевского, — жить в послушании. Второй разряд составляют те, которые «преступают закон, разрушители». Если «второразряднику» для своей идеи надо «перешагнуть хотя бы и через труп, через кровь, то он внутри себя, по совести, может… дать себе разрешение перешагнуть через кровь».

Рассуждения Раскольникова ничто иное, как философское обоснование преступления. По его словам, в нем «нет ничего особенно нового», кроме одного: разрешения крови по совести. Теория Раскольникова -результат действия законов и проявления морали в человеконенавистническом обществе, где человек человеку враг. Не случайно на реплику сестры: «Но ведь ты кровь пролил!» — Раскольников отвечает: «которую льют, как шампанское».

В философском плане ставится вопрос о возможности спасти человека любовью. Он возникает в связи с исповедью Мармеладова, судьбой Сони, письмом матери Родиона и согласием Дуни выйти замуж за Лужина. Назовем и политические вопросы, поставленные писателем.

Русская литература всегда отражала актуальные проблемы общества, отвечала на жизненные вопросы «Кто виноват?», «Что делать?», «Кому на Руси жить хорошо?». И Герцен, и Чернышевский, и Некрасов отстаивали честь и достоинство простого народа. Они верили в построение справедливого человеческого общества без угнетателей и угнетенных.

Герой Достоевского не верит в жизнь без рабов и господ: «…ждать, пока все станут умными, то слишком уж долго будет… не переменятся люди и не переделать их никому, и труда не стоит тратить! Кто много посмеет, тот у них и прав. Кто на большее может плюнуть, тот у них и законодатель, а кто больше всех может посметь, тот и всех правее! Так доселе велось и так всегда будет!»

Чернышевский и Некрасов видели один путь самоотверженного служения родине:

Иди к униженным,
Иди к обиженным -
Будь первый там.

У Достоевского звучит призыв «страдания принять», чтобы обрести душевный покой: «…покупается счастье страданием. Человек не родится для счастья. Человек заслуживает свое счастье, и всегда страданием».

Разумихин.

В романе ведется неприкрытая полемика со взглядами Чернышевского. По авторскому замыслу Разумихин должен был явиться тем спасительным героем, каким в «Что делать?» выступает Рахметов. Они схожи в проявлении силушки, оба студенты. «Разумихин был все тот же: добрый, высокий…был еще тем замечателен, что мог неизвестно по скольку времени совсем не есть и терпеть необыкновенный холод…»

Рахметов ограничивает свои потребности и мучает себя из эксперимента (он богат). Разумихин — по нужде (беден).

В отличие от Рахметова Разумихин враг всякой теории, легко заводит романы, ходит в заведение к «Лавизе». Он критически относится к дореформенным порядкам, любит новую молодежь. Разумихин считает, что материалисты убивают жизнь, умерщвляют человеческую душу.

Философия малых дел Разумихина противопоставлена философии Дела Раскольникова, в ней чувствуется и полемика с «особенным» назначением Рахметова. Разумихин — русский богатырь, «снизошедший до мальчика», тратящий исполинские силы для поддержки ближнего своего. Он смотрит в душу каждого человека, и видит, что Лужин безнадежен, но что такого убийцу, как Раскольников, можно «реставрировать» и ввести снова в круг человеческого братства. Он всегда приходит на помощь в трудную минуту. И всегда с разумом. Чтобы создать первоначальный капитал, Разумихин соединяет свои деньги с Луниными: «И зачем, зачем мимо рта кусок проносить! Помаленьку начнем, до большого дойдем, по крайней мере прокормиться чем будет, и уж во всяком случае свое вернем», Разумихин может стать мужем и верным другом. Но, скорее всего, романтик-полуславянин превратится в капиталиста, отдающегося своему растущему «делу». Достоевский оттеснил Разумихина на задний план. Раскольников не мог помогать Разумихиным продавать книги, это слишком пустое занятие для него.

КОНСПЕКТ УРОКА

Цель урока: на основе анализа текста доказать вредность теории Раскольникова.

Оборудование: иллюстрации к роману Достоевского И. Глазунова, В. Боклевского.

Ход урока.

ВСТУПЛЕНИЕ: Мир, в котором жил Раскольников, был несправедлив и враждебен. Уйти из него — означало сдаться. Чтобы изменить свою судьбу, облегчить участь сестры, матери, Сони, ему надо изменить весь существующий миропорядок. Чувство протеста на давало ему примириться, и Раскольников восстал против мира по своей собственной, теоретически продуманной программе.

Раскольников прошел через школу сороковых годов, в шестидесятых он разочаровался и ищет иного пути, иных средств осуществления идеала. Он отказался от демократических социально-утопических мечтаний, признал своих прежних товарищей бессильными перед мировым злом. Боль за человека осталась, но покрылась налетом недоверия к человеку.

Отличие Раскольникова от всех «разочарованных» и скатившихся после 1862-1863 г. к вульгарному либерализму состояло в том, что он не способен был примириться с действительностью, вытравить из своей души обаяния прежних убеждений. Махнув рукой на движение в целом, он вознамерился единолично решить задачу, не решенную его поколением или даже несколькими поколениями.

Разочарование не могло вытеснить из сознания Раскольникова всего того, что было воспитано идеологией освободительного движения. Он в иные минуты переживает настроения, выраженные в лирике Некрасова. Например, в основе трагического сна Раскольникова лежит стихотворение поэта «До сумерек»:

"Ну!" - погонщик полено схватил
(Показалось кнута ему мало) -
И уж бил ее, бил ее, бил!
Ноги как-то расставив широко,
Вся дымясь, оседая назад,
Лошадь только вздыхала глубоко
И глядела...(так люди глядят,
Покоряясь неправым нападкам).
Он опять: по спине, по бокам,
И, вперед забежав, по лопаткам
И по плачущим кротким глазам...
            * * *
Это праздных прохожих смешило,
Каждый вставил словечко свое...

Действительность мучила Раскольникова, он решил с ней разделаться в одиночку, хотя не уверен, правильно ли он замышляет: «Ну мне ль помогать? Имею ли я право помогать?»

Раскольников потерял надежду на «светлое будущее», не смог заглушить голос совести, взывающий к справедливости.

Роман построен так, что страдания человеческие показаны через восприятие Раскольникова, сочувствие им сливаются с состраданием Достоевского.

ХОД БЕСЕДЫ:

Почему Достоевский относит Раскольникова к людям «среднего рода»?

Раскольников — обедневший дворянин, разночинец, не имеющий капиталов. Приехал в Петербург учиться, чтобы получить образование и добиться положения в обществе. Учиться ему приходилось на медные деньги, поступающие из нищенской вдовьей пенсии. Социальное положение Раскольникова — это показатель уровня жизни интеллигента.

Каким видел Петербург Раскольников?

Смрадные распивочные, озабоченный люд, оборванные пьяные рождали в Раскольникове чувство омерзения. Но он видел Острова, где не было духоты на зеленых балконах изукрашенных дач которого сидели разряженные женщины, среди цветов играли дети. Вид такого Петербурга вызывал раздражение. В целом — это был один мир, разделенный пропастью. Раскольников был развит и образован, он все чаще задумывался, почему ему суждено жить не на Островах, а задыхаться в тисках бедности. Свои мысли по этому поводу он даже изложил в своей студенческой статье.

Какова суть теории Раскольникова?

Раскольников излагает ее Порфирию: «…люди по закону природы разделяются, вообще на два разряда: на низший (обыкновенных), то есть, так сказать, на материал, служащий единственно для зарождения себе подобных, и собственно на людей, то есть имеющих дар или талант сказать в среде своей новое слово«.

Предположительно Раскольников печется о человеческом счастье:

«…если бы Кеплеровы и Ньютоновы открытия, вследствие каких-нибудь комбинаций никоим образом не могли бы стать известными людям иначе как с пожертвованием жизни одного, десяти, ста и так далее человек, мешавших бы этому открытию или ставших бы на пути как препятствие, то Ньютон имел бы право и даже был бы обязан…устранить этих десять или сто человек.»

В чем заключалась оригинальность идеи Раскольникова?

Уголовная по своей сути, она была продиктована жалостью к людям. Но, отказавшись от наполеоновских злых целей, Раскольников принял его злые средства. Исключительность идеи Раскольникова лучше других уловил Разумихин: «В этом, стало быть, главная мысль твоей статьи заключается. Ведь это разрешение крови по совести, это…это, по-моему, страшнее, чем бы специальное разрешение кровь проливать…»

Почему эта теория была испытана Раскольниковым в жизни?

Герой понимает, что плоды социального неравенства заметны не им одним. В мире существует не только рабство, но и добровольное подчинение слабых сильным. Он не осуждает людей-жертв, наоборот, кто презирает «затертых в ветошку», тот еще больший подлец. Заглушить в себе жалость к людям — стать таким, как Лужин. Если человек не подлец, надо не терпеть, не закрывать на все глаза, а действовать. «Я не такой человек, — говорит Раскольников, — чтобы дозволить мерзавцу губить беззащитную слабость. Я вступлюсь. Я хочу вступиться.» Если для того, чтобы вступиться, нужно переступить через традиции, через нормы, — необходимо переступить. Теория и практика встретились. Достоевский упоминает, что статья Раскольникова «О преступлении» была написана «по поводу одной книги». Как вы полагаете, какой? Существуют две версии: 1) книга Наполеона III «История Юлия Цезаря» (Ф.И. Евнин), 2) книга М. Штирнера «Единственный и его собственность» (Л. Гроссман). Мы соглашаемся с мнением В.Я. Кирпотина, который считает, что «Раскольников был слишком сложен для того, чтобы увлечься одной книгой одного автора и на основе ее перестроить все свое мировоззрение. Он впитал в себя то, что носилось в воздухе, дух времени, и особым образом перерабатывал его применительно к своим идеалам и своим целям. Статья его в «Периодической речи» — не комментарии к «одной книге», а изложение собственного кредо «по поводу одной книги».

Воспринимать мир таким, как он есть, — подлость, думает Раскольников, компромисса он не принимал, поэтому оставалось одно: либо устранить несправедливый порядок, либо погибнуть вместе со взорванным миром. На эти мысли натолкнуло его письмо от матери: «Не хочу я вашей жертвы, Дунечка, не хочу, мамаша! Не бывать тому, пока я жив, не бывать, не бывать!» Давняя тоска, давние думы сконцентрировались в одном пункте.

С этого момента абстрактная идея превращается в силу, толкающую Раскольникова на «дело».

Как можно жалеть человечество, если решаешься убить человека?

Как можно заботиться о дальних, если убиваешь «маленькую» тихую Лизавету?

Раскольников жалеет бедных людей не только по своей натуре, но и по убеждениям. По его мнению, должен появиться властелин, который в отличие от всех других правителей, употребил бы свое беспрекословное господство на то, чтобы вывести человечество из орбиты скорби в обетованный край. Он решил взять управление миром в свои руки и использовать закон по своему усмотрению: «…я хотел Наполеоном сделаться, оттого и убил», «…мне надо было узнать… вошь ли я, как все, или человек? Смогу ли я переступить или не смогу! Тварь ли я дрожащая или право имею…»

Раскольников ставит себя над человечеством во имя спасения человечества, он хочет «сгрести» людей в руки и потом делать им добро.» Он взвалил на себя тяжесть, посильную только Христу, но вооружился не пальмовой ветвью, а топором.

Об убийстве «старухи» Раскольников говорит мимоходом, а об убийстве Лизаветы с трудом, потому что отождествляет себя с Наполеоном, он вспоминает Алену Ивановну и оправдывает свое злодеяние. Когда Раскольников сравнивал себя с Мессией, он вспоминает Лизавету и не может оправдать убийства: «Как в самом деле это страшно!»

Вспомним содержание второго сна Раскольникова: «…она даже и не шевельнулась от ударов, точно деревянная. Он испугался, нагнулся ближе и стал ее разглядывать; но она еще ниже нагнула голову. Он пригнулся тогда совсем к полу и заглянул ей снизу в лицо, заглянул и помертвел: старушонка сидела и смеялась… Бешенство одолело его: изо всей силы начал он бить старуху по голове, но с каждым ударом топора смех и шепот из спальни раздавались все сильнее и слышнее, а старушонка так вся и колыхалась от хохота…»

Какое значение для романа имеет этот вещий сон?

Сон подсказывает несостоятельность теории Раскольникова. Мир остался прежним, никто не спасен. Ни идея, ни миссия героя не осуществились. Вместо торжества Раскольников пережил ужас. Он пролил кровь не в кулачном бою, не на баррикадах, а по личному усмотрению. Кровь Лизаветы помогла ему понять ошибочность его теории. Теперь он сам нуждается в спасении.

На чью помощь рассчитывает Раскольников?

Чтобы удержаться на высоте своей идеи Раскольникову надо было побыть одному. Но одиночество стало невыносимым, подрывало его идею: «Давно уже незнакомое чувство волной хлынуло в его душу и разом размягчило ее. Он не сопротивлялся ему: две слезы выкатились из его глаз и повисли на ресницах его: «Так не оставишь меня, Соня? «- говорил он, чуть не с надеждой смотря на нее. «Нет, нет; никогда нигде!» -воскликнула Соня». Одиночество было ужаснее, чем страх.

Радуется ли теперь он встрече сродными, друзьями?

Мать и сестра встретили его «радостным, восторженным криком», «но он стоял, как мертвый». Разумихину, заботящемуся о нем, кричит:

«Отстаньте вы все, ради бога, отстаньте!».

Ко всем теперь он испытывает «физическое отвращение… упорное, злобное, ненавистное. Ему гадки были все встречные, — гадки были их лица, походка, движения. Просто наплевал бы на кого-нибудь, укусил бы, кажется, если бы кто-нибудь с ним заговорил…» Любовь к близким, как и любовь к человечеству, не может вернуть ему расположение духа. Тиран по отношению ко всем лишается возможности любить своих близких. Соня — иное дело.

При помощи какой силы Соня надеется вернуть Раскольникова к жизни?

Сатанинской утопии героя она, с виду робкая, на деле же несгибаемая, противопоставила религиозный план обновления жизни. По ее разуму богатство и комфорт делают людей эгоистами: «А в комфорте-то, в богатстве-то, вы бы, может, ничего и не увидели из бедствий людских, бог кого очень любит и на кого надеется, посылает тому много несчастий, чтоб он по себе узнал и больше увидел, потому в несчастии больше в людях видно горя, чем в счастье». Ее вера в бога дает ей возможность делать добро во имя тех, кому она себя приносит в жертву: «А вы будьте кротки, а вы будьте смирны — и весь мир победите. Нет сильнее меча, кроме этого…»

Удалось ли Соне «воскресить» Раскольникова?

В эпилоге романа писатель говорит о том, что религиозные убеждения Сони стали убеждениями Раскольникова. Страдания, перенесенные ими, открыли дорогу к счастью. Героев «воскресила любовь».

ВОПРОСЫ ДЛЯ ЗАКРЕПЛЕНИЯ ПРОЙДЕННОГО МАТЕРИАЛА.

1. Что принесла бы теория Раскольникова, если б она восторжествовала?

— Привела бы к разобщению людей, к войне всех против всех. Теория проявляла себя в деятельности Наполеона, Гитлера, Пиночета и др.

2. Почему Раскольников совершает «двойное убийство»?

— Убита старуха-процентщица, потом Лизавета. На этом несчастья, вызванные «идеологическим убийством», не заканчиваются: Миколка осужден на каторгу, всех волнует это событие, о нем говорят, из-за него страдают и те, кто ни в чем не повинен.

3. Почему Раскольников выбирает своей жертвой старуху-процентщицу?

— В ней олицетворяются все силы зла. Раскольников заносит топор над головой Несправедливости. В понимании Достоевского, топор — символ насилия, вызовет напрасное пролитие крови.

4. Почему Раскольников терзается после преступления?

— Неожиданно для него заговорила совесть: он не возвысился над муравейником, не сумел помочь близким. Раскольников двойственен: с одной стороны, убийство противно ему, но с другой — он разрешает себе пролить «кровь по совести». А совесть успокоить нечем. (ч.III, гл. 5; ч.IV, гл.4; ч.V, гл.4)..

5. Можно ли назвать образ Раскольникова трагическим?

— Гуманист по природе, он пытается уничтожить идеи человечности. Его преступление оборачивается духовным самоубийством. Ему трудно признать себя виновным, он осознает себя обыкновенным, тварью дрожащей. (ч.IV, гл.4; ч.V, гл.4; ч.VI, гл.7, 8; эпилог) Душа его расколота:

Он одно признал своим преступлением: что не вынес душевных мук и сделал явку с повинной.

6. Почему убийца Раскольников ближе писателю, чем безупречный Разумихин?

— Правильный и порядочный Разумихин занят маленькими проблемами, сомнения не для него. Описывая терзания Раскольникова, писатель утверждает, что человеческое еще не погибло в его герое.

7. В чем злободневность романа?

— Достоевский учит нас, что нет таких причин и обстоятельств, которые могли бы оправдать бесчеловечность идей и поступков.

ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ

По предложенному плану написать цитатную историю преступления и наказания Раскольникова.

День первый — часть I. гл. 1,2.
День второй — часть I, гл.3-5.
День третий — часть I, гл.5,7.
День четвертый — часть II,гл.1,2.
День восьмой — часть II, гл.3-7; часть III,гл.1.
День девятый — часть III,гл.2-5;часть IV,гл.1-4.
День десятый — часть IV,гл.5-5.
День тринадцатый — часть VI,гл. 1-3.
День четырнадцатый — часть VI. гл.7-8.
Спустя полтора года — эпилог романа.

ЛИТЕРАТУРА К ТЕМЕ

1. Болдарева С. Тема покаяния в романе Достоевского «Преступление и наказание». Литература. Еженедельное приложение к газете «Первое сентября». 1998, N3.
2. Шелепин В.А. Опыт современного прочтения романа Достоевского «Преступление и наказание». Литература в школе. 1990, N6, с. 97-106.
3. Фомичева А. Обретение веры. Уроки-семинары в 10-м классе. Литература. Еженедельное приложение к газете «Первое сентября», 1997, N 15, с. 2-4.
4. Творчество Достоевского. Сб.статей. М., 1959.
5. Зунделович Я. О. Романы Достоевского. Статьи. Ташкент, 1963.
6. Белкин А. Читая Достоевского и Чехова. М., 1973, с. 63-73.
7. Влащенко В. То было для него мучительным огнем. Литература. Еженедельное приложение к газете «Первое сентября», 1996, N42. с.5-11.
8. Поспелов Г. Н. Творчество Ф.М. Достоевского. М., 1971, с.21 -31.

Художественная функция образаСони Мармеладовой в раскрытии идейного содержания романа

ПОВТОРЕНИЕ ПРОЙДЕННОГО

Всем ходом романа, цепью эпизодов, структурной совокупностью примененных им художественных средств Достоевский показал полное крушение идеи Раскольникова.

Зачем же писателю понадобился еще эпилог?

Как правило, эпилог сообщает информацию о судьбах персонажей за пределами романного времени. Из эпилога мы узнаем о смерти Пульхерии Александровны, о браке между Дуней и Разумихиным, о предпринимательской деятельности Разумихина.

Но мы имеем дело с необыкновенным романом, и эпилог в нем носит своеобразный характер. Достоевскому надо было показать, что идея Раскольникова отвергнута тем самым бедным людом, во имя которого и замышлялась. Красавец Раскольников не принят народом не просто за убийство, а за проведение несуразной идеи. Люди не признали за ним право убивать.

Мотив отвержения не получил полного развития в самом романе. Раскольников не хотел считаться с мнением не только процентщицы, но и Лизаветы, Миколки, мещанина и других. Но и они не понимали героя, что особенно ярко проявляется в сцене покаяния на площади. Уговаривая Раскольникова покаяться. Соня убеждала его прислушаться к голосу народной совести.

Зачитаем страницу покаяния: «Поди на перекресток, поклонись народу, поцелуй землю, потому что ты и перед ней согрешил, и скажи всему миру вслух: «Я убийца». Он весь задрожал, припомнив это. И до того уже задавила его безвыходная тоска и тревога всего этого времени, но особенно последних часов, что он так и ринулся в возможность этого цельного, нового, полного ощущения. Каким-то припадком оно к нему вдруг подступило: загорелось в душе одной искрой и вдруг, как огонь, охватило всего. Все разом в нем размягчилось, и хлынули слезы. Как стоял, так и упал он на землю… Он стал на колени среди площади, поклонился до земли и поцеловал эту грязную землю, с наслаждением и счастием…»

Покаяние перед народом не имело ничего общего с признанием своей вины перед Порфирием, перед государственным судом. Исповедь на площади должна была помирить Раскольникова с народом. Народ принял его за пьяного, отнесся к покаянию иронично. Каторжане тоже сторонились Раскольникова: «Казалось, он и они были разных наций.

Он и они смотрели друг на друга недоверчиво и неприязненно. Он знал и понимал общие причины такого разъединения; но никогда не допускал он прежде, чтобы эти причины были на самом деле так глубоки и сильны… Его же самого не любили и избегали все. Его даже стали под конец ненавидеть… Презирали его, смеялись над ним, смеялись над его преступлением те, которые были гораздо его преступнее.» «Ты барин! — говорили ему. — Тебе ли было с топором ходить; не барское вовсе дело».

Если «мокрое дело» не единило Раскольникова даже с уголовниками, то это означало одно: идея, лежавшая в основе убийства, превращала героя во врага народа.

Что предвещает сон Раскольникова в эпилоге?

Целые селения и города заражались моровой язвой и сумасшествовали: не знали, что считать злом, что добром, убивали друг друга в бессмысленной злобе, забыли ремесла. Начались пожары, голод. Спаслись только избранные, предназначенные начать новый род людей и новую жизнь. Людей истребляли трихины — круглые черви, личинки которых паразитируют в мышцах животных и с их мясом передаются человеку.

Аллегория очевидна: низменное и животное передастся человеку через «вселявшихся в тела людей духов, одаренных умом и волей». Образ трихинов использован потом Максимилианом Волошиным в стихотворении «Трихины»:

Исполнилось пророчество: трихины
В тела и в дух вселяются людей.
И каждый мнит, что нет его правей.
Ремесла, земледелия, машины
Оставлены. Народы, племена
Безумствуют, кричат, идут полками,
Но армии себя терзают сами,
Казнят и жгут: мор, голод и война.
Ваятель душ, воззвавший к жизни племя
Страстных глубин, провидел наше время:
Пророчественною тоской объят,
Ты говорил, томимый нашей жаждой,
Что мир спасется красотой, что каждый
За всех, во всем, пред всеми виноват.

Достоевский подчеркивает в эпилоге осознание скорого перелома: чем хуже идут дела в мире, тем необходимей спасение. «Претерпевший до конца спасется» — таким претерпевшим до конца в эпилоге и оказывается Раскольников. На пике мучивших его ужасов его пронзила любовь.

Нам предстоит выяснить, почему именно Соня «воскресила» Раскольникова.

МАТЕРИАЛЫ К ТЕМЕ

ПАМЯТКА УЧИТЕЛЮ

Согласно П.С. Соловьеву (русскому поэту, философу, публицисту), среди населяющих мир живых существ есть единый центр Божественного замысла о мире. Этот центр есть Душа мира, София. Она же — тело Христово. Во вселенском понимании тело Христово есть Церковь. Следовательно, София есть Церковь, невеста Божественного Логоса. Она же, как женственная индивидуальная личность, есть Пресвятая Дева Мария. Отец П. Флоренский развивает учение Соловьева, отбрасывая учение о падении: София есть душа и совесть человечества, Ходатаица и Заступница «пред Словом Божиим, судящим тварь и рассекающим ее надвое…»

Все поступки Сони Мармеладовой соотнесены с этим учением. Она не хочет своего бесчестия, она взяла его на себя ради спасения детей своей чахоточной мачехи. Страдая и оставаясь душевно чистою, она переносит грязь своего положения со смирением и кротостью. «Она беззащитна в миру, но тем не менее находится под глубочайшею охраною Отца Небесного». Ее судьба есть выражение «тайны Царства Божия, которое приходит к малым и нуждающимся в опеке, а не к великим и мудрым; мытари и блудницы принимают его, а благоустроенные и почтенные замыкаются от него.»

По учению Павла Флоренского, «существа, начавшие жизнь свою любовью к абсолютному добру, от века живут в Царстве Божием, а падшие существа, пройдя более или менее длинный путь развития и освободившись от зла, также все рано или поздно становятся постепенно членами Царства Божия. В конце концов все покорятся Богу».

Как видим, Достоевский ставит знак равенства между религиозностью и нравственностью: Бог — это любовь наша к близким и дальним. Свобода — это возможность дать нуждающимся. Равенство — это взаимное уважение. На этих началах возможно единение людей. Соня — олицетворение доброты, самопожертвования, кротости и всепрощения.

В ее образе воплощена одна из основных идей творчества Достоевского: путь к счастью и нравственному возрождению человека проходит через страдание, христианское смирение, веру в «божий промысел».

Я.О. Зунделович считает, что Соня «только рупор идей, не находивших себе адекватного художественного воплощения, необходимых Достоевскому как религиозному проповеднику, а не как писателю. Она указывает Раскольникову путь спасения в словах, лишенных эстетической слезы».

Это принципиально важный вопрос, требующий осмысления. Большинство исследователей творчества Достоевского сходятся во мнении о том, что образ Сони дидактический. «Преступление и наказание» — первый роман, в котором писатель попытался выразить свои религиозно-эстетические взгляды. В черновиках Достоевский указал, что «идея романа» — «православное воззрение, в чем есть православие?».

Если довериться Зунделовичу, не увидеть знак вопроса в записной книжке Достоевского, то образ Сони действительно не имел бы художественного значения. Попробуем устранить Соню из романа и сразу же увидим, как разрушится структура произведения. Свести образ Сони к голой схеме оказывается невозможным.

Достоевский понимал, что пьянство, проституция и преступление — это следствие не первородного греха, а несправедливо устроенной среды. Профессия Сони — результат условий, в которых она пытается выжить. Ни средств, ни положения, ни образования она не могла поставить в свою защиту от злобного мира. И, тем не менее, Достоевский нашел в Соне, в беззащитном подростке, источник собственных верований, собственных действий, продиктованных совестью и волей. Поэтому она и могла стать героиней романа, в котором показаны пути противостояния миру.

Профессия проститутки позорит Соню, но мотивы и цели, диктующие ей путь, самоотверженны и возвышенны. Профессию ей пришлось выбрать поневоле, но цели поставлены ей самой.

Д. Мережковский отождествляет вину Сони с виной Раскольникова:

«Соня — преступница, но в ней есть и святая, как в Дуне есть мученица, а Раскольников — подвижник«. Достоевский наоборот ставит героев в противоречивое отношение сочувствия, любви и борьбы, которая, по его замыслу, должна закончиться утверждением правоты Сони. Раскольников совершает двойное убийство, чтобы стать властелином «над муравейником», Соня делает зло себе, чтобы иметь возможность оказать добро обездоленным и беззащитным. Достоевский считает ее жертвенность подвигом и винит мир, который сжигает ее на костре позора.

Раскольников уверен, что Соня пойдет за ним, а потрясенная Соня не может бросить малышей, которых ей и прикрыть от безобразия нечем, как только телом своим. Достоевский видел, что в жизни так уложилось, что не всегда можно следовать только добру и всегда избегать зла.

Христос, по Евангелию, спас блудницу от людей, собравшихся побить ее камнями и та, прозрев, оставила грешное дело, став святой. Обстоятельства жизни не позволяли Соне перестать «грешить». Вечная Сонечка не только страдалица, она по-настоящему любит всех погибающих, себе подобных. Она жертвует собой не ради благости страдания, не ради загробного блаженства своей души, а для того, чтобы избавить от мучений оскорбленных и угнетенных.

Она не ропщет, не плачет, а доказывает судьбой необходимость переустройства мира. Соня действует и «определяет ход событий, а Раскольников вынужден поступать так, как задумывает она. (Уже поэтому мы не можем назвать образ Сони пассивно-вспомогательной фигурой). Двигателем ее самоотверженности является мечта о личном счастье, но мысли об устроении собственной доли запрятаны у нее вглубь, она без колебаний подчиняет их альтруистическим целям.

Соня предоставила судьбу мира воле Бога, а себе назначила делать частное добро. При этом она не переступит через личность другого, никого не обидит, не осудит, без расчета добровольно пожертвует собой. Худенькая и кроткая, она переспрашивает: «Что ж, Катерина Ивановна, неужели и мне на такое дело пойти?» и слышит в ответ: «А что ж, чего беречь? Эко сокровище!» Соня сама выбрала дорогу, не чувствуя ни обиды, ни зла к Катерине Ивановне.

Перед Соней вставал вопрос и о самоубийстве. Она обдумала его и выбрала ответ: «А с ними-то что будет… Раскольников странно посмотрел на нее. Он все прочел в одном ее взгляде. Стало быть, действительно у ней самой была уже эта мысль, может быть, много раз и серьезно обдумывала она в отчаянии, как бы разом покончить, и до того серьезно, что теперь почти и не удивилась предложению его. Даже жестокость слов не заметила…Но он понял вполне, до какой чудовищной боли истерзала ее, и уже давно, мысль о бесчестном и позорном ее положении. Что же, что же бы помогло, думал он, по сих пор останавливать решимость ее покончить разом? И тут только понял он вполне, что значили для нее эти бедные, маленькие дети-сироты и эта жалкая, полусумасшедшая Катерина Ивановна, с своею чахоткой и со стуканием об стену головою».

Сила воли и решимость у Сони были выше, чем мог предположить Раскольников. Он отказался от условностей старой морали, понимая, кому она выгодна. Соня же признавала догмы старой морали, все правила церковных прописей. От самоубийства ее удерживало не столько размышление о грехе, сколько сироты.

Соня называет себя великой грешницей, но не замаливает грехи, она спасает гибнущих, за других она готова отдать «тело свое». Она без колебаний вступает в борьбу за Раскольникова с ним самим. Соня чувствует, что он несчастен, убеждения его пугают ее. Сострадание заставляет ее переубедить, нравственно очистить его. В нелегком процессе воскрешения рождается чувство. Достоевский прослеживает этапы становления большой любви героев.

В предсмертной исповеди Мармеладова она появляется испуганным и нескладным подростком. Во второй раз Раскольников видит в Соне растерянного ребенка, нуждающегося в защите. Естественно, что Соня видит в Раскольникове доброго дядю из высшей среды, который может помочь ее семье в трудную минуту. На поминках она вдруг узнает, что Он такой же бедняк. Соня поражена, но в ней нет ничего такого, что испытывает ищущий помощи, разглядев, что напрасно надеялся.

Бедность Раскольникова перевела их отношения на новую ступень:

«Целый мир неведомо и смутно вошел в ее душу»; Раскольникову «все хотелось смотреть в ее тихие, ясные глаза…»

Достоевский излагает историю любви преступника и проститутки в сдержанной и деликатной тональности. В «Преступлении и наказании» любовь — это не традиционные взаимоотношения между мужчиной и женщиной, а поединок двух правд. Сюжет о женщине, следующей за своим мужем в Сибирь, понимание подвига мужей, женская самоотверженность во имя долга поэтически разработана Н.А. Некрасовым. У Достоевского другое: всемирно-историческая проблематика, борьба за преодоление чужой правды в душе любимого, за воскрешение его личности.

После того, как Соня узнала о бедности Раскольникова, она испытывает стыд, не понимая еще, что любит, не догадываясь, что ждет убийцу: «Вдруг краска бросилась в ее бледное лицо, и даже слезы выступили на глазах…Ей было и тошно и стыдно, и сладко…» Это чувства влюбленной женщины.

В кульминационной части романа (ч.IV,гл.4) любовная эмоция героев угасает, многое в их отношениях теряет смысл, поведение Сони в некоторых эпизодах вызывает недоумение. Это объясняется тем, что редактор журнала Катков М.Н. и его заместитель Любимов Н.А. обязали материально зависимого от них Достоевского вырезать отдельные фрагменты романа. Их смутило, что произошло очищение Сони любовью, что проститутка трактовала христианские идеи. Когда Катков и Любимов предложили Л.Н. Толстому исключить последнюю часть «Анны Карениной» из романа, он, обеспеченный и независимый, издал ее отдельной брошюрой. Зажатый тисками нищеты, Достоевский не имел такой возможности. Восстановить полностью изъятое сейчас невозможно. Толстой берег свои рукописи и черновики. Бездомный Достоевский не хранил черновиков, а редактор «Русского вестника» уничтожил первоначальные рукописи.

Восстановление фрагментов утраченных сюжетно-фабульных звеньев делает понятным звучание некоторых фраз в искореженной главе. «У меня теперь ты одна, — говорит Раскольников, — пойдем вместе». Восстановленный абзац раскрывает полноту чувств героев: «А мы с тобой прокляты, следственно нам дорога одна, хоть мы и в разные стороны смотрим. Ты теперь моя повелительница и моя судьба, жизнь — все…»

Так говорят возлюбленной, с которой вместе пойдешь на край света, на костер, на распятье. В утраченных страницах осталась «тайна» Сони, ее представление о Христе: «Я сама была Лазарь умерший, и Христос, воскресил меня». Она вознамерилась спасти Раскольникова, который стал ей ближе матери и отца.

Катков «придал чтению Евангелия другой колорит», но наивная целеустремленность Сони вырвать Раскольникова из греха сохранилась. Она превращает мысль о Боге не в обряды, а в идею спасения заблудших. Достоевский видел в смирении силу, способную без политики врачевать общество. Катков уничтожил слова, в которых Соня выразила свое понимание смирения, связанные с ним свои надежды, веру в будущее. То художественно своеобразное целое, органически слитое с образом Сони, пропало для нас. Однако, опираясь на логику романа, можно приоткрыть «тайну» Сони: у нее нет страха смерти. Самоотвержение одной личности должно вызвать такое же ответное самоотвержение других личностей. Тогда и будет доказано, что смирение — самая могучая сила. Смирение приведет к всеобщему братству и любви.

Соня, конечно, не понимала, что ее «тайна» сводится к интерпретации Евангелия в духе утопического социализма. Катков же видел в этом проявление «нигилизма» и не мог допустить на страницах своего журнала «последних выражений страсти».

Каждый по-своему, но и Соня, и Раскольников стремились к царству божьему на земле, они близки по своей конечной цели. Самое глубинное в душе Раскольникова Соне помогла распознать любовь. Она увидела в нем самого близкого человека, и уже ни острог, ни каторга не могли стать преградой для ее единения с избранным, для понимания, что по первоначальной своей природе он стремился к той же цели, что и она. Соня способствовала окончательному крушению его бесчеловечной идеи.

РАБОТА С ТЕКСТОМ.

Можно ли считать, что Соня тоже «переступила» черту общественной морали? Раскольников говорит ей: «Ты тоже переступила, загубила жизнь свою «.

Каковы причины «преступления» Сони?

Они похожи на те, по которым переступил Раскольников: нищета, страдания детей Катерины Ивановны, пьянство отца, социальная несправедливость.

В чем качественное отличие Сони от Раскольникова?

Соня губит свою жизнь ради жизни других людей, детей; Раскольников убивает людей, чтобы доказать свое превосходство. Люди тянулись к Соне и сторонились Раскольникова. Раскольников живет разумом. Соня — сердцем.

Какими примерами из текста можно подтвердить, что Соня — олицетворение доброты, самопожертвования, кротости, всепрощения?

ч.I,гл.2; ч.III,гл.4; ч.IV,гл.4; ч.V,гл.4; ч.VI,гл.5,8; эпилог, гл.2.

Почему каторжане любят Соню?

По убеждению Достоевского, Соня выражает народные идеалы добра и справедливости.

Стали ли убеждения Сони убеждениями Раскольникова?

В эпилоге романа Достоевский говорит, что страдания, перенесенные героями, открыли им дорогу к счастью, что «их воскресила любовь».

ВОПРОСЫ ДЛЯ ЗАКРЕПЛЕНИЯ ПРОЙДЕННОГО МАТЕРИАЛА

1. Во имя чего переступил Раскольников и во имя чего — Соня?
2. Как реагирует Соня на те обстоятельства, в которые ее ставит жизнь?
3. Что показалось герою «странным» в Соне и почему?
4. Чем объясняется религиозность Сони?
5. Как подействовало на Раскольникова пребывание Сони на каторге?
6. Как отвечает Достоевский на вопрос: как уничтожить на земле зло?

ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ: письменно составить цитатный портрет Сони, подчеркнув ее беззащитность, хрупкость и большую нравственную силу.

ЛИТЕРАТУРА К ТЕМЕ

1. Лосский Н.О. Бог и мировое зло. М., 1994, с.104-105, 201.
2. Кудрявцев Ю.Г. Три круга Достоевского. МГУ, 1991, с. 222-226.
3. Фридлендер Г. «Преступление и наказание» Достоевского. М., 1970, с. 5-26.
4. Этов В.И. Достоевский. Очерк творчества. М., 1968, с. 176-183.
5. Зунделович Я.О. Романы Достоевского. Ташкент, 1963, с. 52-56.
6. Кирпотин В.Я. Достоевский — художник. М., 1978, с. 130-136.
7. Волошин М. Избранное. Минск, 1993, с. 104.

Своеобразие гуманизма Достоевского

МАТЕРИАЛЫ К ТЕМЕ

Достоевский — певец «униженных» и оскорбленных» — получил всемирное признание как великий писатель — гуманист. Однако гуманизм Достоевского отличен от традиционного «человеколюбия».

Уже первый идеолог русской литературы B.Г. Белинский отстаивал альфу и омегу того этапа развития: крестьянин — тоже человек. Совокупность социально-исторических и духовно-нравственных причин (Отечественная война 1812 года, движение декабристов, проблемы крепостничества, осознание роли народа в историческом движении) делает народ центральным понятием русского национального самосознания и, естественно, самосознания русской литературы XIX века. Значимость самой личности определяется теперь ее отношением к народу. Гуманизм включается в более широкую систему общественно-исторических и духовно-нравственных ценностей.

Достоевский, как великий гуманист, пекся не только о народе вообще, но и о человеке, об отдельной личности. Он поднимает образ человека в литературе до философии человека. Гуманизм не благодушие, а боль. Герой Достоевского будет уважать себя, лелеять свою чистоту и добропорядочность до тех пор, пока случай не поставит перед его совестью зеркало. С этого момента считавший себя гуманистом будет ускорять шаги, чтобы не откликнуться на крик о помощи, проклинать себя за это, исповедоваться в недобрых мыслях, бичевать душевные слабости, проводить «пробу».

Мучительные духовные поединки, страстные монологи, обнажающие изнанку души — все это было непривычным для «традиционного» гуманизма.

Целью Достоевского было вывести сферу подсознания, где правят смутные эмоции и инстинкты, в мир жизненного действия. Его автор «Преступления и наказания» называл «фантастическим». Фантастический реализм Достоевского предстает в двух слагаемых. «Реализм«- оттого, что это верно соответствует психологии бытия человека. «Фантастический» — оттого, что скользящие тени в текущей жизни Достоевский представил как явь.

В жизни люди говорят и ведут себя иначе, чем говорят и поступают в романах Достоевского. Но они так думают наедине с собой, инстинктивно так чувствуют. И этот мир тайных эмоций писатель выводит в свет как неоспоримую реальность. И будто не люди разговаривают, а общаются их души, спорят их идеи. В будущем оказалось, что разговоры эти не были выдуманы Достоевским: идеи, мысли, инстинкты и эмоции стали нагляднее и острее отзываться в действительности XX века — в образе жизни, социальных конфликтах, эксцессах уголовной хроники.

В сущности вся гениальная серия романов Достоевского, от «Преступления и наказания» до «Братьев Карамазовых», относится к эпохе 60-70-х годов, эпохе отмены крепостного права в России. И все вопросы, связанные с владением людьми, «живыми душами», как и ответственность за выбор страной новых путей, — все это больные «русские» вопросы. Достоевский недобро отзывался о революции 1789 года, но лозунг «свободы, равенства, братства», по-особому читавшийся в русских условиях, всегда был для него главным сосредоточием горячо разделяемых или яростно отвергаемых им идей. Достоевский хотел осознать русский путь в свете мирового развития, а вопросы своей души — как часть извечных вопросов человечества.

Достоевский был величайшим защитником идеала свободы, понимаемого им как беспрепятственная свобода личности. В пору реформ 1861 года это не было отвлеченной теорией. Но он подверг этот идеал свободы мучительному экзамену, угадав в нем противоборство добра и зла. Будет ли счастлив человек, если получит свободу? Как распорядится ей? Чем обернется для него эта свобода? Вот лишь часть ядовитых вопросов, адресованных Достоевским человеку, который желал бы, хотя бы и вопреки всему свету, пожить «по своей волюшке». Раскольников хочет быть свободным и доказать, что он «не тварь дрожащая» и «власть имеет». Но эта власть — свобода для себя при несвободе для других. Она и есть путь к преступлению.

Такой же проверке подвергает Достоевский идеал равенства. В социальном равенстве его отпугивает покушение на индивидуальность, погибель для яркого цветения жизни. Если в будущем все сильные умы будут «погашены в зародыше», а таланты приведены к общему знаменателю, то нужно ли людям такое равенство? А что если равенство вообще не совместимо со свободой, поскольку все неравно в природе?

Но что влечет Достоевского сильнее всего и как бы разрешает для него противоречия свободы и равенства — так это братство. Люди все разные по своей природе, но они изменяются больше, переступив порог совести, заглушив в себе голос справедливости и добра. Палачами не рождаются. Несмотря на незавидную судьбу добра в мире, велика ответственность всякого человека за себя. Обуздать в себе силы природы, а они дремлют в каждом, — немалый душевный труд и духовная задача.

Творческое углубление через индивида в личность совершалось в единстве с углублением через нации в народ. Это всемирно значимое открытие Достоевского привело к глубочайшему преобразованию той направленности искусства, которая связана с понятием гуманизма.

ЛИТЕРАТУРА К ТЕМЕ.

1. Мотылева Т.П. Достоевский и мировая литература. В кн. «Иностранная литература и современность». М., 1961.
2. Фридлендер Г.М. Реализм Достоевского. М.-Л., 1964.
3. Долинина Н.Г. Предисловие к Достоевскому. Л.,1980.

Художественное своеобразие романа

МАТЕРИАЛЫ К ТЕМЕ

1. Специфика «Преступления и наказания» в том, что в нем синтезируются роман и трагедия. Достоевский извлекал трагические идеи из эпохи шестидесятых годов, в которой «свободная высшая» личность вынуждена была проверять смысл жизни на практике в одиночку, без закономерного развития общества. Идея приобретает романную силу в поэтике Достоевского только тогда, когда она достигает крайнего напряжения, становится манией. Действие, на которое она толкает человека, должно приобрести характер катастрофы. «Преступление» героя не носит ни уголовного, ни филантропического характера. Действие в романе определено актом свободной воли, предпринятым для претворения идеи в реальность.
2. Достоевский сделал своих героев преступниками — не в уголовном, а философском смысле слова. Персонаж становился интересен Достоевскому тогда, когда в его своевольном преступлении обнаруживалась историко-философская или нравственная идея. Философское содержание идеи сливается у него с чувствами, характером, социальной природой человека, его психологией.
3. Роман строится на свободном выборе решения задачи. Жизнь должна была выбить Раскольникова из колен, разрушить в его сознании святость норм и авторитетов, привести его к убеждению, что он — начало всех начал: «все — предрассудки, одни только страхи напущенные, и нет никаких преград, и так тому и следует быть!» А раз нет преград, тогда нужно выбирать.
4. Достоевский — мастер стремительно-действенного сюжета. Читатель с первых страниц попадает в ожесточенную схватку, действующие лица вступают в конфликт со сложившимися характерами, идеями, душевными противоречиями. Все происходит экспромтом, все складывается в максимально сжатые сроки. Герои, «решившие в сердце и голове вопрос, ломят все препятствия, пренебрегая ранами…»
5. «Преступление и наказание» еще называют романом духовных исканий, в котором слышится множество равноправных голосов, спорящих на нравственные, политические и философские темы. Каждый из персонажей доказывает свою теорию, не слушая собеседника, или оппонента. Такое многоголосие позволяет назвать роман полифоническим. Из какофонии голосов выделяется голос автора, который высказывает симпатию одним героям и антипатию другим. Он наполнен то лиризмом (когда говорит о душевном мире Сони), то сатирическим презрением (когда повествует о Лужине и Лебезятникове).
6. Растущее напряжение сюжета помогают передать диалоги. С необычайным искусством Достоевский показывает диалог между Раскольниковым и Порфирием, который ведется как бы в двух аспектах: во-первых, каждая реплика следователя приближает признание Раскольникова; а во-вторых, весь разговор резкими скачками развивает философское положение, изложенное героем в его статье.
7. Внутреннее состояние персонажей передается писателем приемом исповеди. «Знаешь, Соня, знаешь, что я тебе скажу: если б я только зарезал из того, что голоден был, — то я бы теперь…счастлив был. Знай ты это!» Старик Мармеладов исповедуется в трактире Раскольникову, Раскольников — Соне. У всех — желание открыть душу. Исповедь, как правило, имеет форму монолога. Персонажи спорят сами с собой, бичуют себя. Им важно себя самих понять. Герой возражает другому своему голосу, опровергает оппонента в себе: «Нет, Соня, это не то! — начал он опять, вдруг поднимая голову, как будто внезапный поворот мыслей поразил и вновь возбудил его…» Привычно думать, что если человека поразил новый поворот мыслей, то это поворот мыслей собеседника. Но в этой сцене Достоевский раскрывает удивительный процесс сознания: новый поворот мыслей, который произошел у героя, поразил его самого! Человек прислушивается к себе, спорит с собой, возражая себе.
8. Портретная характеристика передает общие социальные черты, возрастные приметы: Мармеладов — спившийся стареющий чиновник, Свидригайлов — моложавый развратный барин, Порфирий — болезненный умный следователь. Это не обычная наблюдательность писателя. Общий принцип изображения сосредоточен в грубых резких мазках, как на масках. Но всегда с особой тщательностью на застывших лицах прописаны глаза. Через них можно заглянуть в душу человека. И тогда обнаруживается исключительная манера Достоевского заострять внимание на необычном. Лица у всех странные, в них слишком все доведено до предела, они поражают контрастами. В красивом лице Свидригайлова было что-то «ужасно неприятное»; в глазах Порфирия было «нечто гораздо более серьезное» чем следовало ожидать. В жанре полифонического идеологического романа только такими и должны быть портретные характеристики сложных и раздвоенных людей.
9. Пейзажная живопись Достоевского не похожа на картины сельской или городской природы в произведениях Тургенева или Толстого. Звуки шарманки, мокрый снег, тусклый свет газовых фонарей — все эти неоднократно повторяющиеся детали не только придают мрачный колорит, но и таят в себе сложное символическое содержание.
10. Сны и кошмары несут определенную художественную нагрузку в раскрытии идейного содержания. Ничего прочного нет в мире героев Достоевского, они уже сомневаются: происходит ли распад нравственных устоев и личности во сне или наяву. Чтобы проникнуть в мир своих героев, Достоевский создает необычные характеры и необычные, стоящие на грани фантастики, ситуации.
11. Художественная деталь в романе Достоевского столь же оригинальна, сколь и другие художественные средства. Раскольников целует ноги Соне. Поцелуй служит выражению глубокой идеи, содержащей в себе многозначный смысл.

    Предметная деталь порой раскрывает весь замысел и ход романа: Раскольников не зарубил старуху — процентщицу, а «опустил» топор на «голову обухом». Поскольку убийца намного выше своей жертвы, то во время убийства лезвие топора угрожающе «глядит ему в лицо». Лезвием топора Раскольников убивает добрую и кроткую Лизавету, одну из тех униженных и оскорбленных, ради которых и поднят был топор.

    Цветовая деталь усиливает кровавый оттенок злодеяния Раскольникова. За полтора месяца до убийства герой заложил «маленькое золотое колечко с тремя какими-то красными камешками», — подарок сестры на память. «Красные камешки» становятся предвестниками капелек крови. Цветовая деталь повторяется далее неоднократно: красные отвороты на сапогах Мармеладова, красные пятна на пиджаке героя.

12. Ключевое слово ориентирует читателя в буре чувств персонажа. Так, в шестой главе слово «сердце» повторяется пять раз. Когда Раскольников, проснувшись, стал готовиться к выходу, «сердце его странно билось. Он напрягал все усилия, чтобы все сообразить и ничего не забыть, а сердце все билось, стучало так, что ему дышать стало тяжело». Благополучно дойдя до дома старухи, «переводя дух и прижав рукой стучавшее сердце, тут же нащупав и оправив еще раз топор, он стал осторожно и тихо подниматься на лестницу, постоянно прислушиваясь. Перед дверью старухи сердце стучит еще сильнее: «Не бледен ли я… очень» — думалось ему, — не в особенном ли я волнении? Она недоверчива — Не подождать ли еще…пока сердце перестанет?» Но сердце не переставало. Напротив, как нарочно, стучало сильней, сильней, сильней…»

    Чтобы понять глубокий смысл этой ключевой детали, надо вспомнить русского философа Б. Вышеславцева: «…в Библии сердце встречается на каждом шагу. По-видимому, оно означает орган всех чувств вообще и религиозного чувства в особенности…в сердце помещается такая интимная скрытая функция сознания, как совесть: совесть, по слову Апостола, есть закон, начертанный в сердцах.» В биении сердца Раскольникова Достоевский услышал звуки измученной души героя.

13. Символическая деталь помогает раскрыть социальную конкретику романа.

    Нательный крест. В момент, когда процентщицу настигло ее крестное страдание, у нее на шее вместе с туго набитым кошельком висели «Сонин образок», «Лизаветин медный крест и крестик из кипариса». Утверждая взгляд на своих героев как на христиан, ходящих перед Богом, автор одновременно проводит мысль об общем для них всех искупительном страдании, на основе которого возможно символическое братание, в том числе между убийцей и его жертвами. Кипарисовый крест Раскольникова означает не просто страдания, а Распятие. Такими символическими деталями в романе являются икона, Евангелие.

    Религиозный символизм заметен также в именах собственных: Соня (София), Раскольников (раскол), Капернаумов (город, в котором Христос творил чудеса); в числах: «тридцать целковых», «тридцать копеек», «тридцать тысяч серебряников».

14. Речь героев индивидуализирована. Речевая характеристика немецких персонажей представлена в романе двумя женскими именами: Луизой Ивановной, хозяйкой увеселительного заведения, и Амалией Ивановной, у которой Мармеладов снимал квартиру.

    Монолог Луизы Ивановны показывает не только уровень ее слабого владения русским языком, но и ее низкие интеллектуальные способности:

    «Никакой шум и драки у меня не бул… никакой шкандаль, а они пришоль пьян, и я это все расскажит…y меня благородный дом, и я всегда сама не хотель никакой шкандаль. А они совсем пришоль пьян и потом опять три путилки спросил, а потом один поднял ноги и стал ногом фортепьян играль, и это совсем нехорошо в благородный дом, и он ганц фортепьян ломаль, и совсем, совсем тут никакой манир…»

    Речевое поведение Амалии Ивановны проявляется особенно ярко на поминках Мармеладова. Она пытается обратить на себя внимание тем, что «ни с того, ни с сего» рассказывает забавное приключение. Она гордится своим отцом, который «буль ошень ошень важны шеловек и все руки по карман ходиль».

    Мнение Катерины Ивановны о немцах отражено в ее ответной реплике: «Ах, дурында! И ведь думает, что это трогательно, и не подозревает, как она глупа!…Ишь сидит, глаза вылупила. Сердится! Сердится! Ха-ха-ха! Кхи-кхи-кхи.»

    Не без иронии и сарказма описывается речевое поведение Лужина и Лебезятникова. Высокопарная речь Лужина, содержащая модные фразы в сочетании с его снисходительным обращением к окружающим, выдает его высокомерие и честолюбие. Карикатурой на нигилистов представлен в романе Лебезятников. Этот «недоучившийся самодур» не в ладах с русским языком: «Увы, он и по-русски-то не умел объясняться порядочно (не зная, впрочем, никакого другого языка), так что он весь, как-то разом, истощился, даже как будто похудел после адвокатского подвига». В сумбурных, неясных и догматических речах Лебезятникова, представляющих, как известно, пародию на общественные взгляды Писарева, отразилась критика Достоевского идей западников.

    Индивидуализация речи ведется Достоевским по одному определяющему признаку: у Мармеладова деланная вежливость чиновника обильно усыпана славянизмами; у Лужина — стилистическая канцелярщина; у Свидригайлова — ироническая небрежность.

15. В «Преступлении и наказании» своя система выделения опорных слов и фраз. Это — курсив, то есть использование другого шрифта. Курсивом выделены слова проба, дело, вдруг. Это способ сосредоточия внимания читателей и на сюжет, и на задуманное содеянное. Выделенные слова как бы ограждают Раскольникова от тех фраз, которые ему и выговорить-то страшно. Курсив используется Достоевским и как способ характеристики персонажа: «невежливая язвительность» Порфирия; «ненасытимое страдание» в чертах Сони.

ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ: на страницах романа многие слова обретают символическое значение, например: Наполеон — символ неограниченной власти; аршин пространства — символ одиночества, кровь — символ преступления. Продолжите список таких слов — символов.

ЛИТЕРАТУРА К ТЕМЕ

1. Гройсман В. Религиозные символы в романе «Преступление и наказание». Литература. Приложение к газете «Первое сентября». 1997, N44,с.5-11.
2. Майхель И. Языком мимики и жеста. Там же, с.9.
3. Белкин А. Читая Достоевского и Чехова. М., 1973, с. 56-84.
4. Лекманов О. Глядя на «широкую пустынную реку». Литература. Приложение к газете «Первое сентября», 1997, N15,

«Преступление и наказание» в русской критике

МАТЕРИАЛЫ К ТЕМЕ

Среди критических работ, которые помогают глубже понять общественное значение романа, трагическую сущность нарисованных картин, нужно назвать статью Д.И. Писарева «Борьба за жизнь».

Работа Писарева возникла в связи со спорами вокруг романа и ответила на вопрос об объективном, социальном содержании созданных Достоевским образов. Современная писателю критика замалчивала общественное значение романа, а сосредоточивалась на психологических переживаниях Раскольникова. Приведем несколько примеров.

А Суворин, выступая в газете «Русский вестник», утверждал, что сюжет романа и характер главного героя объясняются «болезненным направлением всей литературной деятельности» писателя. Раскольников «не тип, не воплощение какого-либо направления, какого-либо склада мыслей, усвоенного множеством, а больной человек», «нервная, повихнувшаяся натура». Он был уверен, что наиболее верное суждение о Раскольникове может дать скорее психиатрия, нежели литературная критика.

Похожие идеи развивал и ближайший единомышленник Достоевского П. Страхов. Главная сила Достоевского, утверждал он, не в типах, а, как в старой комедии нравов, «в изображении положений, в умении глубоко схватывать отдельные движения и потрясения человеческой души». Н. Страхов не заметил трагических судеб героев Достоевского и дал отвлеченное толкование романа, рассматривая его как «глубочайшее извращение нравственного понимания и затем возвращение души к истинно человеческим чувствам и понятиям.

Подобные оценки «Преступления и наказания» сводят его к изображению случайного патологического явления жизни.

Д.И. Писарев увидел в авторе романа крупного писателя — реалиста. Подходя к «Преступлению и наказанию» с позиций «реальной критики» («И обращаю внимание только на те явления общественной жизни, которые изображены в его романе…при этом оставляю в стороне личный взгляд рассказчика»), Д.И. Писарев первым понял и показал социальное значение романа как реалистически верное воспроизведение некоторых «бедственных обстоятельств» русской жизни 60-х годов.

2.Он поставил вопрос о нравственной ответственности общества за преступление, совершенное отдельной личностью.

«В вопросе о том, помешан ли Раскольников, скрывается в сущности другой вопрос: насколько Раскольников был свободен и способен отвечать за свои поступки в то время, когда он совершал свое преступление… От решения этого вопроса зависят те отношения, в которые читатель встанет к герою, совершившему грязное и отвратительное преступление. Читатель может или презирать и ненавидеть Раскольникова, как вредного и низкого негодяя, для которого уже нет и не должно быть места в гражданском обществе; или же читатель может смотреть на него с почтительным состраданием, как на несчастного человека, свалившегося в грязь под невыносимым гнетом таких суровых, непобедимо враждебных обстоятельств, которые могли бы сломить даже очень твердую волю и отуманить даже очень светлую голову». Вывод Писарева очень важен:»…Та доля свободы, которой пользовался Раскольников, была совершенно ничтожна».

3. Не теория Раскольникова, а социальные мотивы преступления привлекли внимание Писарева. Какие же причины преступления героя видит критик?

а).Бедность. Это странное социальное зло, которое искажает нравственные понятия человека. Оно заставляет человека чувствовать себя в «особенном, совершенно фантастическом мире, где все делается навыворот и где наши обыкновенные понятия о добре и зле не могут иметь никакой обязательной силы». В этой цитате — ключ трактовки романа Писаревым.

б).Сложные объективные противоречия русской жизни. Критик отверг мнение об исключительности поведения Раскольникова как проявлении его психической ненормальности. Рядом с главным героем бедствуют Мармеладовы, в судьбах которых Писарев увидел социальную основу романа. Их страдания взывают к сознанию «мыслящего и сострадательного» Раскольникова, толкая его на преступление.

в).История нравственного падения Мармеладова. Тысячи пьяненьких мармеладовых падают «в ту бездонную трясину, которая из года в год поглощает бедных людей».

4.Сила статьи Писарева в том, что критик сосредоточился на анализе нравственных проблем. Он раскрыл духовные взаимосвязи между опустившимся Мармеладовым и Раскольниковым, попавшим в исключительное положение. Мармеладов не всегда был жалким, и «по остатку его человечности» Раскольников понимает, что «есть тропинка, ведущая к мармеладовскому падению, и что есть возможность спуститься на эту скользкую тропинку даже с той высоты умственного и нравственного развития, на которую удалось взобраться ему, студенту Раскольникову». Эти страницы статьи Писарева раскрывают глубину его гуманной мысли.

5. Критик рассматривает образ Раскольникова как жертву, социальной несправедливости, приглушив при этом его чувство индивидуального протеста.

Подчеркивая в герое человека-жертву, критик обнажает слабость и беспомощность Раскольникова, его неспособность мстить за общественную несправедливость. Его мысли «дурны, опасны» — отмечает критик. Он прибегает к намеренно резким формулировкам: «корень его болезни не в мозгу, а в кармане». Писарев осуждает Раскольникова за его дикий кровавый поступок и подчеркивает полную бессмысленность преступления — и в личном и в общественном плане. Дело не в отдельных «препятствиях», а в общем устроении жизни. Есть ли выход из этого странного «фантастического мира»?

6. Писарев понял, какую бурю противоречивых чувств может вызвать удел «вечной Сонечки» в душе гуманного человека.

«Что вы скажете о поступке Софьи Семеновны? Какое чувство возбудит в вас этот поступок: презрение или благоговение? Как вы назовете ее за этот поступок: грязною потаскушкой, бросившей в уличную лужу святыню своей женской чести, или великодушной героиней, принявшей со спокойным достоинством свой мученический венец?» И как должна была поступить Соня: внимая традиционной привычной морали: «терпи до конца, умирай с голоду, но сохраняй до последней минуты свою нравственную чистоту» — или, внимая другому голосу: «Не жалей себя, не береги себя, отдай все, что у тебя есть, продай себя, опозорь и загрязни себя, но спаси, утешь, поддержи этих людей, накорми и обогрей их хоть на неделю, во что бы то ни стало»?

Две морали. Как поступить: смириться и терпеть или внять другому голосу? Какой это «голос»? «Тварь я дрожащая или право имею,» — скажет Раскольников. «Сострадание ненасытное», — скажет Достоевский, и Писарев как будто с ним согласен: он на стороне Сони.

Но Писарев снимает с Сони мотив христианской жертвенности и с позиций революционного демократа наделяет ее героическим характером: «во что бы то ни стало». Критик и сочувствует героям Достоевского, и осуждает их. В нравственном споре Раскольникова с Соней Писарев на стороне «великодушной героини».

7. Материалист Писарев не в меньшей степени, чем Достоевский, имеет высокое чувство сострадательной гуманности. Но он видит иной исход для «вечных Сонечек». «Нахожу ли я точку опоры и удается ли мне заметить выход — об этом я не скажу моим читателям ни одного слова,» — заявляет он. Мысль Писарева раскрывается намеком. Он с ироническим подтекстом использует известное библейское изречение: «Но так как, с одной стороны, бросать бисер перед свиньями нерасчетливо и неблагоразумно, то, с другой стороны, также неблагоразумно и нерасчетливо, и, кроме того, даже очень невежливо предлагать предметы, годные только для свиней, как-то желуди, отруби, таким особам, перед которыми следует рассыпать чистый бисер».

Так разрешает Писарев социальные проблемы романа. Для нас очевидно, что содержание «Преступления и наказания» более сложно. Раскольников совершает убийство не только из-за социальной нищеты и чувства сострадания обездоленным. На него определенное воздействие оказывала и индивидуалистическая «странная идея». Современникам писателя было трудно разобраться в объективном содержании «идей».

Писарев подверг критике теорию Раскольникова об особой роли необыкновенного человека в судьбе общества: «Человечество, по мнению всех новейших мыслителей, развивается и совершенствуется вследствие коренных и неистребимых свойств собственной природы», а не по велению избранных гениев. Оно «состоит из множества отдельных личностей, очень неодинаково одаренных природою, но ни одна из этих личностей, какими бы богатыми дарами ни осыпала ее природа, не имеет разумного основания думать, что ее голова заключает в себе будущность всей ее породы или, по крайней мере, всей нации. Ни одна из этих личностей, как бы она ни была гениальна, не имеет разумного основания, во имя этой будущности или во имя своей гениальности, разрешить себе такие поступки, которые вредят другим людям и вследствие этого считаются непозволительными для обыкновенных смертных».

Критика Писарева отражает его гуманистические воззрения на человека. Она подводит читателя к выводу о том, что «теория Раскольникова не имеет ничего общего с теми идеями, из которых складывается миросозерцание современно развитых людей».

Д.И. Писарев первым понял роман «Преступление и наказание» как правдивый документ эпохи, как реалистическое отражение русской жизни. Он доказал свою мысль аргументирование, подробно анализируя сюжетные перипетии романа, во многом объяснив трагические обстоятельства жизни героев Достоевского.

Писарев во многом определил принципы подхода к роману, его мысль о Достоевском, как гуманном изобразителе страданий, вошла в обиход русской критики и звучала как высшая похвала писателю.

ЛИТЕРАТУРА К ТЕМЕ

1. Писарев Д.И. Собр. соч. в 4-х тт. T.IV, с.316-354.
2. Селезнев Ю. Достоевский. М., 1990.
3. Кузнецов Б. Эйнштейн и Достоевский. М., 1965.
4. Розанов В. Размолвка между Достоевским и Соловьевым. Журнал «Наше наследие», 1991, с.70-75.
5. Лебедев Ю. Роман «Преступление и наказание». Журнал «Литература в школе» 1990, N6, с 2-24.
6. Этов Ю. Достоевский в русской критике. М., 1956.
7. Этов Ю. «Преступление и наказание» в оценке Писарева. Журнал «Литература в школе». 1990, N6, с.63-66.

Актуальность творчества Ф.М. Достоевского

МАТЕРИАЛЫ К ТЕМЕ

Ф.М. Достоевский — явление всемирной литературы — открыл новый этап ее истории и во многом определил ее лицо, пути и формы ее дальнейшего развития. Подчеркнем, что Достоевский не просто великий писатель, но и огромной важности событие в истории духовного развития человечества. Едва ли не вся мировая культура суммированно присутствует в его творчестве, в его образах, в его художественном мышлении. И не просто присутствует: она нашла в Достоевском своего гениального преобразователя, открывшего собой новый этап художественного сознания в истории мировой литературы.

Произведения Достоевского и сегодня остаются остросовременными, потому что писатель мыслил и творил в свете тысячелетий истории. Он был способен воспринять каждый факт, каждое явление жизни и мысли как новое звено в тысячелетней цепи бытия и сознания. Ведь если любое, даже «малое» сегодняшнее событие или слово воспринимается как звено в практическом и духовном движении истории, это событие и это слово приобретают абсолютное значение и становятся достойным предметом творчества. Знаменательно, что западная литература осваивала соотношение понятий «индивид» и «нация», а Достоевский поставил перед русской литературой реальности — «личность» и «народ».

Исключительная острота и внутренняя напряженность мысли, особая насыщенность действием, которые свойственны его произведениям, созвучны внутренней напряженности жизни нашего времени. Достоевский никогда не изображал жизнь в ее спокойном течении. Ему свойственен повышенный интерес к кризисным состояниям и общества и отдельного человека, что является на сегодняшний день самым ценным в писателе.

Художественный мир Достоевского — это мир мысли и напряженных исканий. Те же социальные обстоятельства, которые разъединяют людей и порождают в их душах зло, активизируют, согласно диагнозу писателя, их сознание, толкают героев на путь сопротивления, порождают у них стремление всесторонне осмыслить не только противоречия современной им эпохи, но и итоги и перспективы всей истории человечества, пробуждают их разум и совесть. Отсюда — острый интеллектуализм романов Достоевского, который особенно ценен в наши дни.

Произведения писателя насыщены философской мыслью, столь близкой людям нашего времени, и родственны лучшим образцам литературы XX века.

Достоевский необычайно чутко, во многом пророчески, выразил выросшую уже в его время и еще больше возросшую сегодня роль идей в общественной жизни.

Одной из главных проблем, мучавших Достоевского, была идея воссоединения народа, общества, человечества, и вместе с тем, он мечтал об обретении каждым человеком внутреннего единства и гармонии. Он мучительно осознавал, что в мире, в котором он жил, необходимые людям единство и гармония нарушены — и во взаимоотношениях людей с природой, и во взаимоотношениях внутри общественного и государственного целого, и в каждом человеке отдельно.

Эти вопросы, занимавшие центральное место в кругу размышлений Достоевского-художника и мыслителя, приобрели особое значение в наши дни. Сегодня особенно остро встала проблема о путях межчеловеческих связей, о создании гармонического строя общественных и нравственных отношений и о воспитании полноценного, здорового духовно человека.

Творчество Достоевского уходит корнями в русскую культуру прошлого до самых отдаленных веков. И в то же время оно связано со всей современной ему культурой, философией, литературой и искусством. Глубокий всемирно-исторический смысл обрели в его понимании вечно живые «Божественная комедия» Данте, образ Дон Кихота, Алексей-человек божий или Мария Египетская, так же, как Клеопатра или Наполеон оказывались для него символами судеб и переживаний человека его эпохи с их муками и исканиями. И так же он смотрел на Книгу Иова или на Евангелие, в которых видел отражение волнений человека и духовных исканий не только прошлого, но и своей эпохи. Даже в маленьком стихотворении Фета он стремился раскрыть выражение тоски человечества по идеалу. В свою очередь, изображая текущую, злободневную современность, Достоевский умел поднять ее до высот трагедии.

Стоявший перед писателем вопрос об объединении разума и морали личности и человечества с его нравственным миром, хранящим в себе опыт поколений, их совесть и мудрость, приобрел громадное значение сегодня. Достоевский побуждал думать величайших писателей XIX века, решать самые важные вопросы жизни он побуждает сегодня нас.

Н.А. Добролюбов в статье «Забитые люди» сформулировал направления напряженной мыслительной деятельности Достоевского:

1. Трагический пафос, связанный с болью о человеке;
2. Гуманистическое сочувствие человеку, испытывающему боль;
3. Высокая степень самосознания героев, которые страстно хотят быть настоящими людьми и одновременно признают себя бессильными.

К ним можно добавить: постоянную сосредоточенность писателя на проблемы современности; интерес к жизни и психологии городской бедноты; погружение в самые глубокие и мрачные круги ада души человека; отношение к литературе как способу художественного предвидения будущего развития человечества.

Все это делает творчество Достоевского особенно значительным, современным и масштабным для нас сегодня.

ЛИТЕРАТУРА К ТЕМЕ

1. Ф.М. Достоевский и мировая литература. Беседа в редакции. Журнал «Иностранная литература», 1981; N 1. с. 179-214.
2. Русская классическая литература. Разборы и анализы. М. 1969 с. 281-306.
3. Кирпотин В.Я. Мир Достоевского. М., 1980, с. 12-22.
4. Селезнев Ю.В. В мире Достоевского. М., 1980.

Приложение В методическою копилку словесника

Темы сочинений

1. Десять дней в судьбе Родиона Раскольникова.
2. Законы нравственности и совесть в толковании автора «Преступления и наказания».
3. Проблема уничтожения зла в романе Достоевского «Преступление и наказание.»
4. Достоевский о пути к человеческому братству (по роману «Преступление и наказание»).
5. Нравственные уроки образа Раскольникова.
6. Преступление Р.Раскольникова. Вина или трагедия?
7. Незабываемые страницы романа «Преступление и наказание».
8. Личность автора и ее роль в художественной структуре романа.
9. «Преступление и наказание» как роман-предупреждение (идейно-художественная функция снов Раскольникова).
10. Моя оценка теории Родиона Раскольникова.
11. Проблема насильственного переустройства мира в романе «Преступление и наказание».
12. Сила и слабость мятущейся мысли Раскольникова.
13. Живые свидетели трагедии Р. Раскольникова.
14. Смысл теории Лужина об экономических преобразованиях общества (анализ сцены на Николаевском мосту).
15. Образ «аршина пространства» в художественной истории Раскольникова. (Диалог убийцы со следователем).
16. Роль Сони Мармеладовой в судьбе Раскольникова.
17. Возможно ли «воскрешение» Раскольникова?
18. «Лужину ли жить и делать мерзости, или умирать Катерине Ивановне?»
19. Диалог нигилистов Тургенева и Достоевского.
20. Тема любви в романе «Преступление и наказание».
21. Раскольников и его оппоненты.
22. Проблема наказания в романе.
23. Мое открытие Достоевского.
24. Художественная энциклопедия трагических судеб русской интеллигенции (Онегин, Печорин, Обломов, Базаров, Свидригайлов).
25. Критика безверия в романе «Преступление и наказание».
26. Две правды в романе «Преступление и наказание» (Раскольников и Соня).

Планы семинарских занятий

N I. ИНДИВИДУАЛИСТИЧЕСКИЙ БУНТ РАСКОЛЬНИКОВА.

1. Суть теории Раскольникоеа.
   1. Деление людей на «гениев» и «муравейник».
   2. Право «гениев» на «кровь по совести».
   3. Самообман Раскольникова.
2. Причины преступления героя.
   1. Окружающая действительность: город, нищета, унижения.
   2. Особенности личности Раскольникова.
      • сострадание к чужой боли, уязвленная гордость;
      • готовность к жестокой «пробе», переоценка моральных сил.
3. Двойное убийство в романе.
4. «Катализаторы » преступления Раскольникова.
   1. Разговор, услышанный героем в трактире.
   2. Знакомство с семьей Мармеладовых.
   3. Встреча с пьяненькой девочкой.
   4. Письмо от матери.
5. Отношение Достоевского к преступлению Раскольникова.
6. «Воскресение» Раскольникова.

ЛИТЕРАТУРА К ТЕМЕ

1. Карякин Ю. Самообман Раскольникова. М., 1976.
2. Лебедев Ю.В. Литература. Учебное пособие для учащихся 10 класса средней школы. М., 1994.
3. Смирнова Л.А. Русская литература. Справочные материалы. М., 1989.
4. Фогельсон И.А. Литература учит 10 класс. М., 1990.
5. Русская литература XIX века. Часть II. Серия: старшеклассникам и абитуриентам. М., 1993.

N 2. ДВЕ ПРАВДЫ В РОМАНЕ «ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ».

1. Две взаимоисключающие жизненные концепции Родиона и Сони как основа романа.
2. Сходство и различие причин преступлений героев.
   1. Сходство:
      • оба — преступники по меркам общества.
      • библейская пара — убийца и блудница.
      • преступники аморальны. 2.Различия:
      • Раскольников преступает во имя себя, Соня — ради других.
      • Раскольников — палач, Соня — жертва.
      • Раскольников называет свое преступление «пробой», Соня — грехом.
      • Раскольников стремится к одиночеству, Соня — к общению.
      • основа преступления Раскольникова — бунт. Сони — смирение.
3. Их воскресила любовь.

ЛИТЕРАТУРА К ТЕМЕ

1. Торопчина Л. Маленький ли человек — герой романа Достоевского «Преступление и наказание». Литература. Приложение к газете «Первое сентября». 1995, N26, C.1.

N 3. ДВОЙНИКИ И АНТИПОДЫ В «ПРЕСТУПЛЕНИИ И НАКАЗАНИИ».

1. Своеобразие построения художественного образа у Достоевского (Автор окружает Раскольникова людьми, варьирующими в своем сознании те или иные мысли главного героя, при этом отрицательные элементы его «теории» отражают так называемые «двойники», а положительные — антиподы.)
2. Идейно-художественная роль «двойников» в романе.
   1. Теория «разумного эгоизма» Лужина как основа «арифметических» построений Раскольникова.
   2. «Прогрессист» Лебезятников и нигилистическое отношение Раскольникова к существующему миропорядку.
   3. Самоубийство Свидригайлова как способ раскрытия самообмана Раскольникова. (Двойники Раскольникова отражают и преломляют в себе катаклизмы его мира, концентрируют вокруг него отрицательную атмосферу).
3. Идеологические антагонисты Раскольникова. (Они не только отрицают своеволие героя, но и продолжают в себе «мессианские» начала его идеи. Следовательно, эти персонажи противопоставляются не столько Раскольникову, сколько его двойникам. Количество двойников и антиподов совпадает).
   1. Альтруизм Разумихина и человеколюбие Раскольникова.
   2. Порфирий — орудие палаческой России, против которого выступал Раскольников.
   3. Раскольников и Соня — «вместе прокляты».
4. Роль двойников и антиподов в системе образов романа. (Каждой паре двойников и антиподов в романе соответствует определенный круг проблем).
   1. Ряд «Лужин-Разумихин»- отражение раскола главного героя на личностном уровне между эгоизмом и альтруизмом.
   2. «Лебезятников — Порфирий» — решение социальных проблем Раскольникова (бунт или смирение?)
   3. «Свидригайлов — Соня» — философские, общечеловеческие проблемы (спор веры и безверия).
5. Этапы пути Раскольникова к Соне.

На всех срезах — идеи, события, эпизоды — происходит процес перерождения полярных начал, следовательно, эту закономерность мы можем выделить как главную в построении образа Раскольникова, в котором соседствуют мессия и Наполеон, добро и зло.

ЛИТЕРАТУРА К ТЕМЕ.

1. Волощук Е.В. Двойники и антиподы. Журнал «Русский язык и литература в средних учебных заведениях УССР». 1991, N 9. с.58-66.
2. Русская классическая литература. Разборы и анализы. М.,1969.
3. Кирпотин В.Я. Мир Достоевского. М., 1980.
4. Влащенко В. То было для него мучительным огнем. Литература. Приложение к газете «Первое сентября», 1996, N42, с. 5-12.

N 4. ПРОБЛЕМА НАКАЗАНИЯ В РОМАНЕ ДОСТОЕВСКОГО.

1. Внутренний спор Раскольникова «за» и «против» убийства
2. Смена версий убийства как черта композиции романа:
   1. Убил, чтобы бедным помочь;
   2. Убил, чтобы облегчить участь матери и сестры;
   3. Убил, чтобы получить власть над «муравейником»;
   4. Убил для себя самого, «паука» раздавил.
3. Преступление как определенное состояние души и духа.
4. Наказание — внутренние мучения человека, нарушившего объективно — нравственный закон.
5. Художественное воспроизведение внутренней казни Раскольникова:
   1. Отключение сознания;
   2. 0бмороки;
   3. Бред, беспамятство;
   4. Ощущение холода, озноб;
   5. Физическое отвращение ко всем людям;
   6. Ощущение одиночества;
   7. Подбор и изображение ужасных деталей;
   8. Вторичное убийство старухи во сне;
   9. Попытка каторжан убить Раскольникова;
   10. Последний сон героя.
6. Пафос защиты человеческой жизни как святыни в романе.

ЛИТЕРАТУРА К ТЕМЕ.

1. Карякин Ю.Ф. Самообман Раскольникова. М., 1976.
2. Коминов В.В. Роман Достоевского «Преступление и наказание». М.,1997.
3. Бурсов Б.И. Личность Достоевского. Изд 2. М., 1979.
4. Мотылева Т.Л. Достояние современного реализма. М., 1973.

Урок — суд Тема покаяния в романе Достоевского «Преступление и наказание».

Мы живем, умереть не готовясь, Забываем поэтому стыд. Но Мадонной невидимой совесть На любых перекрестках стоит. Е. Евтушенко. «Муки совести».

Что такое покаяние? В толковом словаре это понятие объясняется как «признание в совершенном проступке, в ошибке, исповедь». Достоевский добавляет к этому определению: «искупление ошибки через страдания«. И поэтому цель нашей беседы заключается в том, чтобы проследить движение человеческого сознания от уверенности в своей безоговорочной правоте к покаянию.

Роман-исповедь «Преступление и наказание» во многом автобиографичен. Мы знаем, что автор прошел через следствие, гражданскую казнь и каторгу по делу петрашевцев. (См. материал к вопросу: Философский энциклопедический словарь. М., 1983, с. 491-492). Чтобы глубже понять произведение, нам необходимо вспомнить, кто такие были петрашевцы (См. стр. 51).

Люди жертвовали собой ради освобождения крестьян. Мы не видим здесь ничего плохого. Но допустимо ли, чтобы «группа людей или один человек присвоил себе право стать благодетелем человечества»? В романе Достоевского герой решился на такой шаг, совершил двойное убийство. Мы проведем суд над Раскольниковым, он будет у нас обвиняемым. Для проведения суда над ним необходимо распределение ролей: свидетели, сторона обвинения, сторона защиты, присяжные.

Ход урока

Сторона обвинения: Чем руководствовался обвиняемый, убивая «ненужное меньшинство» ради «счастья большинства»?

Обвинение: Раскольников решил обогатиться за счет доживающей свой век старухи. Еще Писарев в статье «Борьба за жизнь» утверждал, что виновник преступления героя — бедность.

Раскольников: «Если бы я из-за денег убил, то счастлив бы сейчас был». «Я захотел осмелиться и убил». «Тварь ли я дрожащая или право имею?»

Обвинение: Раскольников хотел доказать, что он может возвыситься над людьми, совершив «из ряда вон выходящее». За это нужно наказывать.

Защита: Раскольниковым движут добрые побуждения. Он хотел избавить людей от «паука»- процентщицы.

Предлагаем заслушать свидетелей из «меньшинства», стало ли им легче после убийства старухи?

Катерина Ивановна: «Мы бедное благородное семейство сирот, доведенных до нищеты… прошла мечта! Дайте хоть умереть спокойно…»

Пульхерия Александровна: «Кажется, и бросилась бы к нему, и обняла его,…и заплакала, — а боюсь,…Вот ведь и ласково говорит, а боюсь!»

Дуня: «Разве не безжалостно со мной так говорить? Зачем ты требуешь от меня геройства, которого и в тебе-то, может быть, нет? Это деспотизм, насилие. Я еще никого не зарезала!».

Присяжные: Виновен. Никакие цели не могут оправдать его поступок — двойное убийство.

Давайте посмотрим на Раскольникова с других позиций. В согласии ли находятся его совесть и разум?

Совесть — сознание моральной ответственности за свое поведение перед собой, окружающими, обществом.

Разум — познавательная деятельность человека, способность логически и творчески мыслить, а также ум, интеллект.

Раскольников: «Не умерла еще моя жизнь вместе с старой старухой! Царство ей небесное и — довольно, матушка, пора на покой. Царство рассудка и света теперь и…воли, и силы…и посмотрим теперь! Померяемся теперь!

Обвинение: Если преступление было задумано и осуществлено по плану, то Раскольников руководствуется разумом, а совесть у него молчит, о Лизавете даже и не вспоминает.

Защита: Он не понимает голоса своей совести, хотя вся натура восстает против задуманного. Он даже заболел от переживаний и мучений совести.

Присяжные: Дисгармония между совестью и разумом. Раскольников руководствуется лишь рассудком.

Как характеризует Раскольникова явка с повинной? Спросим об этом следователя.

Порфирий: «Что ж, страданье тоже дело хорошее. Пострадайте…отдайтесь жизни прямо, не рассуждая, не беспокойтесь, — прямо на берег вынесет и на ноги поставит…»

Обвинение: Исходя из своей теории, Раскольников решил, что не принадлежит к числу великих людей, которые могут переступить нравственные законы.

Защита: Раскольников отошел от людей, ему тяжело жить в одиночестве. Спросим Соню, сможет ли она оказать ему моральную поддержку?

Соня: Жить-то чем будешь? Разве это теперь возможно? Ну, как же, как же без человека-то прожить?»

Обвинение: У Сони не хватит сил вернуть Раскольникова к жизни.

Защита: Эта хрупкая и маленькая девушка имеет сильную волю и веру. С ее помощью Раскольников осмысливает отрывок из Библии о воскрешении Лазаря.

Раскольников читает «Иисус воскрешает Лазаря». (Текст дан в Приложении. Стр.159).

Присяжные: Не осознавая разумом полностью своей вины, Раскольников подсознательно выходит на путь покаяния. Полное согласие совести и разума придет на каторге после перенесенных страданий.

Раскольников: Я обращаюсь с последним словом обвиняемого: кто из нас прав?

Покаяние, к которому призывал Достоевский, состоит в том, чтобы люди не ставили цели, какими бы благородными они ни казались, выше человеческой жизни. Эта воля зреет в почитателях Достоевского:

Мы нерадивы,
Мы нечистоплотны,
Невежественны,
И ущемлены.
Зато в нас есть бродило духа -
Совесть,
И наш великий покаянный дар,
Оплавивший Толстых и Достоевских,
И Иоанна Грозного.
В нас нет
Достоинства простого гражданина,
Но каждый,
Кто перекипел в котле
Российской государственности, -
Рядом с любым из европейцев -
Человек.
                    М. Волошин

ЛИТЕРАТУРА К ТЕМЕ

1. Болдырева С. Тема покаяния в романе Достоевского «Преступление и наказание». Литература. Приложение к газете «Первое сентября», 1998, N3, C.I.
2. Хомяков А. Жечь сердца и души. Литература. Приложение к газете «Первое сентября», 1998, N11, с. 13.

Литературная игра по роману «Преступление и наказание» Достоевского Достоевский-психолог

Ведущий:

В записной книжке Достоевский отметил: «Меня зовут психологом: неправда, я лишь реалист в высшем смысле, то есть изображаю все глубины души человеческой.»

Команды получают карточки с текстом отрывков из романа. В них пропущены слова, наиболее выразительно передающие психологическое состояние персонажей произведения. В течение 3-х минут учащиеся должны восполнить пропуски. Победителем считается команда, представившая жюри вариант, наиболее близкий к оригиналу. Жюри присваивает I балл за каждое угаданное слово.

N I. Соня быстро на него посмотрела.

После первого страстного и (I) сочувствия к несчастному опять странная идея убийства поразила ее…Она (2) глядела на него. Ей ничего еще не было известно, ни зачем, ни как, ни для чего это было. Теперь все эти вопросы разом вспыхнули в ее сознании. И опять она не поверила:

«Он, он убийца! Да разве можно?»

«Да что это! Да где это я стою! — проговорила она, в глубоком (3), как будто еще не придя в себя, — да как вы, вы, такой… могли на это решиться? Да что это!»

«Ну, да, чтоб ограбить. Перестань, Соня,»- как-то устало и даже с (4) ответил он. Соня стояла как бы (5), но вдруг вскричала: «Ты был голоден! Ты…чтобы матери помочь? Да?»

(мучительно, с изумлением, недоумением, с досадой, ошеломленная).

N 2. Она не выдержала и вдруг (I) заплакала. В мрачной тоске смотрел он на нее. Прошло пять минут. «А ведь ты права, Соня, — (2) проговорил он наконец. Он вдруг переменился; выделанно-нахальный и бессильно-вызывающий тон его исчез. Даже голос вдруг (3). — Это я про Лужина и промысел для себя говорил… Я это прощения просил, Соня… Он склонил голову и закрыл руками лицо. И вдруг странное, неожиданное ощущение какой-то едкой (4) к Соне прошло по его сердцу. Как бы удивясь и испугавшись сам этого ощущения, он вдруг поднял голову и пристально поглядел на нее; но он встретил на себе беспокойный и до муки (5) взгляд ее, тут была и любовь…

(горько, тихо, ослабел, ненависть, заботливый).

N 3. Раскольников вышел в решительном смущении. Смущение это все более и более увеличивалось…И, наконец, уже на улице, он воскликнул: «? О боже! Как это все отвратительно! И неужели, неужели я…нет, это вздор, это нелепость! — прибавил он решительно… — Главное: грязно, пакостно, гадко, гадко!»

Но он не мог выразить ни словами, ни восклицаниями своего (I). Чувство бесконечного (2), начинавшее давить и (3) его сердце еще в то время, как только шел к старухе, достигло теперь такого размера и так ярко выяснилось, что он не знал, куда деться от (4) своей. Он шел по тротуару, как (5), не замечая прохожих и сталкиваясь с ними, и опомнился уже в следующей улице.

(волнения, отвращения, мутить, тоски, пьяный).

Достоевский и религия

Ведущий:

Достоевский признавался своему другу Наталье Дмитриевне Фонвизиной: «Нет ничего прекраснее, глубже, разумнее, мужественнее и совершеннее Христа, и не только нет, но с ревнивою любовью говорю себе, что и не может быть».

Этот конкурс пройдет в форме символической исповеди. Представители команд должны перевоплотиться в персонажей романа и ответить на вопросы. Жюри оценивает ответы по пятибалльной системе.

N 1. Узнай себя:

«Он был замечательно хорош собою, с прекрасными темными глазами, темно-рус, ростом выше среднего, тонок и строен. Он был до того худо одет, что иной, даже и привычный человек, посовестился бы днем выходить в таких лохмотьях на улицу» (Раскольников Родион Романович) Исповедь Раскольникова.

а). Последний раз, зайдя к Соне, перед тем, как идти в полицейский участок, вы с порога заявляете: «…я за твоими крестами, Соня…» «Соня молча вынула из ящика два креста, кипарисный и медный, перекрестилась сама, перекрестила его и надела ему на грудь (?)крестик». Какой крестик из двух надела вам Соня? Почему именно этот? (Это значит, символ того, что крест беру на себя ж! И точно, я до сих пор мало страдал! Кипарисный, то есть простонародный; медный — это Лизаветин, себе берешь…Так на ней был …в ту минуту?»)

Далее герой продолжает: «Я знаю тоже подобных два креста… (О чем идет речь?) серебряный и образок. Я их сбросил тогда на грудь старушонке».

б). На каторге обращается к Евангелию: «Эта книга принадлежала Соне, была та самая…»

— Почему писатель говорит «та самая»?

— Какие главы Священного Писания теперь читает Раскольников?

«Это был Новый Завет в русском переводе. Книга была старая, подержанная, в кожаном переплете». Евангелие попало к Соне от Лизаветы. Та самая книга, из которой она читала ему о воскрешении Лазаря.

«он не раскрыл ее и теперь, но одна мысль промелькнула в нем: Разве могут ее убеждения не быть теперь и моими убеждениями?»

N 2. Узнай себя:

«была малого роста, лет 18, худенькая, но довольно хорошенькая блондинка, с замечательными голубыми глазами…со скромною и приличною манерой, с ясным, но как будто несколько запуганным лицом» (Софья Семеновна Мармеладова).

а). Ответьте, пожалуйста, когда вы в последний раз ходили в церковь? («…я на прошлой неделе была… панихиду служила. По Елизавете. Ее топором убили»)

б). Во время своего первого визита Раскольников просил прочитать ему Евангелие. Какое место из него вы читали наизусть? Почему этим строкам Священного Писания вы придавали такое большое значение?

(Соня читала главу о воскрешении Лазаря. Последнему стиху придавала особое значение: «Не мог ли сей, отверзший очи слепому… — она, понизив голос, горячо и страстно передала сомнение, укор и хулу неверующих, слепых иудеев, которые сейчас, через минуту, как громом пораженные, падут, зарыдают и уверуют …И он, он — тоже ослепленный и неверующий, — он тоже сейчас услышит, он тоже уверует, да, да! Сейчас же, теперь же, — мечталось ей, и она дрожала от радостного ожидания».)

N 3. Узнай себя:

«Это был человек лет 50, росту повыше среднего, дородный, с широкими и крутыми плечами, что придавало ему несколько сутуловатый вид. Был он щегольски и комфортно одет и смотрел осанистым барином… Глаза его были голубые и смотрели холодно, пристально и вдумчиво; губы алые». (Аркадий Иванович Свидригайлов).

а) Как вы думаете, существует ли жизнь после смерти? Верите ли вы в «вечную жизнь»?

(«Нам вот все представляется вечность как идея, которую понять нельзя, что-то огромное, огромное! Да почему же непременно огромное? И вдруг, вместо всего этого, представьте себе, будет там одна комнатка, эдак вроде деревенской бани, закоптелая, а по всем углам пауки, и вот и вся вечность»)

б) В «Братьях Карамазовых» есть притча о великой грешнице, которую Бог простил за одно доброе дело — она однажды подала нищенке луковку. У вас, Аркадий Иванович, немало грехов на совести, а была ли в вашей жизни «луковка»?

(И не одна: отпустил Дуню, пристроил сирот Мармеладовых в приют, пожертвовал три тысячи Соне. 15 тысяч подарил юной невесте).

Суперблиц

Команды выделяют по одному суперзнатоку, который отвечает на 3 вопроса подряд (без права совещаться с командой). Задание: вставить ключевое слово в цитату. При наличии хотя бы одного неправильного ответа весь конкурс считается проигранным.

N 1. Порфирий: «Ну, полноте, кто ж у нас на Руси себя (кем?) теперь не считает?» (Наполеоном).

Разумихин: «единственная человеческая привилегия перед всеми организмами есть…» (что?) (вранье).

Раскольников: «Страдания и боль всегда обязательны для широкого сознания и глубокого сердца. Истинно великие люди, мне кажется, должны ощущать на свете…» (что?) (великую грусть).

N 2. Свидригайлов; «…человек вообще очень и очень даже любит быть (каким?), замечали вы это? Но у женщин это в особенности» (оскорбленным).

Лужин: «Возлюби прежде всех…» (кого?) (одного себя).

Раскольников: «А знаешь ли, Соня, что низкие потолки душу и ум…» (что делают?) (теснят).

N 3.Раскольников: «О, низкие характеры! Они и любят, точно…» (что делают?) (ненавидят).

Раскольников: «власть дается только тому, кто посмеет…» (что сделать?) (наклониться и взять ее).

Свидригайлов: «Величайшее и незыблемое средство к покорению женского сердца, средство, которое никогда и никого не обманет и которое действует решительно на всех до единой, без всякого исключения. Это средство известное -…» (что?) (лесть).

«Преступление и наказание» в цифрах (конкурс капитанов)

Побеждает тот, кто даст больше правильных ответов.

1. На каком этаже располагалась квартира старухи-процентщицы? (4)
2. Сколько шагов сделал герой, пройдя от своего дома до дома Алены Ивановны? (730)
3. Сколько ступенек насчитывала лестница, ведущая в каморку Раскольникова? (13)
4. Сколько этажей было в доме, где жил Раскольников? (5)
5. В котором часу Алена Ивановна останется одна дома? ( в 19)
6. Сколько получил Раскольников от старухи-процентщицы? (1р.15 к.)
7. Какую сумму денег прислала Пульхерия Александровна сыну? (35 р.)
8. Велико ли наследство Дуни, оставшееся от Марфы Петровны? (3 тыс.)
9. Назовите возраст невесты Свидригайлова. («Через месяц только что 15 лет минет»)
10. На какой срок каторжных работ был осужден Раскольников? (8 лет)
11. Сколько заработала Сонечка, первый раз выйдя «по желтому билету»? (30 целковых)

Достоевский и живопись

Ведущий.

Перед вами небольшая выставка репродукций известных полотен (ведущий не называет авторов и их картины). Вам нужно найти среди них те, о которых идет речь в вопросах. За правильный ответ команда получает один балл.

Репродукции:

«Джоконда» Леонардо да Винчи,
«Сикстинская мадонна» Рафаэля Санти,
«Юдифь» Джорджоне,
«Мертвый Христос» Ганса Гольбейна Младшего,
«Кающаяся Магдалина» Тициана,
«Асис и Галатея» Клода Лоррена,
«Весна» Сандро Боттичелли.

Вопросы командам:

1. «Замечательной вещью в целом мире» назвал Достоевский Дрезденскую галерею. По воспоминаниям жены писателя, Федор Михайлович долго и внимательно рассматривал там картины Тициана, Мурильо, Каррачи. Но никакое другое произведение не потрясло его так, как шедевр великого мастера эпохи Возрождения. Он стоял перед этой картиной как зачарованный. Услышав о потрясении, испытанном Достоевским в Дрездене, вдова А.К. Толстого подарила ему заказанную специально за границей большую фотографию с картины. Дорогой сердцу подарок Достоевский повесил в своем кабинете, и Анна Григорьевна не раз «заставала его стоящим перед этой великою картиною» и спешила удалиться, чтобы не нарушать его молитвенного настроения. Назовите картину и ее автора. («Сикстинская мадонна» Рафаэля Санти).
2. Герою романа «Подросток» приснился сон: он увидел себя как бы внутри ожившей картины: «Здесь был земной рай человечества, боги сходили с небес и роднились с людьми. О, тут жили прекрасные люди! Они вставали и засыпали счастливые и невинные: луга и рощи наполнялись их песнями, великий избыток непочатых сил уходил в любовь и в простодушную радость. Солнце обливало их теплом и светом, радуясь на своих прекрасных детей». Герой называет картину «Золотым веком». А как называется она на самом деле? Кто ее автор? («Асис и Галатея», Клод Лоррен).
3. Герой романа «Идиот» передает впечатления от увиденной однажды картины: «Природа мерещится при взгляде на эту картину в виде какого-то огромного неумолимого и немого зверя…в виде какой-нибудь громадной машины новейшего устройства, которая бессмысленно захватила, раздробила и поглотила в себя, глухо и бесчувственно». «От этой картины у иного еще вера может пропасть».

О каком художественном полотне идет речь? («Мертвый Христос» Ганса Гольбейна).

Если команды набрали одинаковое количество баллов, для выявления победителя задается еще вопрос:

В знаменитой речи на открытии памятника А.С. Пушкину Достоевский заявил, что в русской литературе есть только два произведения, где писателям удалось воплотить удивительной «красоты тип русской женщины». Какие произведения имел в виду Достоевский? (Татьяна Ларина в «Евгении Онегине», Лиза Калитина в «Дворянском гнезде» Тургенева).

ЛИТЕРАТУРА К ТЕМЕ

1. Кирпотин В.Я. Пушкинская речь Достоевского. М., 1980.
2. Кирпотин В.Я. Достоевский-художник. М., 1980.
3. Селезнев Ю.И. В мире Достоевского. М., 1980.
4. Д. Харитонова О. Вечность как идея. Литература. Приложение к газете «Первое сентября», 1997, N 44, с. 10-11.

Рецензия «Преступление и наказание» в кино

Через несколько лет после того, как был напечатан роман «Преступление и наказание», к Достоевскому обратилась В. Оболенская, сотрудница одного из литературных журналов, с просьбой разрешить ей переделать роман в драму, т.е. сделать инсценировку. Достоевский ответил ей: «Насчет же Вашего намерения извлечь из моего романа драму, то, конечно, я вполне согласен, да и за правило взял никогда таким попыткам не мешать; но не могу не заметить Вам, что почти всегда подобные попытки не удавались. Есть какая-то тайна искусства, по которой эпическая форма никогда не найдет себе соответствия в драматической. Я даже верю, что для разных форм искусства существуют и соответственные им ряды поэтических мыслей, так что одна мысль не может никогда быть выраженной в другой, не соответствующей ей форме.»

Действительно, роман не однажды инсценировался, было несколько попыток экранизации его и всегда оказывалось справедливым предостережение Достоевского.

Режиссер Лев Кулиджанов решился на языке искусства, еще не известного писателю, воссоздать в кино образы, уже прочно отложившиеся в восприятии поколений.

Фильм «Преступление и наказание» начинается трудно. Видно, поиски художественного решения здесь были особенно нелегкими, и по-настоящему удовлетворительного результата они не дали. Это естественно, вместить такой роман, как «Преступление и наказание», даже в две серии, которые демонстрируются три с лишним часа, невозможно -сокращения неизбежны.

В одних случаях потери текста не так страшны, опущены эпизоды, которые носят второстепенный характер. В других сокращения приводят к тому, что оказывается задета ведущая тема произведения. Например, в фильме нет символического сна Раскольникова, в котором гогочущая толпа забивает насмерть покорную лошаденку.

Как ни трудно было снять эту сцену — это, разумеется, следует учесть, — опускать ее было нельзя. И по насыщенности нравственно-философским содержанием, и по эмоциональной силе, и по выражению поэтических принципов Достоевского — это одна из самых пронзительных сцен во всем творческом наследии писателя, не говоря уже о ее важности для понимания характера и логики поведения Раскольникова.

Не стали авторы фильма воспроизводить и другой сон героя, из которого становится ясно, что героя одолевают сомнения: а не была ли его идея, заставившая взяться за топор, ложной? Снится ему, что он вновь ударяет старуху топором, а она в ответ только смеется. Зато дважды повторяется в фильме другой сон Раскольникова: он убегает от преследующих полицейских, а они хохочут, понимая, что преступнику не уйти от них. Это сделано с большим нажимом, отчетливо виден перст указующий, но указывает он явно не туда. Ведь Раскольникова преследуют не столько полицейские, сколько его измученная совесть.

И дело не только в этом. Роман — это сложный сплав различных художественных структур: напряженный детективный сюжет, и поразительный по точности очерк социальных обстоятельств, и не признающий тайн психологический анализ, и глубочайшая нравственно-философская проблематика. А фильм поначалу выглядит как соединение уголовной хроники с «физиологией» Петербурга. При этом использован отсутствующий у Достоевского композиционный прием, выделяющий начало фильма как пролог.

«Физиологический очерк» Петербурга передан оператором В. Шумским и художником П. Пашкевичем с настоящим знанием предмета.

Крохотные, убогие каморки, никогда не видевшие солнечного луча, похожие на шкаф или гроб; низкие, давящие потолки, заставляющие постоянно испытывать чувство почти физического гнета; крутые, замызганные лестницы; стиснутые обшарпанными домами дворы — каменные колодцы, пустынные и жуткие, в которых прохожий невольно убыстряет шаги; улицы бедняков, где самые немыслимые лохмотья и самая беспросветная нищета столь привычны, что не задерживают на себе постороннего взгляда; грязный, вонючий канал, в котором ищут избавления от невыносимой жизни отчаявшиеся, — все это предстает в фильме не как экзотический, но пассивный исторический фон, а как один из элементов идейно-образной системы произведения, важный для понимания социальных причин разыгравшейся драмы. В фильме, как и у Достоевского, образ мрачных петербургских углов складывается постепенно, но все яснее и отчетливее проступает страшный образ жизни.

Но этого еще недостаточно, что лишний раз подтверждают начальные эпизоды фильма. И не спасает положение внутренний монолог Раскольникова, который, по замыслу авторов фильма, должен ввести нас в нравственно-философскую проблематику романа, вернее, восполнить ее отсутствие в начале картины. Но этого не получилось.

Общеизвестно, внутренний монолог в кино опасно иллюстрировать. В «Преступлении и наказании» внутренний монолог иллюстрируется случайной афишей другого спектакля. Характерно, что этот прием больше не используется.

Да в нем и нет нужды, потому что после неудачного начала фильм выравнивается, в центр авторского внимания попадает философско-нравственная проблематика. Поединок Порфирия с Раскольниковым предстает не только как борьба следователя с преступником, но и как столкновение разных идей, разных философских концепций. И в споре Раскольникова со Свидригайловым обнаруживаются философские расхождения. И Соня выступает со своей нравственной идеей. Все в фильме сведено в один фокус.

В «Дневнике писателя» есть место, которое может служить авторским комментарием к трагедии и крушению Раскольникова, — написано оно незадолго до смерти и свидетельствует, что эта проблема долгие годы не давала покоя Достоевскому. «Но какое же может быть счастье, если оно основано на чужом несчастье? — ставил вопрос писатель. — Позвольте, представьте, что вы сами возводите здание судьбы человеческой с целью в финале осчастливить людей, дать им, наконец, мир и покой. И вот, представьте себе тоже, что для этого необходимо и неминуемо надо замучить всего лишь одно человеческое существо… Согласитесь ли вы быть архитектором такого здания на этом условии? Вот вопрос. И можете ли вы допустить хоть на минуту идею, что люди, для которых вы строили это здание, согласились бы сами принять от вас такое счастье, если в фундаменте его заложено страдание, положим, хоть и ничтожного существа, но безжалостно и несправедливо замученного, и, приняв это счастье, оставаться навеки счастливыми?»

Именно эта нравственная проблема и исследуется в фильме, что коренным образом отличает его от многих экранизаций, которым философия Достоевского оказывается не по плечу, и они стремятся лишь к внешнему сходству, что в итоге ничего не получают ни ум, ни сердце.

От авторов, взявшихся за экранизацию классического произведения, требуется не только внимательное, но и современное прочтение его, т.е. необходимо обнажить то, что наиболее созвучно нашему времени.

По этому пути пошли авторы фильма «Преступление и наказание». Они нашли в нем современные нам проблемы: социальной справедливости, истинного и ложного гуманизма, нравственного долга.

Достоевский представить себе не мог, что будет в России через сто лет. Но опасность некоторых идей, которые в наш век послужили теоретическим обоснованием и лагерей уничтожения, и революционного разрушительного нигилизма, он видел ясно, потому с особой чуткостью реагировал на внешние, вполне благопристойно выглядевшие отступления от гуманизма.

Создатели фильма с полным доверием и уважением отнеслись к Достоевскому: не переставляли авторских акцентов, не изменяли авторского отношения к героям и событиям. А задача эта не так проста. Для того, чтобы определить авторскую позицию, требуется основательное изучение творчества писателя. Один из самых серьезных исследователей творчества Достоевского, М.М. Бахтин, отмечал «множественность полноценных и неслиянных голосов и сознаний» в романе. Эта особенность требовала в фильме не только сильных актерских индивидуальностей, способных выразить идею героев, но и точно выстроенного ансамбля, где у каждого персонажа должно быть соответствующее место. Показательно, что даже такой актер, как И. Смоктуновский (Порфирий), не выглядит в фильме солистом. Да, в центре картины история Раскольникова (Г. Тараторкин), но это не монофильм, потому что судьба Сони (Т. Бедова), Свидригайлова (Е. Копелян), Лужина (В. Басов), Екатерины Ивановны (М. Булгакова) не задвинуты на второй план.

В основном играют сложившиеся мастера, но с ними наравне держат испытание молодые актеры. С наибольшей наглядностью об этом свидетельствует сцена объяснения Раскольникова с Соней. Тогда еще начинающие Тараторкин и Бедова сумели передать непосредственность чувств и выстраданность мысли.

Но в фильме не все актеры играют безупречно. Бледнее других выглядит Дуня (В. Федорова) и Разумихин (А. Павлов), излишне театрален Е. Лебедев в роли Мармеладова. Наверное, Е. Капелян более убедительно играет склонность к добру своего героя, чем ко злу; Соня Т. Бедовой в сцене смерти Мармеладова слишком уж на виду; в облике Екатерины Ивановны М. Булгаковой не удалось передать ее прошлое.

Достаточно примеров и плохих и хороших. По-настоящему серьезная работа выдержит самую придирчивую, но доброжелательную критику. Фильм «Преступление и наказание» — безусловно, серьезная и глубокая работа.

Опасения, которые высказывал Достоевский по поводу инсценировки своего романа, на этот раз, к счастью, не подтвердились.

«Преступление и наказание» (по роману Ф.М. Достоевского).

Киностудия имени Горького.

Сценарий — Н. Фигуровского, Л. Кулиджанова.

Постановка — Л. Кулиджанова.

Оператор-постановщик — В. Шумский.

Художник-постановщик — П.Пашкевич.

1970 год.

ЛИТЕРАТУРА К ТЕМЕ

1. Кирпотин В.Я. Достоевский в театре и кино. В кн. Мир Достоевского. М.,1980.
2. Свободин А. Еще о Раскольникове. Заметки о фильме «Преступление и наказание». «Известия» от 13.10.70 г.
3. Лазарев Л. Постигая Достоевского. Журнал «Огонек», 1970, N б, с.2-4.

Приложение Иисус воскрешает Лазаря

Находясь в одном уединенном месте со Своими учениками, Иисус получил грустное известие о болезни Лазаря. Иисус же любил Марфу и сестру ее, и Лазаря. Сестры больного послали сказать Ему: «Господи! Вот, кого Ты любишь — болен». Иисус, услышав то, сказал: «Эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится через нее Сын Божий». Затем Он пробыл еще два дня в том месте, где находился, и пошел в Вифанию, зная, что Лазарь уже умер.

Многие иудеи пришли к сестрам и утешали их в печали об умершем брате. Марфа увидела Иисуса и сказала Ему: «Господи! Если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой, но и теперь знай, что чего Ты попросишь у Бога, даст тебе Бог». Иисус ответил: «Воскреснет брат твой». Затем Он прибавил: «Я есть воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, — оживет. И всякий живущий и верующий в меня не умрет вовек. Веришь ли Этому?» Марфа сказала:

«Да, Господи! Я верю, что Ты Христос — Сын Божий, грядущий в мир». Затем она пошла и позвала сестру свою Марию.

Когда Иисус увидел Марию, плачущую, и пришедших с ней иудеев, плачущих, Он Сам воскорбел духом и сказал: «Где вы положили его?» Ему ответили: «Господи! Пойди и посмотри «.

Иисус подошел к пещере, в которой был похоронен Лазарь. (В той стране тогда обыкновенно хоронили в пещере, ко входу которой приваливали камень). Иисус велел отвалить камень, но Марфа сказала, что Лазарь уже четыре дня находится в гробу. Иисус ответил ей: «Не сказал ли я тебе, что если будешь веровать, то увидишь славу Божию?» Когда камень был отвален, Иисус возвел очи к небу и сказал: «Отче! Благодарю Тебя, что Ты услышал Меня…Я и знал, что ты всегда слышишь Меня…» Сказав это. Он позвал громким голосом: «Лазарь! Иди вон!». И вышел Лазарь, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами.

Многие иудеи, видевшие это чудо, уверовали в Него, но фарисеи и первосвященники собрали совет, чтобы обсудить, как бы убить Иисуса. Иоанна. 11:1-50